Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Хаггард Генри Райдер - Страница 92

• Предыдущая
• 92/131
• Следующая

Произошло неописуемое смятение. Половина присутствующих поспешила присоединиться к Зорайе, другая половина осталась с нами. Среди приверженцев Зорайи оказался один воин из охранников Нилепты. Внезапно повернувшись к нам спиной, он бросился к двери, через которую выходили подданные Зорайи. Умслопогас, присутствовавший при этой сцене и обладавший удивительным присутствием духа, сейчас же смекнул, что если этот воин уйдет от нас, то его примеру последуют и другие, и бросился на него. Прежде чем враг поднял свой меч, зулус с диким криком ударил его своим ужасным топором и добил лежачего на мраморном полу. Это была первая пролитая кровь.

— Запереть ворота! — приказал я, надеясь, что мы успеем схватить Зорайю, но было поздно. На улице уже послышался удаляющийся стук колес и цокот копыт.

Зорайя в сопровождении верных ей людей вихрем пронеслась по городу в сторону М’Арступы, крепости, расположенной в ста тридцати милях к северу от Милозиса.

Столица занялась приготовлениями к войне, и старый Умслопогас, любуясь закатом солнца, натачивал свой топор.

Один человек, однако, не успел пройти ворота до того, как их захлопнули. Это был верховный жрец Эгон, который состоял главным советником и помощником Зорайи, являлся душой ее сторонников. Свирепый старик не забыл нашего святотатства и, памятуя о том, что у нас было несколько религиозных систем, несомненно, очень боялся, чтобы мы не вздумали менять культ солнца в Цу-венди. Информация о том, что у нас имеется около ста различных религий, поразила его в самое сердце; действительно, положение его, верховного жреца культа солнца, было незавидно, и он все время боялся своего смещения.

Узнав, что Эгон у нас, Нилепта, сэр Генри и я долго обсуждали, как с ним поступить. Я предложил посадить его в тюрьму, но Нилепта, покачав головой, заметила, что подобный поступок вызовет волнения в стране.

— Когда я выиграю войну и стану единственной королевой, то уничтожу могущество жрецов, их обряды и мрачные тайны! — добавила Нилепта, топнув ногой.

Услышав эти слова, старый Эгон, наверное, испугался бы.

— Если мы не посадим его в тюрьму, — возразил сэр Генри, — то думаю, лучше отпустить его.

Нилепта посмотрела на него странным взглядом.

— Ты так думаешь, господин мой? — спросила она сухо.

— Да, — ответил сэр Куртис, — он нам не нужен.

Нилепта молчала и продолжала смотреть на него нежным и застенчивым взглядом. Наконец сэр Генри понял.

— Прости меня, Нилепта, — извинился он, — ты хочешь сочетаться со мной браком?

— Если так угодно моему господину, — был быстрый ответ. — Жрец находится здесь, да и алтарь недалеко! — добавила она, указывая на вход в молельню. — Я готова исполнить желание моего господина! Уже скоро, Инкубу, ты должен будешь покинуть меня и идти на войну, потому что я назначаю тебя главнокомандующим. На войне люди умирают, и, если это случится, ты недолго будешь моим, о, Инкубу, но останешься вечно жить в моем сердце и памяти…

Слезы вдруг хлынули из ее прекрасных глаз и оросили нежное лицо, подобно каплям росы на прекрасном цветке.

— Быть может, — продолжила она, — я потеряю корону и с ней мою жизнь и твою. Зорайя сильна и мстительна, от нее нельзя ждать пощады. Кто может знать будущее? Счастье — это белая птица, которая летает быстро и часто скрывается в облаках! Мы должны крепко держать ее, если она попала нам в руки! Мудрость не велит пренебрегать настоящим ради будущего, Инкубу!

Она подняла к сэру Куртису свое лицо и улыбнулась ему. Снова почувствовав укол странной ревности, я вышел. Они не обратили внимания на мой уход, считая меня, вероятно, старым дураком, и, пожалуй, были правы!

Я прошел в наши апартаменты и застал Умслопогаса у окна: он точил топор, подобно коршуну, который оттачивает свои острый клюв возле умирающего быка.

Через час к нам присоединился сэр Генри, веселый и сияющий. Увидев нас всех в одном месте, он спросил, согласны ли мы присутствовать на его свадьбе. Конечно, мы согласились и отправились в молельню, где нас уже ждал Эгон с горящими злобой глазами. Все дело в том, что он и Нилепта имели разное мнение относительно предстоящей церемонии. Эгон решительно отказался сочетать браком королеву или позволить сделать это другому жрецу. Нилепта сильно рассердилась и заявила, что она, королева, считается главой культа и желает, чтобы ей повиновались и обвенчали ее![73] Эгон отказался пойти на церемонию, но Нилепта заставила его.

— Конечно, я не могу казнить верховного жреца, — сказала она, — из-за нелепых предрассудков. Я даже не могу посадить тебя в тюрьму, потому что подчиненные тебе жрецы поднимут крик по всей стране. Но я могу заставить тебя стоять у алтаря солнца, не давая тебе есть, пока ты не обвенчаешь нас! О, Эгон! Ты будешь стоять перед алтарем и не получишь ничего, кроме воды, пока не одумаешься!

А в то утро, надо сказать, Эгон не успел позавтракать и был очень голоден. Испугавшись угроз, он согласился наконец провести церемонию, заявив, что умывает руки и снимает с себя всякую ответственность за это.

В сопровождении двух любимых прислужниц явилась сияющая счастьем королева Нилепта, в белом одеянии, без украшений и вышивок. Она не надела даже золотых обручей, и мне показалось, что без них она выглядит еще великолепнее, как всякая действительно красивая женщина.

Она низко присела перед сэром Куртисом, взяла его за руку и повела к алтарю. После минутного молчания королева громко и четко произнесла формулу, обычную в стране Цу-венди при совершении браков.

— Клянись солнцем, что не возьмешь себе в жены другую женщину, если я сама не пожелаю этого и не прикажу ей прийти к тебе!

— Клянусь! — ответил сэр Генри и добавил по-английски: — С меня довольно и одной!

Эгон, стоявший у алтаря, вышел вперед и забормотал что-то себе под нос, так быстро, что я не мог ничего разобрать. Видимо, это было обращение к солнцу, чтобы оно благословило союз и наградило его потомством. Нилепта внимательно слушала каждое слово. Она призналась мне, что боялась Эгона, который мог сыграть с ней шутку и произнести формулы, необходимые при разводе супругов.

Эгон спросил брачующихся, добровольно ли избирают они друг друга, затем они поцеловались перед алтарем, и свадьба была завершена с соблюдением всех обрядов. Но мне казалось, что чего-то не хватало, поэтому я достал молитвенник, который часто читал во время бессонницы. Несколько лет назад я отдал его моему бедному сыну Гарри, а после его смерти взял обратно.

— Сэр Куртис, — вмешался я, — я, конечно, не духовное лицо, но, если королева позволит, прочту вам английскую службу. Это важный шаг в вашей жизни, и хотелось бы получить благословение вашей собственной религии.

— Я буду вам признателен, Квотермейн. Без этого, мне кажется, я только наполовину обвенчан!

Нилепта не возражала, понимая, что ее муж хочет совершить бракосочетание согласно обычаям своей родины. Я принялся за дело и прочитал всю службу. Когда я дошел до слов: «Я, Генрих, беру тебя, Нилепту!» и «Я, Нилепта, беру тебя, Генриха!», то перевел эти слова, и королева четко повторила их за мной.

Сэр Генри снял золотое кольцо с мизинца и надел на ее палец. Это кольцо принадлежало еще покойной матери сэра Куртиса, и я невольно подумал, как удивилась бы почтенная старая леди из Йоркшира, если бы предвидела, что ее обручальное кольцо будет надето на руку Нилепты, королевы Цу-венди.

Что касается Эгона, то он с трудом сдерживался во время второй церемонии и, несомненно, с ужасом помышлял о девяноста пяти религиях, зловеще мелькавших перед его внутренним взором. Бедняга считал меня своим соперником и ненавидел! В конце концов он с негодованием ушел, и я знал, что мы можем ожидать от него всего худшего.

После окончания церемонии капитан Гуд, Умслопогас и я отправились в свои комнаты, оставив счастливую парочку наедине. Хотя свадьба веселая и приятная вещь, но на душе у нас было скверно, опыт подсказывал нам, что часто она плохо сказывается на всех, кроме двух заинтересованных людей. Свадьба ломает старые устои и порывает старые узы, а нарушать старые порядки всегда тяжело. Сэр Генри, приятнейший и лучший товарищ во всем мире, совершенно изменился со времени своей свадьбы. Нилепта здесь, Нилепта там, с утра до ночи одна Нилепта, только она в мыслях и сердце! Старые друзья, конечно, остались друзьями, но молодая жена предусмотрительно оттесняла их на второй план! Как ни печально, но это факт: сэр Генри изменился. Нилепта прекрасное, очаровательное создание, но ей хотелось дать нам понять, что она вышла замуж за сэра Куртиса, а не Квотермейна, Гуда и Ко. Но что пользы жаловаться и ворчать? Это вполне естественно и понятно любой замужней женщине, а я, самовлюбленный, ревнивый старик, хотя, надеюсь, никогда не показал им этого.

• Предыдущая
• 92/131
• Следующая