Бог в человеческом обличье - Коган Татьяна Васильевна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/53
• Следующая

Общаешься с человеком, ни разу его не видя, и думаешь, что вы идеально друг другу подходите. Вас объединяет так много общего, ваши вкусы похожи до мелочей. Вы читаете мысли, заканчиваете фразы друг друга. Мы желаете одного и того же. Вы вибрируете от удовольствия, просто разговаривая. А потом вы встречаетесь, и тебе не нравится его пивной живот или форма его носа. И ты больше не хочешь с ним разговаривать. Никогда.

Лучше уж не обнадеживать себя и не тратить время на пустые разговоры. В отличие от мужчины, творчество не доведет тебя до оргазма, но зато и не разочарует…

А ведь мама могла бы предположить, что у дочки возникнут проблемы с выбором избранника. Характер ребенка можно понять уже по тому, с каким из героев сказок он себя ассоциирует. Большинство девочек соотносит себя с Золушкой, Красной Шапочкой, Принцессой. А маленькая Вика желала быть Снежной Королевой и никем другим. Красивой, самостоятельной женщиной, которая выбирает себе игрушку и увозит в берлогу для забав.

Ха-ха. А ведь сейчас детская фантазия почти материализовалась. Замок – есть. Похищенный герой – есть. Только вот роль Снежной Королевы досталась другому актеру. Кто же тогда Вика? Уж точно не Герда, ибо спасать героя не намерена.

Настроение постепенно выравнивалось. Становилось прохладно. Туман, сперва уютный и пушистый, как бабушкина перина, теперь веял сыростью. Вика прошла еще немного и повернула назад. И буквально сразу же столкнулась с Джельсомино, чей грозный облик выглядел особенно устрашающе на пустынной ночной дороге.

– Следишь за мной? – нервно усмехнулась Вика.

Квадратный подбородок дрогнул:

– Охраняю. Красивая женщина одна в лесу. Мало ли кто может встретиться ей на пути?!

– Ты, например?

Джельсомино весело хмыкнул. Они двинулись в сторону дома.

– Нет, а серьезно, – не выдержала Вика. – Зачем пошел за мной? Думал, что в полицию позвоню?

– В полицию ты бы не позвонила, – убежденно произнес тот.

– Это почему же? – резко отозвалась она. Неужели этот персонаж с лицом убийцы считает ее бессовестной, глухой к чужим страданиям? Не допускает мысли, что она способна проникнуться сочувствием к жертве?

– Ты не взяла с собой телефон, – хохотнул он.

Вика почувствовала себя идиоткой. Украдкой посмотрела на его мощные руки и подумала, что одним легким движением он мог бы переломать ее кости. Романтика.

До коттеджа брели молча. Едва Волина переступила порог, сразу поняла: что-то произошло. Что-то куда более важное, чем прибитая гвоздем рука. Из подвала доносилось гитарное соло – такое яростное, что пол мелко вибрировал, а в воздухе висело напряжение, как будто весь дом превратился в эпицентр назревающей грозы.

Вика вбежала в гостиную. Оператор расположился на диване и просматривал на ноутбуке отснятый материал.

– Я что-то пропустила?

Он оторвался от своего занятия и загадочно кивнул.

– А где…

Оператор не дал ей договорить, и без того поняв, о ком речь. Махнул рукой в сторону лестницы, ведущий в цокольный этаж. Вика последовала туда.

Музыка играла все громче. Звук был столь мощным и осязаемым, что вызывал мурашки. Вика невольно поежилась. И тут же встретилась с шальными, горящими глазами:

– Он это сделал!

Слова пришли потом, когда музыка оформилась, выкристаллизовалась в совершенную, полную надрыва и тоски мелодию. Илья позволил ей течь самостоятельно, произвольно – и она все набирала и набирала мощь, ускоряясь подобно подступающей к порогу реке. И вдруг взорвалась оглушительно, – будто многотонные потоки воды рухнули вниз с обрыва, сотрясая землю, взметая песок и камни.

1–2–2–3–5–4–5–2. И снова 5. 5. 5.

Это было так грандиозно, так красиво, что Илья позабыл и кто он, и где находится. Музыка поглотила его, и он тонул в ней, не сопротивляясь, не цепляясь за реальность. Раньше при сочинении песен его охватывало творческое возбуждение, но никогда прежде он не испытывал столь острого, граничащего с болью восторга. Сперва он ощущал себя инструментом, который всего лишь воспроизводит созданную кем-то мелодию. А затем его будто током шибануло. Как вспышка в мозгу. Да ведь создателем является он сам! Илья Крестовский. Фронтмэн группы «Waterfall», давно не радовавшей поклонников свежими песнями. Группы, которую он успел мысленно похоронить…

За два года молчания Илья отвык от упоительной энергии, появлявшейся во время творческого процесса. И сейчас почти захлебывался от клокотавших внутри эмоций. Все тело мелко дрожало. Кончики пальцев покалывало. Голова звенела от легкости. Стены подвала отодвинулись и продолжали отодвигаться все дальше, превращая тесную комнату в бесконечно огромный концертный зал. Илья стоял в центре, с гитарой и исполнял свою лучшую партию. Правая кисть пульсировала в такт ударам сердца. Проступившая из-под лейкопластыря кровь растекалась по запястью и предплечью, рисуя на коже красные узоры. Кровавая татуировка сползала вниз и срывалась на пол бордовыми каплями.

Илья оторвал пальцы от струн и равнодушно оглядел раненую руку. Она болела, но особого дискомфорта не причиняла. Впервые с момента похищения он не думал о причинах, не искал ответы, не злился. Единственно важное желание вышло на первый план. Музыка нуждалась в тексте.

Илья закрыл глаза и прокрутил в памяти события минувших дней. Вспомнил падение. Неизбежность смерти. Неспособность пошевелиться и умирающую девушку. Вспомнил отчаяние и страх перед необходимостью выбора. Дождь. Холод. Темноту. Лица Марины, Андрея и Матвея на плохо напечатанных снимках.

И слова пришли.

Он проговорил их про себя несколько раз, заучивая наизусть.

Текст получился простой, рубленый. Безупречный.

Илья взял аккорд. Сыграл вступление. И запел.

Несколько лет назад Марина буквально силком привезла Илью на Мертвое море. Он активно готовился к выпуску второго альбома и, по мнению жены, находился на грани физического и душевного истощения. Увлекаясь, Илья терялся во времени и мог сутками торчать в студии. Конечно, Марина преувеличивала, и до истощения ему было далеко. Но утомление действительно давало о себе знать. Он с неохотой подчинился и купил билеты.

Несколько дней они предавались пляжному отдыху, купались и загорали, пока не пресытились бездельем. Марина предложила съездить на озеро Хула, посмотреть на птиц. Туристический буклет обещал удивительное зрелище. Ежегодно на озере Хула останавливается около полумиллиарда перелетных птиц, мигрирующих из Европы в Африку. Восстанавливают силы и продолжают полет на юг.

Стояло раннее ноябрьское утро. Было довольно зябко. Илья и Марина кутались в легкие курточки, стоя в очереди в прокате велосипедов. К тому моменту, как они поехали по дорожке, начав долгое путешествие по заповеднику, уже потеплело. Они то и дело останавливались, чтобы рассмотреть в бинокль попадавшую в поле зрения живность. На мелководье плескались нутрии, в зарослях тростника резвилась семья диких кабанов, недалеко от берега щипали траву буйволы. Марина то и дело дергала Илью за рукав, указывала на заинтересовавшую ее картину. Он послушно вертел головой, думая о чем угодно, только не об окружавших его флоре и фауне. В голове наметилась удачная аранжировка к новой песне, и ему не терпелось вернуться в Москву и приступить к работе.

Объективности ради надо отметить: место было и правда красивое. Со всех сторон долину защищали горные массивы, создавая иллюзию полного уединения. Тишина разливалась вокруг на многие километры. Та самая тишина дикой природы, которой не мешают ни шорох травы, ни журчание воды, ни взмахи крыльев.

Весь день они гуляли по заповеднику, отдыхали на лавочках в эвкалиптовых рощах, фотографировались у самой кромки озера, заросшей камышом, бамбуком и желтыми водяными лилиями, дважды успели перекусить в маленьких забегаловках, щедро разбросанных по округе.

К вечеру Илья устал от затянувшегося пикника. Он мечтал прыгнуть в машину и рвануть к отелю, где смог бы принять душ и созвониться с Мэтом и Андрюхой, поделиться идеями насчет аранжировки. Но Марина трогательно просила задержаться еще на полчаса, и он не мог отказать.

• Предыдущая
• 33/53
• Следующая