Омар Хайям - Султанов Шамиль Загитович - Страница 34
- Предыдущая
- 34/86
- Следующая
В рубайяте Омара Хайяма есть целый цикл произведений, в которых говорится о воздействии неба на жизнь людей. Причем под небосводом как раз имеются в виду астрологические элементы. Наиболее ярко это отражено в одном из четверостиший, которое ниже приводится в дословном переводе:
Под четырьмя элементами здесь имеются в виду огонь, земля, воздух и вода, а под семью планетами — Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн, Луна, Солнце.
Хотя Хайям и занимался астрологией, он относился к ней скорее как к искусству, где важна интуиция, вдохновение. Поэтому Низами Арузи Самарканди имел все основания писать: «Несмотря на то, что правила астрологии и являются признанным искусством, им нельзя верить, астроном должен избегать доверия к ним, и каждое утверждение, сделанное им, должен предоставить судьбе. Насколько я знал доказательство истины Омара, я не видел, чтобы он доверял правилам астрологии». Надо еще отметить, что многие выдающиеся люди того времени отдавали дань занятиям астрологией. Среди них — Фараби, Бируни, Ибн Сина и другие. Любопытен еще один момент: ортодоксальное мусульманское духовенство резко враждебно относилось и к астрологам и астрологии.
Наконец, в рубайяте Хайяма есть четверостишия, в которых отражены взгляды, вполне соответствующие его философским исканиям. И на первый взгляд кажется, что эти рубаи противоречат цитированным выше:
Однако это противоречие кажущееся. Хайям в косвенной поэтической форме подчеркивает, что на судьбы людей воздействует сложнейшая гамма закономерностей (только в незначительном объеме познанных человечеством) необъятного мира, всеобщего универсума. И космос, совокупность звезд и планет, всего лишь частица огромного мироздания.
— Омар, всегда ли оправдывались твои предсказания? — Малик-шах отхлебнул вина и засмеялся. Он был доволен — охота оказалась успешной. Сам султан свалил красавца оленя с ветвистыми рогами, правда, при помощи двух выстрелов. Туши уже были освежеваны, и слуги торопливо разводили костры. Малик-шах сидел возле шатра, в тени, на коврах, в нескольких метрах от ручья.
Историк аль-Хусайни писал: «Султан Малик-шах был самым лучшим стрелком (из лука), никогда не промахивался и обладал сильным ударом копья. Он очень любил охоту. Однажды он приказал пересчитать то, что он добыл на охоте вместе со слугами. Оказалось 10 тысяч (голов животных), и он приказал раздать 10 тысяч динаров милостыни и сказал: „Я боюсь Аллаха всевышнего, что проливаю кровь животных для забавы“. Это Малик-шах построил Манарат аль-Курун (Минарет из рогов), на пути из Багдада в Мекку. Он возведен из рогов и копыг животных, убитых на охоте».
Омар не любил охоту не только потому, что сочувствовал обреченным животным, которые чаще всего не на равных боролись в последний раз с людьми за свою жизнь. Его раздражал бестолковый гогочущий шум многочисленной свиты молодого султана. Но, как надим, он должен был порой участвовать в таких забавах, когда очередь или желание государя падали на него.
— Нет, не всегда, — ответил спокойно Омар Хайям, сидевший напротив Малик-шаха. Не каждый надим мог сидеть в присутствии султана. Но Хайям обладал такой достаточно редкой привилегией. — Небосвод велик, а жизнь человека слишком ничтожна, чтобы точно знать, как влияют звезды на ту или иную человеческую судьбу. Мы что-то знаем о законах звезд, но это что-то несравнимо с тем, что мы не знаем. Такова воля всевышнего: тайны людей, народов и государств он спрятал в ритм движения небосвода. И величие создателя проявляется в том, что, познав что-либо из этих тайн, истинно познающий убеждается поистине только в одном — насколько грандиозен и необъятен замысел божий. Как бы ни расширялся круг известного нам знания, нашими соседями и спутниками вечно остаются Неизвестное и Бесконечное. И на наш разум Тайна всегда отбрасывает свою странную тень. Но человеческое величие астролога заключается в том, что, даже зная, что он никогда не узнает полностью астрологических законов, тем не менее продолжает свои наблюдения.
— Но этот путь, Омар, бесконечен, а человек смертен; таким его создал великий Аллах, ибо должен человек заботиться о своем спасении.
— Ты прав, о величайший из живущих султанов, — торопливо сказал Хайям. — Но ищущий рая и отвергающий ад должен по крайней мере знать, кто тот, который ищет и отвергает. Познание себя — истинно богоугодное дело. Ведь в одном из хадисов сказано: «Тот, кто знает о себе, знает о своем господе…»
— Омар, несколько дней назад ты сказал мне, что лицемерие является одним из наиболее страшных грехов. Но лицемерие порождается гордыней. И разве цель — познать себя — не есть хитрая ловушка гордыни? Кто-то из факихов мне говорил, что ты непонятно усложняешь веру… Впрочем, мне надоели эти разговоры. Омар, что в мире лучше вина и красавицы?
— Лучшее вино и две красавицы, если ты свободен от всего, как истинный суфий, или ты могуществен, как султан.
— Омар заслуживает того, чтобы ему отрубили голову. Назвать султана не свободным — ну, не преступление ли это перед государством? — весело воскликнул Малик-шах, обращаясь к Лайле, изумительно красивой рабыне, с большими черными колдовскими глазами. Лайла была румийкой по рождению, умела прекрасно танцевать и петь. Она молча и неопределенно покачала головой…
— Прочти, Омар, свои стихи и ты будешь помилован, — султан засмеялся и поднял бокал.
- Предыдущая
- 34/86
- Следующая
