Дочь железного дракона - Суэнвик Майкл - Страница 24

• Предыдущая
• 24/89
• Следующая

И, не умолкая, что-то пояснял голос диктора.

— Как он сказал? Божественная? Вот это да! — воскликнула Гвен.

Питер вышел из ванной, одетый во все чистое. Теперь он выглядел гораздо лучше. Он сел рядом с Гвен и опустил голову ей на плечо. Она рассеянно гладила его волосы.

Джейн то и дело переводила глаза с Гвен на экране на Гвен в постели и не могла решить, которая ей больше нравится. Телевизионная Гвен была более соблазнительной, более изысканной. Могущество видеотехники придавало ее красоте глянец совершенства. А живая Гвен была такой теплой, такой живой, непосредственной — словом, настоящей!

Питер самозабвенно смотрел на экран. Джейн попыталась представить себе, что бы она чувствовала, если бы какой-нибудь мальчик так смотрел на нее. Странное, должно быть, ощущение.

И тут на лицо экранной Гвен, на ее полураскрытые влажные губы, наплыло изображение бьющейся в пламени прошлогодней ивовой королевы. Джейн повернулась к Гвен и, забыв обо всех приличиях, закричала:

— Как ты можешь это выносить?

Гвен улыбнулась, спокойно и загадочно.

— У меня есть Питер, — сказала она. — А теперь тише, сейчас самое интересное.

Когда передача закончилась, Джейн, должно быть, сказала что-то, что очень понравилось Гвен. «О, не надо преувеличивать!» — воскликнула та.

На лестнице раздались шаги. Гвен распахнула дверь:

— А вот и наша пицца!

Было уже совсем поздно, когда Джейн, пошатываясь, спускалась по лестнице. Во рту было сухо, в горле першило, голова кружилась. Ночной воздух был свеж и в то же время тепел и нежен, как бархат. Гвен проводила ее до двери. Они собирались потом еще на танцы, Гвен и Питер. Гвен обожала танцевать.

— Ты ведь придешь к нам еще?

Она смотрела на Джейн громадными зелеными глазами. И в голосе ее — но нет, этого не может быть! — звенела мольба.

Джейн пообещала бы ей все на свете.

На следующее утро вся школа обсуждала вчерашнюю передачу. Джейн была переполнена новыми впечатлениями. Смотреть телевизионную передачу, сидя рядом с ее героиней, — таких вещей раньше в ее жизни не случалось. Но она решила молчать об этом до большой перемены. Джейн хотелось, чтобы это событие подольше оставалось ее собственной, только ей принадлежащей тайной.

Но то, что произошло потом, заставило ее забыть о Гвен.

Войдя в класс, она сразу поняла — что-то готовится. На краю учительского стола сидел Сучок, школьный надзиратель, сжав губы и сурово оглядывая входящих. Это означало в лучшем случае контрольную.

Сучок в знак своего надзирательского достоинства носил треуголку, но почему-то задом наперед. Волосы он стягивал в конский хвост так, что не мог моргнуть, и из-за этого казался пучеглазым. Каждого входящего в класс ученика он приветствовал взмахом своей стальной линейки. Когда все расселись по местам, он кивнул Кошкодаву.

Кошкодав жестом призвал учеников к вниманию и откашлялся.

— Ну-ка, дети, — сказал он, — напомните мне три «эс»! Три «эс» — это секрет ваших успехов, золотой Ключик от вашего будущего! Ну-с, так что это за три «эс»? Все вместе — три, четыре!

— Стараться! — загудел класс. — Слушаться! Сидеть тихо!

— Последнего не расслышал. Как? — Он приложил ладонь к уху.

— Сидеть тихо!

— Не слы-ы-ышу-у-у!

— СИДЕТЬ ТИХО!

— Хорошо! — Он сложил вместе кончики пальцев. — Так вот, детки. Деточки! Дорогие, любимые мои детишечки! У нас сегодня большой день. Можно сказать, счастливый день. Сегодня наш класс посетит высокий гость. Знаете откуда? Из Отдела по борьбе с промышленной преступностью. А знаете, кто он?

Класс молчал.

— Правильно, не знаете. Откуда же вам знать, пока я не скажу?

Сучок слез со стола и начал медленно прохаживаться между партами. Джейн удалось ценой немалого усилия не повернуть головы, не отшатнуться, когда его тень упала на нее и линейка нависла над ее пальцами. Наконец он прошел мимо, но и тогда она не посмела поднять на него глаза. Самым малым наказанием за нарушение дисциплины была бы пощечина.

Сучок дошел до переднего ряда. Пол скрипнул у него под ногами, и одна из голов, покрытая крутыми рыжими кудряшками, рефлекторно повернулась на звук.

Плюх! Резко хлопнула линейка. Джейн слышала, как Хебог захлебнулся воздухом. Но не вскрикнул. Гномы — выносливый народ.

— Господин Хебог! Создается впечатление, что у вас немного не хватает… — Кошкодав протянул паузу, чуть улыбнувшись пухлыми губами, — внимательности.

Напряжение спало, и все расхохотались, Джейн в том числе. Но тут же со стыдом опомнилась. Правда, другие гномы тоже смеялись. Конечно, в основном это были черные гномы, но все равно противно.

Когда смех затих. Кошкодав потребовал:

— Ну-с, теперь я хочу услышать три «не».

— Невнимательность. Непочтительность. Неблагодарность, — послушно пропел класс.

— Совершенно верно!

В коридоре, примыкающем к классу, сгустилось чье-то присутствие. Зловещая тяжесть повисла в воздухе, и запахло озоном, словно перед грозой.

— И если вы, несмотря на все мои усилия, будете невнимательными, непочтительными и неблагодарными, вам придется познакомиться…

Надзиратель, неслышно подошел к классной двери, приоткрыл ее, выглянул в коридор и кивнул.

— …с Детоловом!

Сучок широко распахнул дверь, и в класс кошачьим шагом вошел Детолов.

Он был красив — страшной, мрачной красотой. Кожу его покрывал искусственный загар. Костюм был шелковый, импортный, сильные руки затянуты в черные кожаные перчатки. Волосы торчали жесткой щетиной — верный знак вурдалачьей примеси в крови. Уши аристократически расщеплялись на кончиках. Он улыбался, обнажая ровные белоснежные зубы. И молчал.

Класс вздрогнул.

Детолов встал перед доской. Все смотрели только на него. Кошкодав и Сучок съежились в его присутствии, стали незаметны.

И только висящие над доской часы отвлекали на себя часть внимания. Граница круглого циферблата была единственной кривой линией среди прямых углов, а нервно скачущая красная секундная стрелка — единственным движущимся предметом в напряженно застывшем мире.

Детолов вынул что-то из кармана. Это был клочок какой-то дерюги, грубой, толстой, грязно-бурого цвета. Рука в черной перчатке, плотно сжав тряпицу, поднесла ее к длинному тонкому носу. А глаза его обшаривали лица учеников. Он медленно, глубоко вздохнул, принюхиваясь.

Джейн вспомнила…

Она снова была на заводе паровых драконов, в общей спальне пятого корпуса. Это было одно из ее самых ранних воспоминаний, но до сих пор она не видела в нем никакого смысла. Утро. Вовсю гудят кузнечные горны.

Уже две недели, как их шум постоянно раздается в ушах, не умолкая. Джейн стоит у своей койки, складывает одеяло. Дети суетятся вокруг, готовятся к утреннему появлению Блюгга. Им не терпится идти в столовую.

У нее мутилось в глазах, зрение раздваивалось. Она была одновременно и здесь, и там, сидела на задней парте и стояла у койки. Она не узнавала своего класса, не узнавала никого вокруг. Кто-то высокий и смуглый пристально смотрел на нее через всю комнату, и глаза его кололись как иглы.

Ее пальцы вцепились в одеяло — толстое, грубое, грязно-бурого цвета. В этой вещи был какой-то смысл, ужасный, но смысл. Все вокруг казалось ненастоящим, и только это одеяло, как якорь, привязывало ее к реальности. Если бы она выпустила его, то провалилась бы, утонула в своих иллюзиях, пропала бы навсегда.

Крысобой ущипнул ее за руку.

— Эй, ты что, заснула? — шепнул он. Она вздрогнула и вернулась в класс. Детолов отнял от носа дерюгу. Он смотрел на Джейн. Подняв длинную руку так, что спустился рукав пиджака и стали видны запонки, он указал на задний ряд и впервые заговорил:

— Вы, там. Девушка. Встаньте, пожалуйста.

Парализованная страхом, Джейн увидела, что ее соседка, вся дрожа, медленно поднимается с места. Это была Саломе.

Детолов пристально смотрел на нее. Одна бровь вопросительно поднялась, ноздри подрагивали, словно он чего-то не понимал, но не сомневался, что поймет. Он сделал шаг вперед.

• Предыдущая
• 24/89
• Следующая