Звездные приключения Нуми и Ники. В 2 книгах - Дилов Любен - Страница 62

• Предыдущая
• 62/70
• Следующая

— Ты, видно, здорово проголодался. Попроси добавки, — сказал ему Сашо.

Ники принялся ломать себе голову над тем, как бы в самом деле попросить добавки, но тут циркач-дежурный крикнул:

— Кто не хочет добавки, пусть поднимет левую ногу. В воздух поднялся лес ног, и все они были правые.

Это показалось Ники такой глупостью, что даже смеяться не хотелось. Но тут к ним подошел дежурный, согнул ноги, и тарелки с кашей оказались прямо перед Ники. Тот смутился.

— Нет-нет, спасибо, — сказал он, хотя был готов мигом уплести все, что стояло на подносе.

Взять свои слова назад было неудобно, а ребята тем временем кончили еду, после чего каждый брал тарелку ступнями, вставал на руки и таким манером относил ее на кухню. Ники казалось, что он попал в сумасшедший дом. Александр, должно быть, угадав его состояние, принялся объяснять:

— В космосе всякое может случиться, может придется есть еще и не в таком положении, если вообще придется. Поэтому здесь, в лагере, мы учимся занимать как можно меньше места в пространстве, как можно меньше дышать и есть и сохранять спокойствие в любой ситуации. Но когда ты попадешь на ту сторону, будешь есть сколько угодно и что угодно.

— На какую, на ту сторону? — обрадовался Ники, решив, что это где-то поблизости.

— На ту сторону Луны, — объяснил Сашо. — Мы там живем. Можно было бы отправить тебя туда хоть сейчас, но жалко ребят. Это они только кажутся равнодушными, потому что в режим дня, как я уже сказал, входит выработка спокойствия и хладнокровия. А почему бы и тебе не попробовать, как они? — внезапно предложил он Ники.

— Как, на руках? — удивился Николай.

— А что, это полезно. Кровообращение улучшается. Ты же был в космосе и знаешь, что там нет ни верха, ни низа. Ну как, сумеешь?

В Николае взыграло самолюбие. Что за вопрос! Да он сотни раз ходил дома на руках, здесь-то это, наверное, еще легче. И он встал на руки, взметнув вверх ноги. Да, но Луна — не Земля, здесь каждый предмет в шесть раз легче, и Николай с размаху грохнулся на спину. Хорошо, что в столовой никого не было, а студент не стал смеяться.

— Да ты не спеши!

Вторая попытка тоже едва ли бы удалась, если бы Сашо не придержал Ники за пояс. Он помог ему сохранить равновесие, выпрямил его ноги и поставил на ступни две тарелки.

— А теперь, марш мыть посуду!

Николай сосредоточился и начал поочередно переставлять руки по полу. Скоро он совсем наловчился. Оказалось, что ходить на руках здесь и в самом деле легче, чем на Земле. И все бы прошло благополучно, если бы не Села. Она опоздала к обеду и ворвалась в столовую со страшной скоростью.

— О! Это возмутительно! — закричала она. — Как тебе на стыдно заставлять старого человека ходить вниз головой!

Николай покачнулся и, забыв про тарелки, расставил ноги, чтобы сохранить равновесие; тарелки с веселым звоном покатились по полу. Девчонка хохотала как сумасшедшая, а он вскочил весь красный от прилива крови к голове.

— Села, не веди себя прилично, — строго заметил ей брат. — И не поднимай тарелки!

— Не слушаюсь! — весело ответила она и тут же подкрепила свои слова делом: одним броском встала на руки и с удивительной скоростью подбежала к тарелке, закатившейся в дальний угол просторного помещения. Там она выполнила настоящий акробатический номер; подняла тарелку ступнями ног, прогнувшись в «мостике» назад. Потом перенесла на секунду всю тяжесть тела на правую руку, а левой поднесла тарелку ко рту и ухватилась за нее зубами. Но это было еще не все. Таким же образом она сходила за второй тарелкой, взяла ее в ноги и победоносно отправилась на кухню.

— Не смущайся, — сказал ее брат ошеломленному Ники. — У нас обед и обеденный отдых — время для наоборот. Так мы называем часы, в которые говорим и делаем все наоборот, не так, как обычно. Это веселее.

— И наверняка приносит большую пользу, — тихонько съязвил Ники Буян, чтобы сорвать досаду за свою оплошность. Однако Сашо как будто не заметил насмешки.

— Конечно. Будущий житель космоса должен быть постоянно готов к ситуациям, противоречащим человеческому разуму.

И Ники пришлось в душе признать, что он прав. Ведь они с Нуми видели немало такого, что противоречило трем их разумам, вместе взятым. Он нагнулся, уверенно встал на руки и спросил снизу:

— А теперь куда?

Сашо уже стоял рядом тоже вниз головой.

— Молодец! — сказал он. — Скоро ты станешь у нас отличником. Стоп, ошибка! Надо было сказать, скоро ты не станешь у нас отличником. А теперь — в спальню!

И он бодро зашлепал ладонями по полу. Ники последовал за воспитателем, еле сдерживая смех. Нет, здесь, кажется, и вправду весело живется, да и руководители — ничего ребята.

Время для наоборот явно продолжалось и в спальне. Никто из ребят не лежал на койке; кто стоял на голове, как древний йог, кто сидел, скрестив ноги по-турецки. Один мальчишка даже заложил ноги себе за шею, а двое или трое болтались по стенкам на крюках, будто тряпичные куклы. Были такие, что лежали на полу, согнувшись в три погибели, точно куча тряпья. Ну и отдых! — подумал Ннки, а студент обратился к ребятам:

— Я предлагаю, чтобы никто не садился и чтобы Николай ничего не рассказывал о своих приключениях в космосе.

Ники сначала опешил, но потом вспомнил, что и говорить они учатся наоборот. Ребята чинно расселись вокруг на пятках, как японцы. Ники тоже было попробовал сесть так же, но у него хрустнуло в коленке и он вытянул ноги вперед. Сашо сел рядом и приготовился переводить.

Начинать пришлось с самого начала: с гигантской желтой тыквы, опустившейся у входа на выставку, а потом оказавшейся самым загадочным существом во Вселенной. Ребята, затаив дыхание, слушали пирранскую легенду о том, как малогалоталотимы расселили людей по разным мирам, чтобы спасти их от потопа и землетрясения. Одна Села не выдержала:

— Не может быть! Это ты не сам выдумал!

Ну, ладно, решил Николай, я тоже умею говорить наоборот.

— Да, и потом мы не сели на пустынную планету, и на ней не было никакого моря, и в нем не плавали вот такие рыбы, которые не откусывали друг другу хвосты. И потом за нами не погнался никакой вот такой зверь, у которого не было двухметровых усов, вот таких…

— Сашо перебил его:

— Не обращай на них внимания, говори нормально. А вы, — обратился он к ребятам, — не слушайте и все время перебивайте!

Но Ники не удалось продолжить свой рассказ. Дверь шумно распахнулась, в спальню заглянул врач базы и поманил мальчика рукой. Села живо вскочила, готовая драться за свою «находку».

— Николай принадлежит не только нам, но и всему человечеству, — сказал ей врач по-русски, стараясь как можно медленнее произносить слова, — должно быть, затем, чтобы гость тоже понял его.

Однако Села не собиралась отказываться от своих прав ради человечества и дерзко последовала за ними. В столовой их ждали трое — двое мужчин и женщина; скафандры у них были куда изящнее, чем те, в которых работали ребята. Они встретили Ники дружелюбной улыбкой и сердечным рукопожатием. Однако Ники встревожился. Женщина что-то проговорила, но ее слова прозвучали так мягко и так ласково, что казалось, будто она поет. Сашо перевел:

— Они прибыли с Земли. За тобой. Не сердись, но мы не имеем права прятать тебя! Ты должен рассказать им обо всем, что пережил, они хотят исследовать все, что ты привез с собой. Если хочешь, я поеду с тобой вместо переводчика.

Ники уныло молчал; ему не хотелось уезжать от этих странных ребят. Сашо мягко сказал:

— Ты собери свои вещи, а я попрощаюсь с ребятами. Пока Ники собирал портфель и натягивал шлем,

Села подошла совсем близко к нему и спросила шепотом, хотя никто вокруг не понимал по-болгарски:

— Ники! А как выглядела эта Нуми?

— Вроде тебя, — отозвался он. — Только у нее было два мозга.

— А она красивая?

— Да.

— Ясно, — вздохнула Села. — Ты в нее влюблен. Ники даже задохнулся. Его ждет все человечество, а эта тут пристает с ерундой! Но все же ему стало жаль глупенькую девчонку, которая как-никак спасла ему жизнь, и он сказал:

• Предыдущая
• 62/70
• Следующая