У бабушки, у дедушки - Рябинин Борис Степанович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/26
• Следующая

Котька и чужие

Но, бродя по соседским дворам и наводя там порядок, Котька ревниво оберегал свой двор от посягательств чужих котов.

Может быть, во времена юности Котька много натерпелся от них, может быть, это просто в кошачьем характере, но только Котька терпеть не мог себе подобных.

А может быть, кот боялся: с таким трудом он нашел себе пристанище — дом, а вдруг они отнимут? Вероятно, он не забыл, как сам был гоним и скитался по задворкам.

Прежде всего, состояние непрерывной войны установилось у него в отношениях с бабушкиными котами — всеми этими Вилками, Зусками, Рыжками и прочими нахлебниками, которые постоянно толклись на стариковской половине дома. Котька туда не заглядывал, а они не показывались на нашей половине, будто между ними существовал неписаный договор. Но если им случалось встретиться во дворе, начиналась драка.

Первое время Котька пугал противников криком. Вопил он так, словно с него, живого, сдирали кожу. И, надо признать, частенько это имело успех: оглушенные криком, бабушкины коты прекращали драку и быстро ретировались. Возможно, им было противно бвязываться с таким визгушей.

Сперва они били его, потом он стал бить их. Роли переменились: с возмужанием Котьки изменилось соотношение сил, и теперь уже бабушкины коты орали в несколько голосов так, что хоть уши затыкай или с двора беги. От угроз Котька быстро переходил к нападению; раздавался яростный вопль на самой высокой ноте, и вся компания — четверо против одного! — разлеталась в стороны. Поле боя оставалось за Котькой.

Странно: жили в одном доме, а не дружили. И делить вроде бы нечего: еды хватало всем. Неуживчивым оказался Котька.

— Кержак,— корила его бабушка.— Истинный кержак, прости господи, никого не признает!

Кержаками в прежнее время называли на Урале старообрядцев или староверов, людей честных и работящих, но суровых, замкнутых, отличавшихся нелюдимостью и особой строгостью нравов.

В короткий срок Котька сделался грозой всех бродячих кошек. Казалось, изведав бродяжни честзо, он не терпел его. Ни один чужой кот не осмеливался показать и кончика носа в нашем дворе.

Котька без снисхождения гонял всех. Неожиданного союзника и помощника он обрел в лице пса Томки.

Раз по двору разнесся отчаянный кошачий крик. Затем залаял Томка, и все стихло. Я выбежал узнать, что произошло.

Под начесом на боку валялась старая глубокая бочка. Томка — он в этот день был спущен с цепи — лежал перед нею, вытянув передние лапы, и заглядывал внутрь; на бочке сидел Котька и, перегибаясь через край, тоже старался заглянуть в нее.

В бочке укрывался чужой кот. Не зная, как спастись от напавших на него Котьки и Томки, ок шмыгнул в бочку, и наши два приятеля, преградив путь к отступлению, караулили его.

Попал в западню. Чтобы выручить беднягу пришлось отгонять Котьку и Томку, они неохотно повиновались. Но напуганный кот продолжал сидеть в бочке. Я постучал по днищу. Кот вылетел оттуда, каг пробка из бутылки, и опрометью кинулся со двора. Котька догнал его и на бегу еще поддал пару тумаков.

После Котька и Томка еще не раз гоняли разных пришельцев,. Они уже давно стали друзьями, а мы неоднократно видели, как кои лакомился из чашки остатками пиршества собаки. А раз он принес задушенную мышь и положил около конуры. Вероятно, хотел удружить, ну и похвалиться своими охотничьими доблестями

Ночная серенада

Этим летом мы не поехали в деревню — надо было заканчивать ремонт дома. Собственно, полы, крыши, окна, двери — все это было готово еще в прошлом году. Оставалось покрасить и побелить, навести глянец, по выражению отца. К вот, как только установилась сухая теплая погода, маляры приступили к делу. Из дома вынесли все вещи, лишь на верхнем этаже оставалось пианино, закрытое чехлом. Чтоб быстрее сохло, окна были распахнуты настежь и стояли так круглые сутки. Воров в нашем городе не водилось, никто не опасался, что пожалуют непрошеные гости. Да и что красть в пустом доме? Обычная жизнь шла лишь на кухне — до нее еще не догнал черед.

Мы спали кто на сеновале, кто в саду под деревом, а дедушка с бабушкой — в амбаре.

Мое место было на жестком тюфяке под навесом. Мои родители считали, что не гоже парню нежиться на мягких перинах, и я на всю жизнь сохранил эту привычку — спать на жестком.

Среди ночи я проснулся. Кто то словно толкнул меня, или я что то услышал. Ночь была тихая прекрасная. Лишь издали доноси лось бреханье собак да стрекотали кузнечики.

Я уже начал вновь засыпать, как вдруг...

Меня словно подбросило пружиной. Да, кто-то играл на пианино. Очевидно, этот звук долетел до меня спящего и заставил пробдиться! Еще и еще... Кто-то медленно перебирал клавиши. Среди ночи! В пустом доме! Кто это мог быть?!

Стихло. Может, почудилось? Нет, опять...

Фу ты, нечистая сила! Меня дмке пот прошиб.

Представьте: ночь-полночь, все люди спят, спит город, а тут в темноте музицируют на вашем пианино...

Я думаю, и у нетрусливого побегут по телу мурашки!

Около меня возникла фигура в белом. При том состоянии, какое было сейчас у меня, я легко мог принять ее за привидение; хорошо, что мама заговорила, это враз вернуло меня в мир реальности и придало храбрости.

— Ты слышишь? — вполголоса сказала мама.— Кто там?

Конечно, самое лучшее, если бы сейчас вместе с нами оказался папа, но папы не было дома. Он находился в деревне, на полевых работах по землеустройству.

Мы стояли и напряженно вслушивались. А таинственный музыкант все продолжал меланхолически перебирать клавиши. Мелодии я не различал. Да, по-моему, ее и не было. Просто кто-то тыкал пальцем!: до, ре, опять до, а теперь, си, ля...

Что за наваждение!

И вдруг раздался взрыв яростного кошачьего воя. Его сопроводил нестройный аккорд… Кот? !

Кошки,— сказала мама.— А кто открыл пианино?

Кто открыл? Да я же не закрыл его после того, как упражнялся днем. Теперь я припомнил это. Ах, зачем я сказал об этом маме! Она сейчас же заявила:

Надо сходить закрыть. А то опять начнут играть…

Хотя и я знал, что играли коты, но все-таки идти в пустой дом ночью одному после такого концерта было жутковато. Пришлось, однако, послушаться и исполнить приказание матери.

Но, едва я приблизился к крыльцу и поставил ногу на ступеньку, опять раздался взрыв дикого кошачьего крика, с воем и визгом с лестницы кубарем скатилось несколько кошек и умчалось в темноту ночи. Последним мчался Котька. Он гнал чужаков. Подозреваю, что это он и разгуливал по пианино, пока ему не помешали. Что, еще один любитель музыки? Или он услаждал музыкой свою избранницу, пока эту идиллию не разрушило вторжение чужих котов?

Так или не так, не знаю; но с той ночи я всегда закрывал пианино

Котька заболел

С некоторого времени стали замечать, что кот становится вялым, порой теряет аппетит и подолгу ничего не ест, уберется куда-нибудь в сторонку и сидит, сжавшись болезненно в комок.

Котьку показали ветеринару.

Глисты,— сказал ветеринар.— Очень сильное поражение. Зто, вероятно, еще от той поры, когда ел всякую дрянь... Если не вывести — пропадет.— И выписал белые, похожие на истолченный сахар порошки.

С утра когу не дали ни крошки пищи и не выпустили из дома. В полдень мама высыпала один порошок в чайную ложку и развела водой. После того как порошок растворился, Котьке насильно раскрыли рот и вылили туда содержимое ложки.

Поначалу это получилось быстро и без особых усилий: кот еще не успел сообразить, что с ним хотят сделать.

К вечеру Котька заскучал. Теперь ему предлагали еды, по привычке чашка манила его, но он сидел перед нею, не прикасаясь, подобрав под себя все четыре лапки и щуря глаза, что — мы уже знали — служило признаком болезненного состояния.

Наутро ему дали второй порошок. Котька отчаянно сопротивлялся, мяукал, и, если бы его не замотали в полотенце, исцарапал бы всех нещадно. Потом, когда его отпустили, он закашлял, зачихал, выскочил из дома и запрятался под завозню (завозня у нас была убежищем для многих в трудную минуту.

• Предыдущая
• 23/26
• Следующая