Девушка, не умеющая ненавидеть - Данилова Анна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/52
• Следующая

Объявили посадку, и мы с моим эмоциональным адвокатом последовали к выходу.

Признаться, окажись я на месте Дмитрия, то наверняка допустил бы такую же ошибку в отношении нашей охранницы, и скорее всего не стал бы проговаривать такую очевидную вещь, как сообщение об освобождении, поскольку это само собой, разумеется. Ведь освобождение заключенного – единственная цель, ради которой и запускается сложный и продажный механизм. Однако мы забываем иногда, с какого рода людьми нам порой приходится иметь дело, и многое судим по себе. Вот в этом-то и состоит наша основная ошибка. Поэтому я, чтобы как-то приободрить Диму, постарался найти нужные слова, чтобы его успокоить. Ведь я и ему платил немалые деньги за его работу, однако всегда считал его человеком в высшей степени порядочным и ответственным. Кроме этого, наше общее дело сделало нас друзьями, а это уже накладывало на нас особые обязательства друг перед другом.

– Да я подумал тут… – сказал он мне, когда мы уже заняли места в салоне самолета. – А вдруг этой, с позволения сказать, даме-охраннице заплатили, чтобы она как раз и не сообщила об освобождении?

– Зачем? Кому это могло понадобиться?

– Тому, кто упек Тамару в тюрьму, вот кому. И кто, с ее слов, сделал все, чтобы разлучить вас. Ты забыл, что тебе рассказала та старая алкоголичка, которая поселилась в квартире Тамары? Она вообще должна была сказать молодому человеку, который пришел к Тамаре, что она умерла! Скажешь, это случайность?

– Возможно, эта старушенция что-то напутала, и ей было сказано, чтобы она вообще всем говорила о том, что бывшая хозяйка квартиры умерла. Ведь никто не знал о наших отношениях. Посуди сам, даже опытный Дворкин до последнего был уверен, что я проживаю в Питере! А уж что говорить о Тамаре, которая точно не знала, кто я и откуда. Даже фамилию мою не знала. Никто ничего не знал о нашем романе.

– Думаешь, целью преступников была ее квартира?

– Возможно. Хотя, квартира обыкновенная, и вообще проще было бы заняться квартирой какой-нибудь незащищенной и одинокой пенсионерки… Мы с тобой уже об этом говорили. Не знаю. Вот увижу Тамару и все у нее спрошу. Мне бы только увидеть ее.

Мне уже было стыдно поднимать в присутствии Дмитрия больную для меня тему: почему Тамара отказывалась встретиться со мной. Перебирая множество причин, я однажды предположил и вовсе невероятную. Нет, конечно, я и до этого предполагал, что произошла ошибка и что в колонии сидит все же не Тамара, но в тот раз я подумал, что женщина, которая носит имя и фамилию моей Томы, согласилась отсидеть три года как раз по просьбе Тамары. То есть Тамара наняла женщину, которой заплатила за то, чтобы та отсидела за нее срок. Но потом я отказался от своего предположения по той причине, что организовать этот трюк с подменой человека дело слишком хлопотное и дорогое, тем более когда речь идет всего лишь о трех годах колонии общего режима. Однако в этом случае отказ от свиданий со мной выглядел бы обоснованным, понятным. Ведь я мог повести себя непредсказуемо, узнав, что это не Тамара, а другой человек. Двойник Тамары должна была тогда отказываться и ото всех других свиданий, в том числе и с родной матерью Тамары, которая не могла не узнать свою дочь, вернее, подмену.

Вот почему еще мне не терпелось встретиться с Людмилой Васильевной Осиповой.

Конечно, я мог бы позвонить ей по телефону и задать вопросы, но что, если Тамара сейчас у нее?

Таксист, который из аэропорта Оренбурга отвез нас в гостиницу «Лада», пообещал, что вернется за нами утром, чтобы отвезти в Холодные Ключи.

Была ночь, ужинать не хотелось, мы с Димой допили коньяк, посмотрели телевизор, приняли душ и легли спать.

– Вот увидишь, нет ее в Холодных Ключах, – сказал мне, засыпая, мой адвокат.

– Да я и сам это знаю… – отозвался я, проваливаясь глубоко в сон.

Позавтракали мы в ресторане гостиницы. Заказали омлет, кофе и булочки с маслом.

На такси мы доехали до Холодных Ключей.

Это большой поселок, жители которого работают на расположенном на окраине села газоперерабатывающем заводе. Об этом и многом другом нам рассказал словоохотливый таксист Федор, спросил нас, зачем едем сюда, что здесь забыли.

– Дела, – коротко ответил Дима и нахмурился.

– Ясно, – вздохнул Федор. – Какая, говорите, улица?

Я заплатил Федору за то, чтобы он подождал нас некоторое время, поскольку мы не знали, состоится ли разговор с Людмилой Васильевной или нет.

– Любой каприз за ваши деньги! – озвучил старинную шутку неунывающий водитель.

Дом местного художника Евгения Ванеева, которому так преданно служила, забыв обо всем, Людмила Васильевна Осипова, мок под дождем и представлял собой унылое зрелище. Единственно, что меня обрадовало, едва я вышел из теплого салона такси, это свет в окнах, значит, кто-то дома.

Мы вошли в калитку, поднялись на крыльцо, постучали. Нам довольно долго не открывали, тогда мы постучали еще раз.

– Ну, кто там? – послышался раздраженный женский голос, тяжелая деревянная дверь распахнулась с противным скрипом, и мы увидели перед собой Людмилу Васильевну, но только какую-то помолодевшую, похудевшую, в толстом сером свитере и джинсах.

– Вы кто? – она всматривалась в мое лицо, пытаясь вспомнить, где прежде видела. – Лицо кажется знакомым… Постойте, вы – тот самый молодой человек, который искал мою Тому. Так? Что случилось?

– Думаю, что ничего плохого, – я попытался улыбнуться, чтобы не напугать ее прежде времени.

– А… Ну и слава богу, проходите. Вы уж извините, у нас великие сборы, дел невпроворот… Осторожнее ступайте, видите тут повсюду багаж, книги, картины…

На самом деле дом казался каким-то голым изнутри, осиротевшим. Исчезли со стен многочисленные картины, полки с книгами, мебель. Посреди комнат были составлены ящики, картонные коробки, перевязанные бечевками стопки книг.

– Мой муж в Оренбурге, заканчивает ремонт своей новой мастерской. Ах, да, я же вам ничего не объяснила! Мы переезжаем в город, продали этот дом и купили квартиру с большой террасой на заднем дворе, где Женя решил устроить свою мастерскую. О, вы многого еще не знаете! Он теперь у нас известная личность, у него было уже несколько персональных выставок в Европе, он – нарасхват… Если так и дальше пойдет, мы переедем в Петербург… Вот так-то вот! А вы здесь как? Проездом?

– Проездом в Холодных Ключах? – процедил я, едва сдерживаясь, чтобы не схватить эту молодящуюся особу за руку и не усадить с силой на стул, чтобы не суетилась, не мельтешила. – Вы можете, наконец, уделить нам внимание?

Она сурово посмотрела на меня и присела на краешек стула.

– Что? Что случилось? Что моя дочь снова выкинула? – спросила она меня, гримасничая, словно ее затошнило.

– Как, разве вы ничего не знаете?

– А что я должна знать? Вы в прошлый раз приехали, напугали меня, а потом все прояснилось, никуда она не делась… Да, квартиру продала, но на это была причина. Постойте… Что-то я ничего не понимаю… Почему вы смотрите на меня так странно?

– Вы хотите сказать, что после того, как мы с вами разговаривали в последний раз, вы виделись с Тамарой?

– Нет, не виделись, но она мне звонила. Сказала, что… Так, постойте. Вы про Нину знаете?

Мы с Димой переглянулись.

– Нина – это сестра Тамары, – сказал я. – Насколько мне известно, она погибла… в 2006 году.

– Гм… Да уж, хорошо же вы искали мою дочь, раз до сих пор не нашли и ничего не знаете о том, что Нина вернулась! Полтора года тому назад. Как снег на голову. Вот так!

Я почувствовал, как меня пробила дрожь, а чуть пониже рукава волоски на моих руках поднялись. Да меня словно окатило ледяной водой!

• Предыдущая
• 17/52
• Следующая