Нераспустившийся цветок (ЛП) - Энн Джуэл Э. - Страница 77
- Предыдущая
- 77/87
- Следующая
— Не могу. Должна влезть в свое свадебное платье.
— Так что… в моей картошке нет калорий?
— Ага. Они влияют только на того, кто заказал ее, — она останавливается, половина картошки все еще торчит у нее изо рта.
— Дерьмо! Посмотри на себя, Цветочек. Ты сторонник вредной еды с костлявой задницей. Все во вселенной должно быть сбалансировано. Поэтому, если ты не поправишься от этой картошки, тогда… — она вытягивает картошку изо рта, — … черт возьми! Я не влезу в свое платье, и в этом будет твоя вина!
— Моя вина?
— Да, ты ужасно на меня влияешь. Тебя убьет, если ты закажешь салат хоть раз? Худые люди тоже умирают, ты знаешь?
— Я ем салат.
— Когда? — она тычет ножом в салат, будто пронзает рыбу.
— Почти каждый день, — смеюсь я. — Когда ты не доедаешь свой, потому что съедаешь слишком много моей картошки.
Она морщит нос и кривляется мне. Я хихикаю и откусываю большой кусок гамбургера, кетчуп и масло капают на мою тарелку.
Она хватает телефон и фотографирует.
— Что за черт? — протестую я с полным ртом.
— Все вы знаменитости забываете, что папарацци просто ждут, чтобы застать вас в неловкий момент.
— Ты до сих пор отправляешь фотографии Оливеру?
— Сейчас — да, — ухмыляется она.
***
Когда я просматриваю список литературы того, что необходимо прочитать на этой неделе, получаю сообщение от Оливера. Я ожидала звонка или даже более того, связи по скайпу.
Оливер: Ужинаю с Брайсом и Митчеллом. Поговорим завтра.
Я: Я не буду спать, позвони, когда закончишь.
Оливер: По вашему времени будет уже поздно. Завтра. Спокойной ночи, любимая.
И… я сдуваюсь, как проколотый воздушный шарик. Это всего лишь на один вечер, я знаю это. Хотя в последнее время наши телефонные разговоры стали короче, обычно из-за родителей Кэролайн или одного из клиентов Оливера. Наши сообщения стали менее содержательными, а по скайпу мы не общались уже несколько недель. На следующей неделе День благодарения, а Оливер все еще не купил билет на самолет.
У меня не было оснований злиться на него или жалеть себя. Оливер в Портленде, потому что я сказала ему ехать. Я представляла себе, что он будет разбираться в проблемах с Кэролайн и ее семьей, или посещать могилу Мелани. Наивная, но обнадеживающая часть меня осмелилась представить себе, что он также обратиться за помощью для себя. Но что я точно не представляла, так это ужин с партнерами, ланч с клиентами и все меньше и меньше общения со мной.
Я: Люблю тебя <3
Жду.
Еще жду.
Жду с нетерпением.
Нервничаю.
Схожу с ума!
Читаю еще две главы, затем проверяю телефон. Ничего. Чищу зубы и умываюсь. Ничего. Затем, как только я забираюсь в кровать с Розенбергом и заданием по английскому, телефон вибрирует.
Оливер: Ага.
Ага? АГА! Его ответ на «я люблю тебя» — ага?
Я зла… действительно зла. Проводя пальцем по экрану телефона, я размышляю над тем, позвонить ли Алекс, но я знаю, что сегодня она у Шона. Затем решаю позвонить Джеки. Она сказала, что я могу звонить в любое время и по любому поводу. Но что я скажу? «Эй, простите, что разбудила вас, но Оливер сказал: «ага».
Да, она, вероятно, начнет думать, что это сумасшествие в каком-то роде.
***
Этим утром я нуждаюсь в дополнительной порции кофе. Мне действительно нужно относиться ко сну как к жизненно важной части для моего тела. Может, мне удастся нагнать упущенное во время праздников. Да, как раз, разбираясь с невестой и девичником. Звучит, будто я вдоволь высплюсь.
Я вывожу Розенберга на прогулку еще раз, перед тем как отправиться на занятия. Хватая сумку, замечаю, что не увидела сообщение от Оливера этим утром.
Оливер: Доброе утро! Встречаю рассвет и думаю о тебе.
Уф! Я игнорирую его сообщение, пока не определюсь какое у меня настроение: всепрощающее и веселое или злопамятное и ворчливое. Выходя за дверь с сумкой на плече и термокружкой в ее боковом кармане, решаю, что оно где-то между этими полярными позициями.
Я: Хорошо.
Моя ухмылка показывает мое внутреннее удовлетворение.
Оливер: Ты на занятиях?
Я: Неа.
Оливер: С тобой все хорошо?
И вот тут настает момент расплаты…
Я: Ага.
Телефон звонит.
— Привет, — отвечаю я наиболее дипломатичным голосом, который мне удается изобразить.
— Я сделал что-то не так?
Мое молчание отвечает за меня.
— Предполагается, что я знаю, что я сделал?
Я смотрю вперед. Мой корпус приблизительно в пятидесяти ярдах от меня, поэтому я могу либо соврать и повести себя как малолетка: прервать звонок и сердиться весь день или выложить все как есть.
— Я расстроилась, когда вчера вечером не состоялся наш разговор, с чем я могу смириться. Но затем ты сказал: «ага».
— Ага?
— Ага.
— Ты сказала мне «ага» сегодня утром.
— Потому что ты сказал мне так вчера вечером, — вздыхаю я. — Я ответила тебе тем же.
— Когда я сказал «ага» тебе вчера вечером? И чего ты пытаешься добиться таким образом? — я слышу раздражение в его голосе.
— Я сказала, что люблю тебя, а ты ответил: «ага». Я пытаюсь донести до тебя, что никто не хочет, чтобы ему отвечали: «ага»!
— Это просто неформальное слово в значении «да»!
— Ну, это был неправильный ответ, Оливер! «Я люблю тебя» — это утверждение, а не вопрос, бл*дь! — я кривлюсь, понимая, что люди смотрят на меня. На самом деле я не такая девушка, которая употребляет слова на букву «Б» в публичных местах. Сворачивая на траву, я прячусь за стволом большого дерева.
— Вивьен, мне…жаль. Это было как раз в разгар ужина, и я пытался переписываться с тобой, отвечая на вопросы Брайса и Митчелла. Я не хотел…
— Стой, — я тяжело выдыхаю. — Это не твоя вина. Я слишком остро отреагировала. В последнее время я подвержена стрессу и я просто… — я очень хочу сказать то, что чувствую, «я скучаю по тебе», но не говорю. — Прости. Мне нужно бежать на занятия.
— Вивьен?
— Гм?
— Я люблю тебя.
Я усмехаюсь и закатываю глаза, чувствуя себя неловко, смехотворно и, не смотря на мое ученое окружение, слегка туповатой.
— Ага.
Оливер неожиданно смеется, и это стирает все напряжение между нами, которое воцарилось за последние пять минут.
***
В пять тридцать послышался стук в дверь. Это разносчик из моего любимого индийского ресторана, подарок от Оливера. Часом позже снова раздался стук в дверь: разносчик цветов. Я кладу их на столешницу и читаю карточку.
Я читал, что пятнадцать роз символизируют «я действительно очень сожалею, пожалуйста, прости меня». Поэтому я прислал тебе восемнадцать, потому что три означают «Я люблю тебя». ~ Оливер
После того как прошла первоначальная эйфория «О, я самая счастливая девушка», я осуждаю себя за детское отношение, ненадежность, поведение девушки-подростка. Ему стоит задуматься, не меняет ли он одну полностью нестабильную женщину на другую. Я молю Бога, чтобы он не рассказывал никому о нашем споре и своей необходимости извиняться. Я могу себе представить этот разговор.
— Эй, Оливер, к чему такой широкий жест?
— Я написал Вивьен слово «ага».
Если уже это не говорит о первых звоночках сумасшествия, тогда я не знаю, что может на это указывать.
- Предыдущая
- 77/87
- Следующая