Больше, чем страсть - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 36
- Предыдущая
- 36/60
- Следующая
Надя снова наклонилась вперед, устало потерла ладонью лицо, поправила пиджак, съехавший с плеча, сделала глоток вина.
– Наверное, ты прав, утверждая, что у Глаши плохой наставник и что с ее данными надо заниматься на другом уровне. – Она посмотрела на Даниила и безапелляционным тоном, с нажимом, объяснила: – Но для того чтобы так круто изменить ее жизнь и принять решение отпустить куда-то ребенка, я должна абсолютно точно знать, что это ее призвание, дело всей жизни. Что это ее мечта, понимаешь? Нужна абсолютная уверенность, на двести процентов.
– Я понимаю, Надюш. – Он поставил бокал на пол, наклонился вперед к ней, взял двумя руками ее ладонь и заговорил тихим прочувствованным тоном: – Мы все будем делать продуманно. Шаг за шагом. Первым делом покажем ее специалистам, вы с ними побеседуете, а потом спросим саму Глашу. И обещаю тебе, что не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось и чтобы ее кто-нибудь обидел.
– В том-то и дело, Казарин, – усмехнулась невесело Надюха. – В том-то все и растреклятое дело и вечная родительская боль, что мы не можем оградить и защитить детей от жизни. С ребенком может случиться что угодно в любой момент: и обидеть ее могут, как бы мы ни защищали от этого, и покалечиться она может. Да что угодно. И если ты на самом деле собираешься стать для Глаши настоящим отцом, прочувствуй это, и добро пожаловать в родительский ад.
– Что? – усмехнулся он, попытавшись разрядить обстановку, нагнетенную ее естественными страхами и опасениями. – Все так страшно?
– Есть и положительные моменты, – усмехнулась Надежда.
– Какие?
– Детская абсолютно бескорыстная любовь к тебе и бесконечное твое счастье от того, что она есть у тебя, есть на этом свете. И это столько радости и любви, что сердцу не вместить и порой трудно дышать от этой любви, переполняющей тебя, когда смотришь на своего ребенка. Не объяснить.
– Значит, – тихо-тихо спросил он, подвинувшись к ней еще ближе, – это стоит того, чтобы потерпеть все остальное?
– Стоит, – так же тихо ответила она и прояснила до конца: – Но ты либо прочувствуешь и сам поймешь, либо не поймешь никогда, кто бы тебе ни пытался объяснить.
И она вытащила свою ладонь из его рук, откинулась снова на спинку дивана и, усмехнувшись, заметила:
– Кстати, завтра тебе представится прекрасная возможность начать осваивать роль отца и свыкаться с этой мыслью. Глашка устроила нам троим форменный скандал, когда выяснила, что мы тебя отпустили, так и не дав ей возможности поговорить с самим цирковым акробатом! Так что если не передумал, то можешь приехать утром и пообщаться с ребенком. Заодно сам и объяснишь, почему она не должна завтра ехать на занятия по ее обожаемой акробатике.
– С радостью, – тут же согласился Казарин.
– Не спеши с этим чувством, ибо есть несколько категорических условий, – остудила она его радость. – Во-первых, ты не скажешь Глаше, что являешься ее отцом и что она происходит из династии Архаровых. Она очень хорошо знает эту фамилию, даже мы все ее знаем, потому как ребенок регулярно просвещает семью на предмет известных цирковых артистов. А во-вторых, ты ни намеком не дашь ей понять, что у нее есть возможность уехать учиться профессионально. Если такие условия тебя устраивают, милости просим в гости.
– Устраивают, – кивнул Казарин, – и, кстати, я совершенно согласен, что пока девочку нельзя ни во что посвящать и давать ей ложные надежды.
– Ладно, Казарин, – села ровно Надя. – Я чертовски устала. Пойду спать.
– Хорошо, – согласился он и предложил: – Только давай выпьем за нашу дочь, чтобы у нее все сложилось здорово и замечательно, и я тебя провожу.
Он поднял с пола свой бокал и бутылку, долил вина в оба бокала, поставил бутылку и призывным жестом приподнял свой бокал.
– За дочь, давай выпьем, – согласилась Надежда.
Они чокнулись, отпили вина, и она закончила свою мысль:
– А провожать меня не надо. Здесь совсем рядом, я хотела бы пройтись одна. А ты иди на праздник, развлекайся.
Надюха никак не могла уснуть.
Уже прослушала всю подборку доносившейся праздничной дискотеки и шум разгулявшегося веселья, и фейверк уж отгремел, и вроде, постепенно затихая, народ расползался по территории либо праздновать дальше, либо спать-отдыхать, и наступила почти полная тишина, не считая единичных всплесков пьяненькой активности и легкого шума, но вскоре и они исчезли, а она никак не могла расслабиться и хотя бы задремать.
Уставшее от суеты дня и непростых переживаний и стрессов тело даже двигаться отказывалось, а разум все прокручивал и прокручивал сегодняшние события.
Надя увидела Казарина, когда он подошел к ним за кулисами, у нее даже сердце закололо от неожиданности и последовавшего за ней испуга. И как Казарин сказал: «Потому что она моя дочь» – и при этом выражение его лица стало таким странным, глубоко печальным и торжественным одновременно. И этот его рассказ про семью. Но что-то он явно не договорил, все там не так просто, в этой его знаменитой семье, и свои тайны имеются.
Нет, ну надо же! Кто бы мог подумать: Даниил Казарин – цирковой акробат!
А как он выглядел сегодня вечером! Мама дорогая! Это же мучительная смерть всем женским сердцам! В официальном прикиде и с такой внешностью – эта его чертовски привлекательная сексуальная некрасивость, да еще шрамы на лице. А дорогой фрак с бабочкой – эдакий пират-миллиардер, завоевавший высшее общество и играющий с ним в собственное удовольствие!
Это, девочки, убой в чистом виде!
Черт! – снова перевернулась на другой бок Надюха. Еще и живот урчит от голода – торжественный ужин она благополучно пропустила из-за взыгравших нервов.
Надюшка вспылила мысленно, дотянулась, взяла с тумбочки у кровати смартфон и, найдя нужный номер, написала СМС: «Прости за идиотский вопрос, но: ты спишь?»
Подумала немного, глядя на экран, и отправила.
Ответного сообщения не пришло, но буквально через полминуты зазвонил телефон. Определился номер Казарина.
– Нет, – сказал он, когда она приняла вызов.
– Что нет? – улыбнулась почему-то Надежда.
– Нет, не сплю, – пояснил он и спросил серьезно: – Что-то случилось?
– Никак не могу заснуть, – пожаловалась она, вздохнув старушкой, измученной бессонницей. – Двигаться не могу, так устала, все мышцы болят, а заснуть не получается. И еще ужасно хочется есть. Ты не знаешь, тут на территории имеется какое-нибудь ночное заведение, где можно перекусить?
– Есть бар в административном корпусе, но, по-моему, он сегодня в связи с проведением мероприятия закрыт, – задумчиво проговорил Казарин и более деловым тоном предложил: – Подожди немного, я все узнаю и перезвоню. Хорошо?
– Ну ладно, – с неким сомнением согласилась она и вдруг спохватилась: – Ой, подожди, а я тебя ни от чего не отвлекаю?
– От чего, например? – усмехнулся Казарин.
– Ну-у-у… – неопределенно протянула она.
– Если ты про женщину, то нет, не отвлекаешь, – посмеивался он.
– Она уже ушла или просто заснула? – ехидно поинтересовалась Надюха.
– Нет, – рассмеялся Казарин, – она не спит, она есть хочет.
И нажал отбой, но Надя успела услышать, как он рассмеялся своим потрясающим эротичным негромким смехом, от которого у нее мурашки по позвоночнику побежали.
Господи, зачем она вообще ему написала?! Еще жаловаться принялась и подкалывать! Совсем сбрендила! Вот сейчас он узнает, где можно перекусить, и придется тащиться туда, и сидеть с ним, о чем-то говорить посреди ночи и думать совсем, совсем о другом. И разумеется, он поймет направление ее мыслей, этот мужчина не сможет не прочухать, что она его хочет и… а вот с «и» как раз и непонятно, и лишнее, и совсем уж глупое. И так Даниил этот Казарин шороху навел в ее жизни дальше некуда, а впереди только пугающая неизвестность.
Вот зачем она отправила ему это СМС?!
Покряхтывая, Надюшка выбралась из кровати и поплелась в ванную. Посмотрела на себя в зеркало – м-м-да, не радовало отражение. Поплескала в лицо холодной водой, кое-как пригладила пальцами волосы, забрала резинкой в хвост и вернулась в комнату.
- Предыдущая
- 36/60
- Следующая
