Всем парням, которых я когда-либо любила (ЛП) - Хан Дженни - Страница 12

• Предыдущая
• 12/60
• Следующая

– Ты заплетешь мне косичку на бок? – спрашиваю я сестру.

– Ты не заслуживаешь того, чтобы я тебя заплетала, – отвечает Китти, облизывая вилку. – Кроме того, коса – это уже перебор.

Китти только девять, но у нее хорошее чувство стиля.

– Согласен, – поддерживает папа, не отрывая взгляда от своих бумаг.

Убираю свою тарелку в раковину и ставлю контейнер с обедом Китти рядом с ее тарелкой. Я специально приготовила все, что она любит: бутерброд с сыром Бри, чипсы со вкусом барбекю, разноцветные печенья и яблочный сок.

– Отличного первого учебного дня, – радостно говорит папа, подставляя щеку для поцелуя, я наклоняюсь и целую его. Затем пытаюсь поцеловать и Китти, но тщетно – сестра обиженно от меня отворачивается.

– Я положила твой любимый яблочный сок и твой любимый сыр Бри, – умоляюще говорю я. Мне действительно не хочется, чтобы наш первый день нового учебного года начинался на плохой ноте.

– Спасибо, – фыркает она.

И прежде, чем Китти успевает меня остановить, я обнимаю ее и так крепко сжимаю, что она вскрикивает. Затем хватаю свой новый цветочный рюкзак и выскакиваю за дверь. Новый день, новый год. И у меня такое ощущение, что он будет хорошим.

Джош уже в машине. Я подбегаю, открываю дверь и залезаю внутрь.

– Ты вовремя, – говорит Джош, поднимая руку вверх, и я даю ему «пять» с громким шлепком. – Этот был хорош, – замечает он.

– На восемь, по меньшей мере, – соглашаюсь я. Мы проносимся мимо бассейна, знака нашего квартала, а затем мимо «Вендис».

– Китти уже тебя простила?

– Не совсем, но надеюсь, что скоро простит.

– Никто не умеет держать обиду столь долго, как Китти, – говорит Джош, и я киваю, полностью с ним соглашаясь. Я никогда не умела долго злиться, но Китти способна лелеять обиду, словно от этого зависит ее жизнь.

– Я приготовила ей вкусный обед в школу, думаю, это поможет, – произношу я.

– Ты хорошая старшая сестра.

– Такая же хорошая, как и Марго? – напеваю я. И сразу же:

– Никто не может быть лучше Марго, – скандируем мы хором.

Предпоследний учебный год официально вступил в силу, и жизнь снова вошла в свою колею. Несколько первых учебных дней всегда уходят впустую: на выдачу книг и расписаний, на выяснения кто, где и с кем сидит. А вот теперь учеба действительно началась.

Во время физкультуры тренер Вайт вывел нас на улицу, чтобы мы могли насладиться теплым солнышком, пока еще есть такая возможность. Мы с Крис прогуливаемся по стадиону. Подруга рассказывает мне о вечеринке, которую одарила своим присутствием на выходных.

– Я чуть не подралась с девчонкой, которая весь вечер тараторила, что у меня в волосах искусственные пряди. Не моя вина, что у меня такие потрясающие волосы.

Когда мы огибаем угол нашего третьего круга, я ловлю на себе взгляд Питера Кавински. Сначала я подумала, что мне просто показалось, будто он смотрит в мою сторону, но это уже в третий раз! Он играет с ребятами в фрисби и, когда мы проходим мимо них, Питер подбегает к нам.

– Можно тебя на пару слов?

Мы с Крис переглядываемся.

– Ее или меня? – спрашивает она.

– Лару Джин.

Крис обнимает меня за плечи, словно защищая.

– Валяй. Мы слушаем.

Питер закатывает глаза.

– Я хочу поговорить с ней наедине.

– Ладно, – резко произносит подруга и уходит, но оглядывается через плечо, вопросительно смотря на меня широко распахнутыми глазами. В ответ я лишь пожимаю плечами.

– Так, чтобы ты знала, у меня нет никаких венерических заболеваний, – тихим, спокойным голосом произносит Питер.

Какого черта?! Я уставилась на него с открытым ртом.

– Я никогда не говорила, что у тебя есть венерические заболевания!

– А еще я не всегда забираю последний кусочек пиццы. – Его голос по-прежнему тихий, но в нем уже слышатся нотки едва сдерживаемого гнева.

– О чем ты говоришь?

– О том, что ты написала обо мне. В своем письме. Какой я эгоистичный парень, одаривающий всех девушек вокруг венерическими заболеваниями. Помнишь?

– Какое письмо? Я никогда не писала тебе никаких писем!

Стоп. Да, было дело. Я действительно написала ему письмо. Около миллиона лет тому назад. Но он же не об этом письме говорит, верно? Этого просто не может быть.

– Да. Ты. Написала. Оно было адресовано мне от тебя.

О, Боже. Нет. Нет. Этого не может быть. Это все не реально. Я сплю. Я в своей комнате, вижу сон, и в моем сне Питер Кавински пристально смотрит на меня. Закрываю глаза. Я сплю? Или это все происходит по-настоящему?

– Лара Джин?

Открываю глаза. К сожалению, это не сон. Это кошмар наяву. Питер Кавински держит в руке мое письмо. Мой почерк, мой конверт – все мое.

– Откуда… откуда оно у тебя?

– Пришло вчера по почте, – вздыхает Питер и продолжает хриплым голосом: – Слушай, в этом нет ничего страшного. Я просто надеюсь, ты не собираешься рассказывать всем…

– Пришло по почте? К тебе домой?

– Да.

У меня резко начинает кружиться голова. Я действительно чувствую слабость. Как бы мне хотелось упасть в обморок прямо сейчас, чтобы избавиться от этой реальности. Как в кино: девушка теряет сознание от ужаса, и все самое страшное происходит, пока она спит, а просыпается она уже на больничной койке с синяком или ссадинами, зато пропустив все самое плохое. Хотелось бы, чтобы все так и произошло.

Чувствую, как начинаю потеть, и быстро говорю:

– Ты должен знать, что я написала это письмо очень-очень давно.

– Хорошо.

– Много лет назад. Миллион лет назад. Я даже не помню, что именно написала. – «Вблизи твое лицо было не просто симпатичным, а прекрасным». – Серьезно, это письмо времен средней школы. Я даже не знаю, кто бы мог его отправить. Можно взглянуть? – Я тянусь за письмом, стараясь оставаться спокойной и не показывать отчаяния, лишь простое небрежное спокойствие.

Питер колеблется, а затем одаривает меня своей идеальной улыбкой.

– Не-а, хочу оставить его себе. Никогда раньше не получал подобных писем.

Я бросаюсь вперед и быстро, словно кошка, выхватываю письмо из его руки.

Питер смеется и поднимает руки, сдаваясь.

– Ладно, хорошо, забирай. Боже.

– Спасибо. – Я начинаю пятиться от него. Бумага дрожит в моей руке.

– Постой, – колеблется он. – Слушай, я не хотел красть твой первый поцелуй и все такое. Это не входило в мои планы…

Я перебиваю его таким фальшивым смехом, который даже мне самой кажется безумным. Народ оборачивается и смотрит на нас.

– Извинения приняты! Древняя история! – А затем даю деру. И всю дорогу до женской раздевалки я бегу быстрее, чем когда-либо в своей жизни.

Как такое вообще могло произойти?

Опускаюсь на пол. Мне и раньше снилось, что я приходила в школу голой. Или в сочетании: приходила-в-школу-голой-забыв-подготовиться-к-экзамену-на-урок-на-который-никогда-не-записывалась. Или так: обнаженная-на-экзамене-и-некто-пытается-меня-убить. Короче, в бесконечных вариациях.

А сейчас мне ничего больше не остается, кроме как вытащить из конверта письмо и прочитать его.

Дорогой Питер К.,

Во-первых, я отказываюсь звать тебя Кавински. Ты считаешь себя таким крутым, называясь по фамилии. Так вот, чтобы ты знал, Кавински идеально подходит для старика с длинной седой бородой.

Знал ли ты, целуя меня, что я в тебя влюблюсь? Иногда я думаю, что да. Определенно – да. И знаешь почему? Потому что ты думаешь, Питер, что ВСЕ тебя любят. И вот это я ненавижу в тебе больше всего. А самое ужасное, тебя действительно все любят. В том числе и я. Люби ла . Но больше не люблю.

Вот все твои наихудшие качества:

– Ты рыгаешь и не извиняешься. Просто полагая, что все сочтут это очаровательным. А если нет, то тебя это не заботит, верно? Так вот, это вовсе не так! На самом деле, тебя это волнует. Ты беспокоишься о том, что думают о тебе люди.

• Предыдущая
• 12/60
• Следующая