Энси - Хозяин Времени (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 26

• Предыдущая
• 26/47
• Следующая

Я слишком устал, чтобы заниматься дешифровкой пихачского языка, поэтому только передернул плечами.

— Не, слушай меня, потому что я иногда такое вижу!..

Тоже мне еще новость, я всегда это подозревал.

— В каком смысле?

— Во всяких смыслах. Но главное то, чего я не вижу — вот от него у меня волосы дыбом, как у дикобраза. — Он оглянулся — не вернулся ли Гуннар — и покачал головой. — Точно те говорю: с ним неладно. Спроси меня, так у него на лбу написано огромными буквами: айсберг.

С автокладбища мы возвращались на автобусе. Наши тяжелющие коробки с запчастями безжалостно пачкали всех, кто проходил мимо. Беседа не клеилась — в основном потому, что у меня в голове раз за разом прокручивались слова Пихача. От разговора с Пихом у любого могло бы сорвать крышу, но если попытаться вникнуть в его шифровки, то в них можно найти рациональное зерно. Чем больше я раздумывал, тем больше начинал чувствовать себя, как тот самый дикобраз, о котором упомянул Пихач, потому что приходил к выводу: он прав. «Должно быть, дело в эмоциональном состоянии Гуннара. Он же скорбит», — так я все это время оправдывал поведение своего друга, считая его нормальным в сложившихся обстоятельствах. А что еще мне оставалось думать? Я же никогда прежде не имел дела с людьми, носящими на себе штемпель «годен до...». Откуда мне знать, нормальная у них ненормальность или выходит за пределы?

Но даже я слышал о пяти стадиях скорби.

Все очень просто и очевидно, если вдуматься. Первая стадия — отрицание. Это когда ты заглядываешь в аквариум, который не чистил несколько месяцев, и обнаруживаешь, что мистер Моби официально покинул здание. И ты говоришь себе: «Нет, не может быть! Мистер Моби просто решил нас разыграть и поплавать на спине».

Отрицание — штука глупая, но объяснимая: человеческий разум не в состоянии сразу проглотить реально большие объемы реально плохих новостей, они застревают в нем, как сырое тесто в желудке. И как только мозг поймет, что не может справиться с несварением, он переходит ко второй стадии — гневу.

«О жестокая вселенная, как посмела ты забрать жизнь у невинной золотой рыбки!»

И ты пинаешь стенку или колотишь братишку, или делаешь еще что-нибудь, что обычно делаешь, когда злишься, а придраться не к кому.

Когда ты успокаиваешься, наступает третья стадия: торг.

«Может быть, если я совершу какое-нибудь доброе дело, типа приложу лед к братишкиному глазу или почищу аквариум и залью его «Эвианом», то небеса сжалятся и мистер Моби воскреснет».

Черта с два.

Когда ты наконец осознаешь, что никакие усилия не вернут твою золотую рыбку к жизни, начинается четвертая стадия: депрессия. Ты съедаешь порцию-другую мороженого и включаешь свой особый утешительный фильм. У каждого из нас есть фильм, который мы смотрим, когда чувствуем, что наступил конец света. У меня это «Пир живых мертвецов». Не римейк, а оригинал. Он напоминает мне о добрых старых временах, когда отличить людей от зомби можно было запросто, и потому с выеденными мозгами оставались только самые тупые подростки.

Вместе с заключительными титрами заканчивается и стадия номер четыре, и ты вступаешь в пятую — примирение. Начинается она со слива воды в унитазе (так ты провожаешь мистера Моби в последний путь, коим уходят все золотые рыбки), а завершается, когда ты просишь у родителей хомяка.

Ну и вот, сижу я в автобусе с ящиком запчастей, а Гуннар все листает свой каталог. И тут меня вдруг осеняет — я понимаю, что хотел сказать Пихач.

Гуннар не проходил через стадии с первой по четвертую.

Он сразу прыгнул в пятую. От подобной встряски любого другого человека закрутило бы штопором, а Гуннар лишь скользил, ровненько и плавненько. В том, как спокойно он ко всему относился, было что-то фундаментально ненормальное. Так что Пихач наверняка прав, говоря, что эта пульмонарная моноксическая системия — только верхушка айсберга.

Несколько дней спустя мы с Гуннаром пригласили весь свой класс по английскому на обед в наш «пыльный котел», посулив блюда «подлинной пыльнокотельной кухни». Поскольку все знали, что у моего папы собственный ресторан, заявилось больше дюжины человек, включая и учительницу. Мы сервировали каждому по одной горошине на грязном блюдце, тем самым дав всем отчетливое представление о том, что значило голодать в 1939 году. Однокашники были очень недовольны, но миссис Кейси оценила наш юмор.

Все без конца вопрошали: «А чего это пахнет какой-то химией?» Я возводил очи к небу, безмолвно умоляя о дожде — ну совсем как какой-нибудь персонаж Стейнбека, хотя мне дождь нужен был не для того, чтобы росла кукуруза, а чтобы он смыл запах гербицида. Говорильную часть проекта взял на себя Гуннар, а я вручил миссис Кейси письменный реферат об отличиях фильма от книги. Училка сказала, что наша работа не имеет аналогов, и я встревожился: неужели мы что-то упустили? Но оказалось, все хорошо, потому что нам поставили «А». Интересно, что бы она сказала, если бы увидела неоконченный могильный памятник, который я заблаговременно заставил Гуннара накрыть мешком из-под картошки? Когда миссис Кейси возвратила реферат с оценкой, к его последней странице был прикреплен договор о передаче Гуннару двух месяцев жизни, подписанный и заверенный по всей форме.

Вечером я уселся за свой комп, чтобы отвлечься от дум. Или, по крайней мере, перевести их на какие-нибудь неважные предметы. Видите ли, за компьютером включаешься в режим мультизадачности, и обычно эти самые мультизадачи настолько бессмысленны, что долгие часы без единой дельной мысли тебе обеспечены. Как раз то, что нужно.

Короче, сижу я, чатюсь с десятком разных бездельников, пытаясь поддерживать все разговоры и одновременно читать сообщения по мылу, полные всяких «лол» и «о май гад», и вычищать спам типа того, что присылают всякие личности из Зимбабве, желающие отдать четырнадцать миллионов за мои красивые глаза, а также заманухи, обещающие с помощью таблеток увеличить мои мускулы и другие части тела.

Да, так вот, сортирую я этот онлайн-мусор и вдруг замечаю кое-что, чего обычно в упор не вижу — рекламный баннер внизу страницы. Как правило, эти баннеры представляют собой плохую анимацию с надписями вроде: «Выстрели в свинку и получи от нас немножко денег под огромные проценты!» Я в жизни не опускался до стрельбы по свинкам. Но как раз в этот момент на баннере мигал только один вопрос, написанный кричаще-красными буквами:

ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК?

Думается, я видел эту надпись и раньше, но она воздействовала, скорее, на мое подсознание, потому что, сидя перед компьютером, я не раз задавал себе тот же вопрос.

А тем временем все онлайн-собеседники требуют ответов. Особенно настойчив Айра. В начале нашего чата он пытался убедить меня, что старые фильмы лучше новых. В последнее время он разыгрывает из себя этакого сноба — знатока кино. Когда приходишь к нему домой, он заставляет тебя смотреть классику типа «Касабланки» или «Чужого». Однако после получасового полоскания эта тема ему надоела, и он перешел к шуткам про дохлых щенков[11]. С Айрой всегда так —начинает за здравие, кончает за упокой. Я не слушаю его и не отвожу глаз от баннера — теперь на нем выплясывает ответ на давешний вопрос:

ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК? СПРОСИ У ДОКТОРА ГИГАБАЙТА!

Сперва я лишь хмыкнул: в наше время есть веб-сайты с ответами на все вопросы жизни. Но от следующей строки я прифигел.

ДОКТОР Г. СТАВИТ ДИАГНОЗ БЕСПЛАТНО!

Я сидел, моргая глазами и тряся головой. Врача Гуннара тоже звали «доктор Г.». Наверно, совпадение. Должно быть совпадение! Я имею в виду, если взять двадцать шесть докторов, то среди них наверняка окажется хотя бы один доктор Г., правильно? Ну, соотношение может быть и другим, но вы меня поняли.

«Наполнить стакан пивом, добавить ложку мороженого и ложку дохлого щенка», — пишет мне Айра и ждет моего «лол», но у меня сейчас на уме щенки покрупнее.

• Предыдущая
• 26/47
• Следующая