Абарат (пер. Л. Бочаровой) - Баркер Клайв - Страница 8

• Предыдущая
• 8/89
• Следующая

— Приветик, Кэнди! — крикнул Фрэнк и помахал ей рукой.

Она махнула ему в ответ, стараясь согнать с лица виноватое выражение, ведь она в такую пору — утром в четверг — находилась на улице, вместо того чтобы быть в школе.

— Уроков сегодня нет?

Кэнди стала лихорадочно придумывать, как бы половчее ответить, чтобы не сказать правды и вместе с тем не запутаться во вранье, но тут женщина, сидевшая за рулем машины позади автомобиля Фрэнка, сердито нажала на клаксон. Раздался гудок, и Фрэнк, еще раз помахав Кэнди на прощание, быстро уехал.

«Ну и куда теперь?» — подумала она. Нельзя же вечно торчать на перекрестке...

Решение возникло тотчас же, словно в ответ на ее мысли. По Стиллман-стрит со стороны птицефабрики потянуло ветром, который принес с собой запах куриного помета и чего-то еще более мерзкого. «Не пойду по Стиллман-стрит», — решила Кэнди. Значит, остается Линкольн. Не дав себе времени на дальнейшие размышления, она свернула за угол и сразу поняла, что не ошиблась.

Мало того что отвратительная вонь в ту же секунду исчезла без следа, вдобавок далеко впереди, там, где за последними домами улицы город заканчивался и начиналась прерия, клубилось облако, громадное, удивительно похожее на огромный цветок. Ветер нес его к югу, прочь от Цыптауна.

И стоило только Кэнди увидеть его — огромное, нарядное, золотисто-розовое, — как она тут же позабыла и о мисс Шварц с ее глупыми придирками, и о Деборе Хакбарт со товарищи, и даже об отвратительной вони на Стиллман-стрит.

Со счастливой улыбкой на лице она устремилась вперед — по Линкольн-стрит, к прекрасному облаку.

Только теперь волнистые линии перед ее глазами начали тускнеть, словно они выполнили свою задачу, заставив ее прийти сюда и отправиться вслед за облаком. Оно явилось им на смену, чтобы вести ее неведомо куда.

Последние дома на Линкольн-стрит стояли довольно далеко один от другого. Кэнди только однажды случилось забрести на эту окраину, она здесь побывала три года назад вдвоем с Пэгги Гибсон, тогдашней своей лучшей подругой. Та уговорила ее прийти полюбоваться на одну из немногих необычных лужаек Цыптауна, принадлежавшую, как и дом позади нее, старушке по имени Лавиния Уайт, которую все в городке называли не иначе как Вдовушка Уайт. Вместо цветов Лавиния «посадила» среди травы яркие пластиковые вертушки на палочках, которые крутились и тихонько жужжали, когда ветер приводил в движение их лопасти. У Вдовушки Уайт наверняка было неладно с головой, ведь она украсила свою лужайку не тремя-четырьмя этими нелепыми штуковинами, а несколькими сотнями, взамен обычных цветов. Вертушки были ярко-красные, желтые, ядовито-зеленые, белые, синие, полосатые, в горошек, с узорами из спиральных линий. Та еще картинка, припоминала Кэнди, приближаясь к домику вдовы.

Как ни странно, диковинные «цветы» оказались на месте. Сначала Кэнди услышала их потрескивание и жужжание и только потом их увидела. Приглядевшись, она заметила, что количество вертушек значительно уменьшилось. Одни из них повалило ветром, другие лишились своих разноцветных лопастей, и из земли сиротливо торчали голые деревянные стержни. Уцелело лишь около трети былого воинства, но даже то, что осталось, производило сильное впечатление.

Кэнди рассеянно скользнула взглядом и по домику вдовы. Там, у окна второго этажа, в кресле-качалке восседала Вдовушка Уайт собственной персоной и наблюдала за текущей мимо жизнью (вернее, за той ничтожнейшей ее частью, каковой случалось течь мимо последнего дома на окраине городка). Старуха не мигая уставилась на Кэнди, и Кэнди улыбнулась ей, приветливо махнув рукой. Вдова не ответила на приветствие. Никак.

На границе городка не было ни забора, ни бетонной тумбы — ничего. Только абсурдная, нелепая надпись на табличке у края асфальтового покрытия:

«УЛИЦА ЗАКАНЧИВАЕТСЯ»

— Да неужто? — усмехнулась Кэнди, глядя на табличку, за которой начиналась прерия.

По высокой траве от ветра ходили волны, а еще дальше, в вышине, сияло золотистое облако, заслонившее собой полнеба. Оно заметно увеличилось с тех пор, как Кэнди впервые его увидела, свернув на Линкольн-стрит, и уже не плыло к югу, прочь от города. Ветер поменял направление, теперь он, похоже, дул с севера. Кроме того, он стал свежее и принес с собой какой-то странный запах, незнакомый, приятный, едва уловимый. Как не походил он на отвратительную вонь птицефабрики и городской канализации!

Кэнди оглянулась через плечо. Позади тянулась Линкольн-стрит. Отсюда до дома самое малое полчаса ходьбы. Если золотистое облако прольется дождем, она здорово вымокнет, пока успеет добраться до Последовательной улицы, но у нее по-прежнему не возникало ни малейшего желания вернуться домой. По крайней мере, в ближайшее время. Кэнди понятия не имела, что могло встретиться ей на пути, если она и дальше пойдет вперед, — что еще кроме холмов, и высокой травы, и оранжевых нитей повилики, кроме дельфиниума и диких лилий.

Но лучше уж тайком от всех (если не считать Вдовушки Уайт) брести куда глаза глядят, в неведомое, чем, явившись домой, выслушивать упреки отца, наверняка пребывающего сейчас в самой первой стадии опьянения, которой сопутствуют жалость к себе, несправедливо обойденному судьбой, и злость, и желание ее сорвать на том, кто неосторожно подвернется под руку.

Кэнди без дальнейших колебаний миновала табличку «Улица заканчивается», на ходу шлепнув по ней ладонью, отчего колышек, на котором табличка была укреплена, недостаточно глубоко вбитый в землю каким-то ленивым рабочим, качнулся и покосился да так и остался стоять склоненным в сторону бескрайней прерии.

Несколько бабочек и пчел летели впереди на расстоянии вытянутой руки от Кэнди, словно указывали ей дорогу. Она шла за ними, улыбаясь, на сердце было легко и радостно. Когда она оглянулась, высокая трава, достававшая ей до плеча, почти скрыла Цыптаун из виду, но Кэнди это ничуть не встревожило. У нее было хорошее чувство направления. Когда настанет время вернуться, ей без труда удастся найти путь домой.

Не сводя глаз с сияющего облака, Кэнди уверенно шагала вперед, а все горести и унижения остались позади, за той чертой, где асфальт улицы обрывался на берегу океана трав и полевых цветов.

Минут через десять Кэнди снова оглянулась, только чтобы убедиться, что холмы и лощины, которые она миновала на своем пути, полностью скрыли из глаз Цыптаун — даже шпиль церкви, что на Хоторн-стрит, даже башню городской ратуши.

Затем она остановилась и повернулась вокруг своей оси — на триста шестьдесят градусов. Во все стороны от нее простиралась равнина, поросшая высокой травой. Однообразие этого пейзажа нарушала лишь небольшая рощица справа, да еще немного впереди на пути Кэнди маячило кое-что куда более любопытное: прямо посреди травяного моря возвышалась полуразрушенная башня. Вернее, то, что от нее оставило время, — дряхлый скелет перекрытий, между которыми свистел ветер.

Что же это могло быть? Не иначе сторожевая башня. Как, наверное, скучали на вахте тамошние часовые — сторожить-то нечего, да и смотреть не на что! Ничегошеньки вокруг, кроме трав и цветов.

Поскольку Кэнди было абсолютно все равно, куда идти, она решила сделать эти развалины целью своего маленького путешествия. По крайней мере, в тени башни можно будет немного посидеть, а потом, передохнув, отправиться домой. Пора было возвращаться. Вообще-то Кэнди уже некоторое время хотелось пить. Она поймала себя на том, что мечтает о стакане холодной воды. На обратном пути неплохо бы зайти в аптеку Найлза и выпить содовой. Она порылась в кармане, проверяя, взяла ли с собой деньги. Выудила две долларовые бумажки, пяти— и десятидолларовую. Свернула их и снова сунула в карман, поглубже, на самое дно, чтобы не потерять по дороге.

Стоило ей выйти за пределы Цыптауна, как ветер усилился и стал свежее. В воздухе, как и всегда в эту пору, пахло весной, весенними травами, нагретой солнцем землей, но к этим знакомым запахам примешивался еще какой-то новый, неведомый и дразнящий аромат.

• Предыдущая
• 8/89
• Следующая