Сходняк - Бушков Александр Александрович - Страница 38
- Предыдущая
- 38/48
- Следующая
Маша хотела что-то сказать, но Таксист удержал ее, крепко взяв за локоть.
– Короче, ясность, по-моему, установлена полная. Так что давайте каяться, соколики, взаимно дополняя друг друга, отвечая на мои вопросы, даже если кому-то они и покажутся странными. Вас, наверное, тоже распирают вопросы. Чего-то это я на вас трачу столько времени, зачем притащился на эту базу и все такое прочее. Но обо всем поговорим послеваших душеспасительных откровений. Все, поехали.
«Нет добрых и недобрых вожаков». Вот о чем думал Карташ. «Добрым вожак быть не может, иначе он недолго протянет в вожаках. А что есть? А есть более сильные и менее сильные вожаки, есть стаи, что стоят за ними, и законы, по которым живут эти стаи. Не нравятся законы этой стаи, переходи в другую. Можно избрать себе участь стадной овцы, нагуливающей жир по пастбищам и гадающей, поведут ли ее на убой, утащат ли волки или ей все же повезет помереть своей смертью. А можно бегать по лесам одиноким волком – вот такую участь мы себе как раз и побрали. Не получилось. Не осилили. Пора окончательно признать и окончательно смириться. И прибиться к стае».
Да, Карташ прежде спросил бы сам кое о чем у Фрола – например, о том, почему тот никуда не спешит. Но ведь Фрол не станет брать на понт, чай, не районный бригадир. Он – нисколько в этом можно не сомневаться – встанет и уйдет, если какие-то фраера вдруг начнут с ним торговаться или попытаются его обхитрить. И тогда за дело возьмутся этот простоватый с виду Вася, Лохматый и третий, безымянный боевик.
Карташ не видел другого выхода, кроме как начать рассказывать.
– Ну, если во всех подробностях, то повесть выйдет долгой, – сказал Алексей.
– Я ж сказал, старлей, что время у нас есть.
– Тогда начну с того, что есть в Парме такое кафе «Огонек» по прозвищу Салун... Не весело и не скучно было в тот день...
...Свет в бункере горел, не мигая. Ничего странного – от электроснабжения никто «точку» не отрубал. Более того, на случай аварий на трассе и прочих перебоев на «точке» имелся дизель и солидный запас соляры. Минимум, отведенный на поддержание объекта в полуживом состоянии, минобороны поставляло все-таки исправно.
Во время рассказа Карташа... И не только Карташа, но также Маши и Таксиста (последнему Фрол задал больше вопросов, чем старлею и боевой подруге вместе взятым, и вопросы были преимущественно малопонятны Карташу из-за незнакомых имен и слов). Так вот, во время монологов, диалогов, вопросов и ответов Фрол иногда вставал, прохаживался вдоль сырой и местами заплесневевшей стены, вдоль командирского стола, в задумчивости щелкал тумблерами, отчего загорались лампочки внутри символических изображений ракет в разной степени сборочной готовности. Даже Фрол изумленно качал головой, поражаясь тому, что такая ерундовина еще и пашет. В общем, поднять на ноги этот заброшенный объект можно быстро, если разом вложить достаточно денег. А если еще годков пять прождать – сгниет все уже безвозвратно.
Наконец повесть о платиновых, таежных, туркменско-ашхабадских, алюминиево-зубковских и прочих злоключениях подошла к концу, наконец исссякли и вопросы Фрола.
Некоторое время Фрол задумчиво мерил шагами командный пункт от стены до стены. Скрипели юфтевые сапоги.
– Ха, – Фрол мотнул головой, – ну надо ж вам было угодить в самую сердцевину змеиного клубка. И еще на что-то надеялись... Хотя, правды ради, следует признать – могли проскочить, была узенькая лазейка, но – не успели шмыгнуть, дверцы захлопнулись, можно сказать, перед самым носом...
А теперь, соколы мои яснокрылые, я поясню популярно, во что вы впутались. Слушать и не перебивать, ибо говорить буду долго и нудно. А главное, буду говорить правду. Итак.
Про сходняк вы краем слыхали. Но, похоже, так и не уловили масштабности мероприятия.
Ничего равного не происходило с девяносто первого года, когда последний раз собрался воровской сходняк всего Советского Союза.Лично я о том сходняке от людей только слышал, в те годы не залетал еще так высоко, но какие имена перечисляли, я вам скажу! Что ни имя, то легенда. Сейчас мало кто из них жив, слишком уж бурным выдались девяностые. Развалился ведь не только Советский Союз, но и все, что он собою цементировал. И пошла кровавая дележка длиною в десять лет. Отовсюду перли молодые волки, старые отчаянно упирались, только кровавые клочья в стороны летели. Мрачное время, много хороших людей полегло... А теперь вроде на большинстве территорий буйство утихло, переделились, пришла пора оглядываться по сторонам и договариваться с соседями. Предъяв друг к другу накопилось не меньше, чем насущных проблем. До этого проблемы решали разовыми стрелками, но назрела нужда в большом толковище. В очередном съезде воровской партии Советского Союза, пусть и бывшего. Надо сложить систему, а для этого трэба сойтись всем вместе. Понятно, что выбрали Россию – все же матка. А всякие мелкодержавные амбиции, типа «хай живе вильна и незалежна», – это заклинания для политиканов, этим они, как наперсточники скороговоркой, отвлекают взгляды от блудливых ручонок...
А что остановились на Шантарске... Всех все устраивает. Вдали от беспокойных столичных центров, крупный город подстать солидности мероприятия, город с правильнойрепутацией. Были, конечно, еще города на выборе, окромя Шантарска... Не скрою, я тоже руку приложил, попросил кого надо замолвить словечко, потому как принять у себя подобный сходняк – это не только честь и вписывание себя в историю, а еще и упрочениепозиций.
Как нетрудно догадаться, я пообещал обеспечить порядок на моейземле. Теперь прикиньте, что будет, если я подведу людей. Лучшим выходом будет – самому застрелиться из двух пистолетов сразу, для пущей надежности. Так что кое в чем мы с вами похожи: играем по крупным ставкам. Чтобы сходняк прошел на уровне – а иначе, понятно, и быть не могет, – требуются очень большие деньги. Конечно, можно взять из общака, наскрести по сусекам... Но зачем, когда деньги лежат на болоте в виде платины? И эта платина моя.
Карташ удивленно вскинул брови.
– Да, товарищ старший лейтенант, или, если больше нравится, господин старший лейтенант, да. Моя. Пусть ее и нашел Зуб – но все равно моя. Потому как это мой город, моя империя, а в любом нормальном государстве самым тяжким преступлением считается неуплата налогов. И неважно, какой власти не платятся эти налоги, белой или черной, нет существенной разницы, в общак не платят или в государеву казну. Преступление все равно остается самым тяжким. Зуб мог бы по-дружески прийти ко мне, получить законные проценты с месторождения, и жили б мы в любви и согласии... А ведь нет, скрыл прииск, сам навариться надумал. Так что я просто решил изъять неуплаченные налоги, неуплаченные за те годы, что существовал прииск. А изъять эту платину можно было только силой, и никак иначе.
Господин Зубков, надо отдать ему должное, тайну платинового прииска не доверял никому. Прииск был замкнут прямо на него. И он не то что в общак долю не отстегивал – он никому ничего не отстегивал, брал только себе, делясь лишь с небольшим числом посвященных. Тот, кого ты в своем рассказе поименовал Седым – и чья кличка на самом деле была Седой, – был закорочен на Зуба напрямую, без всяких звеньев. Информацию о прииске удалось добыть лишь незадолго до его, прииска, ликвидации. Тут спасибо органам, к которым принадлежал «археолог» Гена, они вышли на платиновый след, информация об этом просочилась к нам – не будем уточнять, как и от кого, – ну а мы всех попытались опередить: и органы, и Зубкова... Не вышло. Нас опередили органы при вашей, бля, доблестной поддержке...
Кстати, решение Зубкова ликвидировать прииск было связано как раз-таки с тем, что он почуялинтерес к его драгоценному детищу. И недолго думая, отдал приказ вывезти платину и уничтожать все и вся, имеющее отношение к прииску. Поэтому я тоже вынужден были торопиться и наскоряк проворачивать эту комбинацию с бунтом, с группой Пугача, ну, в общем, не вам рассказывать...
- Предыдущая
- 38/48
- Следующая
