Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Хаггард Генри Райдер - Страница 2

• Предыдущая
• 2/198
• Следующая

— Ну, — сказала она, — если я — красота, кто же вы?

Я поник головой. Мне было тогда только 20 лет. Итак, в этот вечер я смотрел на себя в зеркало, находя какое-то угрюмое наслаждение в осознании своего полного одиночества, так как никогда не знал ни родителей, ни брата, ни сестры.

Вдруг в дверь постучали. Я прислушался, не зная, отворить ли: уже полночь. Но, быть может, это мой друг из колледжа?

За дверью раздался кашель, и я поспешил отворить. Высокий человек лет около 30, со следами былой красоты на лице, поспешно вошел в комнату, сгибаясь под тяжестью массивного железного ящика, который он нес в руках. Поставив ящик на стол, посетитель сильно закашлялся. Лицо его стало багровым, он упал в кресло и начал плевать кровью. Я налил в бокал виски и дал ему выпить. Он выпил, ему стало немного легче.

— Зачем вы так долго держали меня на холоде? — спросил он сердито. — Вы знаете, что сквозняки — чистая смерть для меня?

— Я не знал, что это вы! — ответил я. — Вы очень поздно пришли!

— Да, и думаю, что это мой последний визит к вам! — заявил он со слабой попыткой улыбнуться. — Все кончено, Холли. Я умираю. Не знаю, доживу ли до утра!

— Глупости! — сказал я. — Я сейчас схожу за доктором!

Он остановил меня повелительным жестом.

— Мне не надо доктора! Я сам изучал медицину и кое-что понимаю в ней. Никакой доктор не поможет мне. Мой последний час настал! Каким-то чудом я протянул целый год! Выслушайте меня, ради Бога, внимательно; я не в силах повторяться. Два года мы были с вами друзьями, — скажите, что вы знаете обо мне?

— Я знаю, что вы богаты и поступили в колледж в том возрасте, когда люди обыкновенно уже покидают его. Знаю, что вы были женаты, но ваша жена умерла. Для меня же вы были лучшим и вернейшим другом!

— Знаете ли вы, что у меня есть сын?

— Сын?!

— Да, сын, ему сейчас пять лет. Его рождение стоило матери жизни, и я не мог видеть его, Холли! Скажу вам правду: я хочу поручить вам моего сына!

Я подскочил от удивления.

— Мне! — воскликнул я.

— Да, вам! Я достаточно изучил вас. Как только я понял, что мне недолго жить, я начал подыскивать человека, которому мог бы доверить сына и это!.. — он стукнул рукой по железному ящику. — Вы настоящий мужчина, Холли, подобно старому дереву у вас крепкая и здоровая сердцевина! Слушайте! Этот мальчик является единственным представителем древней фамилии. Вы будете смеяться надо мной, если я вам скажу, что один из моих предков был жрецом богини Изиды, хотя он родом из Греции и назывался Калликратом^[2].

«Этот Калликрат, о котором упоминает Геродот, был так же храбр, как красив, и похоронен с большой пышностью». (Геродот, 9, 72).

Отец его — фараон двадцать девятой династии, а прадед, я полагаю, был тот Калликрат, о котором упоминал Геродот. В 339 г. до Рождества Христова, в эпоху окончательного падения фараонов, жрец Калликрат нарушил обет безбрачия и бежал из Египта с особой царской крови, которая влюбилась в него. Корабль, на котором они бежали, разбился у берегов Африки, по соседству с бухтой Делагоа, или еще севернее, и в живых остались только он и принцесса. Они перенесли много лишений и горя, пока им не помогла могущественная королева дикого народа, белая женщина поразительной красоты. В конце концов, она убила моего предка Калликрата. Жена же его бежала в Афины с ребенком, которого она назвала Тизиефеном, что значит Могучий Мститель.

Эта фамилия, эмигрировавшая в Рим, очевидно, с целью отмщения, оставалась в нем до 700 г., когда Карл Великий овладел Ломбардией, и глава рода, глубоко преданный императору, вернулся с ним через Альпы и поселился в Британии. Восемь последующих поколений проживали в Англии в царствование Эдуарда Исповедника и Вильгельма Завоевателя и достигли больших почестей и власти. До настоящего времени я легко могу проследить происхождение моего рода. Были среди моих предков солдаты, купцы, но все они берегли и охраняли честь своего имени. Около 1790 г. мой прадед составил себе значительное состояние торговлей и умер в 1821 г. Мой отец унаследовал и растратил большую часть капитала. Он умер десять лет назад, оставив мне две тысячи ежегодного дохода. Тогда я и совершил путешествие, имевшее связь с этой штукой (он указал на ящик), которое окончилось очень печально. На обратном пути я путешествовал по югу Европы и добрался до Афин, где встретился с женщиной, которая была так же прекрасна, как мой предок. Я женился на ней, она родила мне сына и умерла! — Винцей помолчал немного, склонив голову на руки, потом продолжил:

— Моя женитьба отвлекла меня от моего намерения. У меня нет времени, Холли! Когда-нибудь вы узнаете все. Но для этого, я хорошо понимал, мне необходимо было знать восточные языки, особенно арабский. Я приехал в Кембридж, чтобы облегчить себе изучение языков. Но болезнь моя развивалась, — и теперь пришел конец!

Он снова сильно закашлял.

Я дал ему еще виски, и он продолжал:

— Я никогда не видел своего сына Лео, но мне говорили, что он — красивый и милый ребенок. В этом пакете, — он вытащил из кармана пакет, адресованный мне, — я наметил курс обучения, необходимого мальчику. Это несколько необычно. Во всяком случае, я не могу доверить ребенка незнакомому человеку. Так возьметесь ли вы за это?

— Сначала я должен знать, за что браться! — отвечал я.

— Вы должны взять к себе Лео и жить с ним, пока он не достигнет 25 лет, но отнюдь не отсылать его в школу, запомните это! Когда ему исполнится 25 лет, ваша роль телохранителя будет окончена, вы откроете этими ключами (он положил ключи на стол) железный ящик, покажете ему и дадите прочесть то, что найдете в нем, независимо от того, захочет он или нет исполнить написанное. Это не обязательно для него.

Мой настоящий доход — 2200 фунтов в год. Половину этого дохода я завещаю вам, если вы возьмете к себе мальчика. Остальное пусть лежит, пока Лео не исполнится 25 лет, чтобы можно было вручить ему достаточную сумму для выполнения проекта, о котором я упоминал…

Я стал было отказываться, но приятель был неумолим. Мне пришлось согласиться.

Винцей нежно обнял меня, сказал, что видит меня в последний раз, — так он был уверен в близкой смерти, — и стремительно вышел.

Я долго сидел и протирал глаза, будто видел все это во сне, мне казалось, что Винцей был пьян… Положим, я знал, что он серьезно болен, но мне казалось невероятным, что можно быть уверенным в своей близкой смерти. Человек ждет смерти, но находит в себе силы идти ночью ко мне и тащить железный сундук! Я долго думал… но, наконец, бросил все и лег спать, убрав ключи и принесенное Винцеем письмо и спрятав железный сундук. Я уснул. Но не прошло и нескольких минут, как я проснулся. Кто-то назвал меня по имени. Я сел и протер глаза. Было всего около 8 часов утра.

— Что случилось, Джек? — спросил я слугу. — У тебя такое лицо, словно ты видел привидение!

— Да, сэр, я видел, — ответил слуга Винцея, — я видел покойника, а это еще хуже! Я пошел будить мистера Винцея, как всегда, а он лежит мертвый и холодный.

Как и следовало ожидать, внезапная смерть Винцея произвела страшное волнение в колледже. Но так как все знали, что он был болен, а доктор сейчас же дал нужное заключение, то следствия не было. Меня никто ни о чем не спрашивал, а я не чувствовал ни малейшего желания сообщить кому-нибудь о ночном визите Винцея.

В день похорон из Лондона явился нотариус, проводил до могилы бренные останки моего друга, забрал все его бумаги и уехал. Железный сундук остался у меня. Больше недели я не имел никаких известий. Мое внимание было поглощено другим, и я усиленно занимался. Наконец экзамены были кончены, я вернулся в свою комнату и упал в кресло со счастливым сознанием, что все окончилось благополучно. Скоро мои мысли обратились к смерти бедного Винцея. Я снова спрашивал себя, что все это значит, удивляясь, что не получаю никаких известий.

• Предыдущая
• 2/198
• Следующая