Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Хаггард Генри Райдер - Страница 54

• Предыдущая
• 54/198
• Следующая

Испуганный ребенок на руках матери. Глубоко символический смысл скульптуры — спасение человечества божеством.

Пока мы любовались дивным изваянием, вошедшие с нами жрецы и жрицы выстроились вокруг круглого зала. В огромном храме они издали казались нам детьми. Они пели священные гимны. Дивная красота святилища и пение потрясли нас до глубины души.

— Подойдите, странники, — сказал нам Орос, — и приветствуйте Мать.

— Где она? — шепотом спросил Лео.

— Вот там, — отвечал Орос и, взяв нас обоих за руки, подвел к алтарю.

Пение зазвучало как-то особенно торжественно, и пламя вспыхнуло ярче. Орос трижды простерся ниц перед алтарем, потом сложил руки и наклонил голову. Страх и надежда наполнили наши души. Много лет странствовали мы, и вот, кажется, у цели. Лео был бледен и дрожал.

Время длилось мучительно долго. Прошли, казалось, часы, годы, века, пока мы тут стояли перед задернутым серебряною завесою черным алтарем, на страже которого стояла женщина с застывшей на лице улыбкой любви и жалости. Все прошлое пронеслось перед нами, начиная с события в пещерах Кор. А вокруг раздавалось пение, и пламя шипело, как змея…

Завеса раздвинулась. Перед нами открылась комната, посредине стоял престол, на нем — женщина, закутанная с головы до ног во что-то белое, волнистое. Было темно, и мы могли только различить, что женщина держала в руке, украшенной драгоценными камнями, скипетр, имевший форму Символа жизни.

Мы последовали примеру Ороса и пали ниц, а когда поднялись, услышали нежный звук колокольчиков. Закутанная в белое ручка простерла над нами жезл, и послышался серебристый вибрирующий голосок, говоривший на чистом греческом языке.

— Приветствую вас, странники из далекой страны! Вы пришли в этот храм к Оракулу и хранителю тайн. Встаньте и не бойтесь меня. Это я выслала вестника и слуг, чтобы провели вас сюда. Привет вам! Как тебя зовут? — спросила женщина Лео.

— Лео Винцей, — отвечал он.

— Мне нравится это имя. А тебя?

— Гораций Холли, — сказал я.

— Скажите же мне, Лео Винцей и Гораций Холли, зачем пришли вы сюда?

— Повесть наша длинная и чудесная, — заметил я, переглянувшись с Лео. — Однако скажи нам, с кем мы говорим?

— Меня зовут здесь Гезеей. Расскажи же мне, Лео, всю правду в нескольких словах. Богиня, которой я служу, не терпит лжи.

— Повинуюсь тебе, жрица, — начал Лео. — Много лет тому назад, когда я был еще молод, мы с моим приемным отцом и другом пошли в дикую страну и нашли там божественную женщину, которая победила время.

— Значит, она была стара и безобразна?

— Она победила время, а не время ее. Она была вечно юна и прекрасна.

— И ты поклонялся ее красоте, как все мужчины?

— Я не поклонялся ей, а любил ее — это вещи разные. Жрец Орос поклоняется тебе и называет тебя Матерью, я же любил ту бессмертную женщину.

— Любишь ли ты ее сейчас?

— Люблю, хотя она умерла.

— Ты же сказал, что она бессмертна?

— Может быть, мне только казалось, что умерла, может быть, она изменилась. Но я ее потерял и теперь ищу ее, ищу уже много лет.

— Почему же ты ее ищешь на моей Горе, Лео Винцей?

— Мне было видение, которое послало меня сюда вопросить Оракула о моей потерянной возлюбленной.

— Скажите, хорошо ли вас приняла ханша Калуна и торопилась ли вас отправить сюда, как я приказала ей?

— Мы не знали, что ты повелеваешь ею, — продолжал я. — Приняла нас она радушно, но по дороге сюда нас подгоняли собаки хана, ее супруга. Скажи же, что тебе известно о нашем путешествии?

— О, немного. Три месяца тому назад мои лазутчики увидели вас в горах, подслушали ваш разговор и рассказали мне, зачем вы сюда пришли. Тогда я велела ханше Афине и старому Привратнику встретить вас и проводить сюда. Но вы что-то долго мешкали.

— Мы пришли так скоро, как могли. Если твои лазутчики выследили нас в горах, у обрывов и пропастей, они могли узнать и то, что нас задержало в Калуне. Об этом нас лучше не спрашивай, — возразил Лео.

— Пусть сама Афина даст мне ответ, — холодно сказала Гезея. — Орос, приведи сюда Афину.

Орос вышел.

Раскрылась дверь, и в храм вошла одетая в черное процессия с шаманом Симбри во главе. Восемь жрецов несли гроб хана. За ним шла закутанная в длинное черное покрывало Афина. Жрецы поставили гроб перед алтарем и отступили. Афина и шаман остались.

— Зачем пожаловала моя слуга, ханша Калуна? — строго спросила Гезея.

— Поклониться тебе, издревле чтимая моими предками Мать, — отвечала Афина, нехотя кланяясь. — Покойный хан просит разрешения похоронить его в огне святой Горы, как подобает лицу царского рода.

— Я не откажу твоему супругу в этой последней почести, не откажу и тебе, Афина, когда придет твой черед.

— Благодарю тебя, о Гезея! Но не лучше ли записать твое данное заранее разрешение? Ведь твои волосы белы, как снег, и ты скоро нас покинешь. Прикажи записать твою волю, чтобы твоя преемница исполнила ее.

— Замолчи, дитя неразумное! — сказала Гезея. — Ты не ведаешь, что завтра пламя поглотит твою преходящую молодость и красоту, которыми ты так гордишься. Расскажи, как умер хан, твой супруг?

— Спроси лучше вот этих странников. Они плохо заплатили ему за гостеприимство. Кровь его на них и вопиет об отмщении.

— Я убил его, защищая свою жизнь, — сказал Лео. — Он нас травил своими собаками, вот доказательство, — указал он на мою руку. — Орос знает все.

— Как это могло случиться? — спросила Гезея.

— Рассен был сумасшедший и любил так забавляться! — дерзко ответила Афина.

— Не был ли он также ревнив? Но я вижу, ты собираешься солгать. Скажи ты, Лео Винцей, или нет, тебе неловко говорить о женщине, которая предлагала тебе свою любовь. Скажи лучше ты, Холли.

— Дело было вот как, о Гезея! — сказал я. — Эта женщина и шаман Симбри вытащили нас из реки на границе Калуна и спасли нас, ухаживая за нами, пока мы болели. Потом ханша влюбилась в моего приемного сына.

— А он тоже полюбил ее? — спросила Гезея. — Ведь она очень красива.

— Пусть он сам ответит на этот вопрос, Гезея. Я знаю только, что он старался бежать от нее, но это ему не удавалось. Раз она предложила ему выбор между женитьбой на ней, когда умрет хан, и смертью. Тогда с помощью ревнивого хана мы бежали в горы. Но хан был безумный и коварный человек. Он выпустил на нас своих собак. Защищаясь, мы убили хана и, несмотря на старания Афины и шамана удержать нас, пришли сюда. Какая-то закутанная в покрывало женщина встретила нас в долине, дважды спасла нас от смерти и привела сюда. Вот и все.

— Что можешь ты сказать в свое оправдание, женщина? — грозно спросила Гезея.

— Мало, — поспешно ответила Афина. — Много лет судьба моя была связана с жестоким и безумным человеком. Я полюбила другого, а он меня. В нас говорила природа. Вот и все. Потом, должно быть, он испугался мести Рассена или вот этого Холли (о, если бы его собаки разорвали на части!) и уговорил его бежать. Случайно они попали на Гору. Но я устала. Позволь мне, Гезея, отдохнуть и приготовиться к завтрашнему обряду.

— Ты сказала, Афина, что этот человек полюбил тебя, но бежал, боясь мести Рассена? Но он, кажется, не трус. Скажи, это ты дала ему на память прядь волос, которую он носит на груди?

— Я не знаю, что он носит на груди, — мрачно ответила ханша.

— Однако он сравнивал эту прядь волос с твоими там, в домике Привратника, когда был болен.

— Он уже успел все рассказать тебе, Гезея? Хотя есть тайны, которые мужчины всегда хранят в тайниках души…

Ханша с укоризной взглянула на Лео.

— Я ничего не говорил, — рассердился Лео Винцей.

— Странник мне не говорил этого, но мои слуги рассказали мне все. Неужели ты думаешь, Афина, что от всевидящего ока Гезеи может что-нибудь скрыться? Я знаю все. Знаю, что ты послала мне лживые известия и задержала странников, стараясь завоевать любовь того, кто отвергал тебя. Ты даже пытаешься лгать мне здесь, в самом святилище!

• Предыдущая
• 54/198
• Следующая