И все-таки это судьба (сборник) - Райт Лариса - Страница 26
- Предыдущая
- 26/57
- Следующая
Брови. Когда у Дины появились брови? Она давно их не встречала на своем лице. Но вот же они – дразнят коричневой линией, благородно изогнутой от переносицы к виску. А щеки! Да это не щеки, а настоящие ланиты, покрытые свежим румянцем. Такой бывает только у вернувшихся с мороза, набегавшихся детей или у зардевшейся от смущения молоденькой девицы. А теперь и у Дины они имеются. Отдельный разговор – губы. На Дининой памяти они были гораздо тоньше. А сейчас симпатично и даже, стыдно сказать, призывно припухли. И эта припухлость влажно блестит каким-то нежно-персиковым оттенком. Но главное глаза. Что за чудо! Они действительно выразительны. И выражают столько всего: и растерянность, и удивление, и недоверие, и робость, и решимость, и восхищение. Восхищение рукой мастера и результатом его работы.
– Это не я, – только и может вымолвить Дина.
– Пока нет, – неожиданно соглашается Антон.
Дина смотрит на него сквозь зеркало своим выразительным взглядом, в котором застыл вопрос. Он объясняет:
– Сейчас мы доедем до магазина и подберем этой девушке приличную одежду.
Обидеться или не стоит? Он что, решил, Дина в этом трикотажном платьице выйдет из дома? Ну не до такой степени она распущена. И не до такой степени не закомплексована, чтобы выставлять на всеобщее обозрение несовершенства своей фигуры. Нет, обижаться она не будет, но поспорить же можно.
– У меня полно нормальной одежды. – Дина решительно открывает шкаф. – Юбка вот замечательная: длинная, широкая, в складочку. Блузки приличные. Непрозрачные, необтягивающие, эта вот даже нарядненькая, с кружевами. И брюк несколько пар. – Она веером бросает их на кровать.
– Я что-то не понимаю, – шепчет Антон, – это ваши вещи или вашей спящей бабушки?
Вот нахал! А может, с ней только так и надо? Шоковая терапия без всякой жалости?
– Дина, это комплекты для пожилой учительницы Советского Союза.
– А юбка вот…
– А юбка – вообще преступление против вашей фигуры. Дурацкая длина, скрывающая лодыжки. Вы знаете, что у вас изумительные лодыжки? Их надо показывать, демонстрировать, а вы что делаете? Юбка в пол и брюки. Куда это годится?
Изумительные лодыжки! Господи, что он такое говорит?! Обычные лодыжки. Как у всех. Тоже мне достоинство. А если бы у нее были замечательные бедра, он бы тоже призвал их выставлять напоказ?
– Вот ваши бедра, например, – Дина зажмурилась: сейчас Антон скажет какую-нибудь пошлость, и она будет вынуждена что-то отвечать и как-то реагировать (а пошлость и бестактность всегда выбивали ее из колеи), – очень пропорциональны и соответствуют вашему сложению, а этими широкими брюками, да еще и, как на подбор, на размер больше, вы превращаете их в гигантские.
– Разве? – Дина посмотрела на брюки. Они никогда не казались ей большими. Широковаты, да, но зато очень удобно, не стесняют движений. Потом взглянула на бедра. А и действительно не так уж они плохи. Конечно, полнота бросается в глаза, но она совсем не безобразна, а даже в чем-то аппетитна (и откуда в моей голове такие мысли?). Нет, ну в самом деле. Все ведь имеется: и грудь, и талия, и бедра вот на своем месте. Дина слегка покачалась перед зеркалом, улыбнувшись собственному отражению. Подумать только! Я даже хорошенькая!
– Потом будете собой любоваться. Наденьте что-нибудь приличное – и в магазин.
Значит, платье все-таки неприличное. Интересно, что он подумал бы о костюме? Боже! А о халате-зайчике?! Какой ужас! Ну и впечатление она произвела! Хотя какая разница, что там Антон о ней подумал. Он – просто парикмахер. Детей с ним Дине не крестить. Ей вообще с ним ничего не надо делать. И что за грусть в мыслях? Откуда сожаление? Дина, да что с тобой происходит, в конце концов?! Давай, отыщи в недрах шкафа джинсы, которые не носила сто лет, накинь какой-нибудь свитер, чуть менее растянутый, чем остальные, и дуй в магазин. Иначе опоздаешь на субботник и упустишь этого потрясающего мужчину в очках, который предпочитает джаз классической музыке.
– Итак, что мы хотим? – спрашивает Антон в магазине.
– Что-нибудь в стиле джаз, – просит Дина.
Ни удивления, ни какого-либо вопроса. Через полчаса они выходят из торгового центра. На Дине укороченные брюки насыщенного свекольного цвета, открывающие лодыжки. Сверху надет джемпер из плотного трикотажа, а под ним, стыдно признаться, корректирующее белье. Его принесла продавщица в примерочную. Попросила надеть и пообещала, что все подойдет. Дина не сомневалась, сделано это было по указке Антона. Но очень тактично сделано, аккуратно. И поэтому белье село, прижилось, не смущало, а наоборот, радовало и восхищало. Ничего лишнего теперь не бросалось в глаза. Подчеркнуты только достоинства: хорошая грудь украшена красивым воротом и яркой брошью-цветком, бедра подхвачены стильным широким поясом. Все это великолепие дополнено ультрамариновым полупальто, такого же цвета беретом и модными спортивными ботинками на толстой подошве. В руках у Дины пакеты с еще несколькими комплектами одежды. Она и рада, и огорчена.
– Я потратила почти все накопления.
– А на что вы копили?
– Так, на черный день.
– Дина, у вас должны быть только белые дни. – Антон очень серьезен, и Дина охотно верит ему. Так и будет. Только так. Сейчас она побежит на субботник, очарует понравившегося мужчину, и дни станут один другого белее.
– Мне пора идти. – И почему голос звучит так обреченно? Радоваться же надо. Бегу к предмету своих грез.
– Да-да, конечно. – Антон выглядит немного растерянным. – Бабушка говорила, что у вас какое-то событие.
– Да так, и не событие вовсе. Субботник.
– Субботник?! И в этом вы собираетесь туда идти?
– А что? Ботиночки вполне подходящие.
Он хохочет, согнувшись пополам. Только и может выдавить из себя:
– Ну да, пожалуй.
Дина разворачивается и уходит. Надо торопиться. Возможно, красавчик в очках уже приехал. Но через несколько шагов она останавливается. Оборачивается. Антон теперь не смеется. Смотрит ей вслед странным тоскливым взглядом.
– А вы любите джаз? – кричит Дина.
– Не очень. Предпочитаю классику.
Дина улыбается и кивает. Она шагает к школе уверенной походкой. И никак не может понять, почему ей так легко, весело и совсем не волнительно перед встречей со своей судьбой.
Она с трудом выбралась из постели. Черт дернул дать Алке обещание. Конечно, никто не проверит. Можно сказать: «Ездила, посмотрела, не понравился». Но вот проклятый характер. Дала слово – держи. И откуда эта принципиальность? А как откуда? От отца. Всегда был работягой и человеком слова. Всегда говорил: «Жить, дочка, надо так, чтобы не стыдно было людя?м в глаза посмотреть». Вот и Мила теперь мучается. Не поедет – не сможет в глаза смотреть. Пусть даже и Алке, которая сама врет на голубом глазу и не краснеет. И не переживает даже. Да и потом, чего не поехать-то? А вдруг это судьба? И о чем тогда думать? О том, что проспала свою судьбу? Нет-нет, ерунда какая-то! Ну разве присланная карточка может стать судьбой? Это так, развлечение. А точнее, трата времени. Но придется его потратить, чтобы не испортить дружбу.
Мила поплелась умываться. Не успела выйти из ванной – телефонный звонок. Алка, кто же еще? Ни «доброе утро», ни «как спалось».
– Собираешься?
– Твоими молитвами.
– Ты давай, Милка, понаряднее чего-нибудь надень.
– Зачем? Я же только посмотреть еду, а не знакомиться.
– А если понравится, чего ж знакомство откладывать?
– Ал, как Юлька?
– Тридцать восемь и шесть, – объявила Алка так, будто хотела сообщить, что ее дочь заняла первое место на престижном конкурсе.
Мила чуть не ляпнула «Хорошо». Юлькина температура гарантировала: Алка не примчится сюда пересматривать гардероб подруги и не поедет вместе с ней на смотрины.
– Иди лечи ребенка.
– Надо же было ей так не вовремя заболеть!
И очень даже вовремя. Мила положила трубку, натянула первые попавшиеся джинсы и свитер, собрала волосы в обычный короткий хвостик. Эта каждодневная будничная укладка так надоедала, что по выходным она предпочитала не тратить время на прическу и макияж. Быстро выпила кофе, сжевала без аппетита бутерброд с сыром, накинула куртку и, переложив вещи из элегантной сумки в спортивный рюкзачок, вышла из дома. В машине она сообщила навигатору нужный адрес и тронулась в путь.
- Предыдущая
- 26/57
- Следующая
