Маленькие дикари (др.перевод) - Сетон-Томпсон Эрнест - Страница 30

• Предыдущая
• 30/41
• Следующая

Но миссис Бернс на этот раз удалось отстоять свободу своего любимца. Отец согласился отпустить мальчика на остаток дня, но при условии, что на следующий день тот должен будет весь день работать в огороде, иначе ему будет такой «праздник», которого он долго не забудет.

С этим обещанием недовольный фермер ушел снова на огород, а Гай, взяв с матери обещание присутствовать на его торжестве, помчался обратно к товарищам.

Миссис Бернс решила взять с собой всех своих четырех девочек, и ей пришлось долго приводить в порядок маленьких замарашек, чтобы они приобрели мало-мальски приличный вид. Потом она принарядилась сама, и в начале четвертого все семейство тронулось в путь.

К своему неудовольствию, миссис Бернс встретила у мальчиков миссис Рафтен и Минни, тоже одетых по-праздничному. В первое мгновение фермерша разозлилась, но потом даже обрадовалась: ведь «противная женщина» увидит торжество сына своей неприятельницы.

– Добрый вечер, миссис Рафтен. Как поживаете? – сладко спросила она.

– Благодарю вас, миссис Бернс, слава Богу, – ответила та вполне искренним тоном. – Вот пришли взглянуть, как здесь живется нашим мальчикам.

– Кажется, недурно, особенно с тех пор, как с ними поселился мой сын, – заметила миссис Бернс, сделав ударение на двух последних словах.

– Да, они сильно подружились с ним, – подтвердила миссис Рафтен с прежней искренностью.

Этот тон произвел впечатление. К тому же миссис Рафтен приласкала девочек и похвалила Гая. В ответ миссис Бернс поспешила погладить по головке Минни, и перемирие перешло почти в полный мир.

Между тем «индейцы» все приготовили для предстоящей церемонии. Собрался и «великий совет». Посередине типи горел костер. Вокруг него сидели: Гай на шкуре убитого им сурка, по левую его руку – Сэм с «трубкой мира», а по правую – Ян с барабаном. Вход в типи, перед которым разместилась на бревне остальная публика, был широко открыт.

Сэм, в качестве главного вождя, зажег «трубку мира», затянулся из нее и, поперхнувшись, пустил во все четыре стороны по клубу дыма, затем передал трубку второму и третьему вождям, то есть Яну и Гаю, которые проделали то же самое.

Ян поднялся и ударил три раза в барабан. Когда, по мнению главного вождя, водворилась полная тишина, он встал со своего места и, откашлявшись, начал:

– Славные вожди и храбрые воины сапгерских индейцев! Когда наше племя вело войну с теми, которые… словом, с другим враждебным племенем, нам удалось взять в плен одного из вождей этого племени. Мы несколько раз подвергали его самым жестоким пыткам. Но он проявил такое удивительное мужество, что мы решили принять его в свое племя и сделать его…

Громкие одобрительные крики «хау-хау-хау!» всего собравшегося «племени», то есть тех же Яна и Гая, заставили главного вождя прервать речь.

Он взмахнул рукой и продолжил:

– И сделать его третьим вождем. Мы дали ему прозвище «Ветка», с тем чтобы потом, когда он совершит какой-нибудь славный подвиг, переменить это прозвище на другое, более почетное. И вот он не далее как сегодня совершил беспримерный подвиг…

Громкие крики «хау-хау-хау!» вынудили оратора снова остановиться. Когда по его знаку воины замолкли, он продолжал:

– Много времени все наше племя охотилось за страшным, кровожадным зверем, пожиравшим наш скот и производившим большие опустошения на наших полях, но все наши усилия были тщетными. Сегодняшняя охота, пожалуй, окончилась бы таким же неуспехом, как все прежние, если бы на помощь нам не явился славный вождь Ветка: он сразу поймал неуловимого зверя и, храбро сразившись с ним один на один, одолел его. Этот подвиг признан «верховным советом» за «гран ку», и совершивший его получит высшую награду, а вместе с тем и новое имя: «Ястребиный Глаз». Прежнее же его прозвище будет навсегда уничтожено.

Тут Ян подал Сэму небольшую белую дощечку, на которой черными буквами было написано слово «Ветка». Сэм бросил ее в огонь и торжественно произнес:

– Как огонь сейчас пожрет эту вещь, так исчезнет навсегда начертанное на ней имя!

– Хау-хау-хау! – подхватили присутствующие.

Затем Ян подал Сэму великолепное гусиное перо с красной кисточкой наверху, под которой на черном фоне была нарисована белая человеческая фигура с головой ястреба и стрелой перед носом.

Сэм поднял его над головой:

– Вот награда, которая свидетельствует о храбром подвиге нашего третьего вождя и о его новом имени. Да здравствует Ястребиный Глаз!

Под громкие крики «хау-хау!» и раскаты барабанного боя главный вождь воткнул в волосы виновнику торжества перо и надел на шею ожерелье из когтей сурка и бузинных палочек. Этим церемония и закончилась.

Гай старался напустить на себя важный вид и сделать серьезное лицо, но это ему не удавалось. Лунообразная физиономия расплывалась в счастливой улыбке. Миссис Бернс радовалась не меньше сына и со слезами на глазах принимала совершенно искренние поздравления соседки, с которой теперь окончательно помирилась.

Торжество завершилось обильным угощением, ведь обе заботливые матери принесли с собой различного домашнего печенья, сластей и фруктов.

Обе дамы с девочками вернулись домой только к закату и очень дружелюбно распростились, дав друг дружке обещание помирить и своих мужей.

Дня через два после торжества мальчики отправились к Калебу, чтобы напомнить об обещанной охоте на енота. Был ранний жаркий вечер, но «индейцы» принялись уверять старика, что погода вполне подходит для охоты.

Изнывающий от духоты Калеб расхохотался:

– Ну, друзья мои, если этот вечер вы находите «прохладным», то я, право, уж не знаю, какие бывают душные… Будь по-вашему, но придется немного подождать. Еноты выходят из своих нор часа через три-четыре после заката солнца. Идите пока в лагерь и ждите меня. Часов в девять я зайду за вами.

В назначенный час старый охотник явился в сопровождении Турка. Хотя солнце уже скрылось за горизонтом, но духота не уменьшалась и собака тяжело дышала широко разинутой пастью.

Юные охотники, наряженные по-индейски и в полном вооружении, уже давно с нетерпением поджидавшие старика, не дали ему даже закурить трубку. Уверяя, что до назначенного места более часа ходьбы, они уговорили его отправиться тотчас же.

Двинулись в путь по большой дороге, потом свернули в сторону и, добравшись до берега пересохшей речки, присели на нем.

Калеб закурил, наконец, трубку и крикнул собаке:

– Турок, вперед! Ищи!

Собака, фыркая и пыхтя, как паровоз, перепрыгнула через высохшее лоно речки, помчалась по полю и вскоре скрылась из виду. Прошло несколько минут, бесконечно томительных для юных охотников. Наконец вдалеке раздался свирепый лай собаки, а за ним чей-то еле слышный визг.

– Турок поднял дичь! – вскочил Ян.

– Погоди, дружок, не горячись! – остановил его Калеб. – Турок сейчас вернется, и мы узнаем, в чем дело.

Действительно, не прошло и пяти минут, как собака возвратилась с окровавленной пастью и улеглась у ног хозяина.

– Что же это означает, мистер Кларк? – спросил Ян, с недоумением глядя на собаку.

– А это означает, что Турок поужинал полевой мышью или каким-нибудь другим мелким зверьком, – улыбнулся старый охотник.

– А как же наша охота? – продолжал с нетерпением мальчик.

– Рано еще, погоди. Скоро, вероятно, посвежеет и взойдет луна. Тогда мы и отправимся дальше.

– Пойдемте в лес Бойля, – предложил Сэм. – Ларри Ньювиль божится, что как-то ночью видел там енота. Может быть, посчастливится и нам… В конце леса есть пруд, который теперь наверняка высох и превратился в болото, где много лягушек. А на них, как известно, часто охотятся еноты…

– Можно пойти и туда, – согласился Калеб. – Только дождемся луны, а то уж слишком темно.

Через час на небе показалась луна; сделалось гораздо светлее и значительно посвежело.

– Вот теперь можно и тронуться в путь, – проговорил старик, поднимаясь на ноги.

• Предыдущая
• 30/41
• Следующая