Великая война на Кавказском фронте. 1914-1917 гг. - Масловский Евгений Васильевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/122
• Следующая

Наконец, тогда же генерал Мышлаевский делает распоряжение Азербайджанскому отряду генерала Чернозубова немедленно очистить Тавриз и Урмию и отойти к Джульфе.

Командир 4-го Кавказского арм. корпуса, не видя серьезного давления на него со стороны турок[57], понимая, что своим отходом он совершенно обнажает левый фланг Сарыкамышской группы и подставляет его под удары турок, решил не выполнять приказа генерала Мышлаевского. Так до конца операции 4-й Кавказский арм. корпус продержался на своих местах, облегчив этим положение левого фланга Сарыкамышской группы и, благодаря этому, не позволив туркам завершить окружение.

Начальник же Азербайджанского отряда, согласно полученного приказания, не вдаваясь в оценку степени спешности его, очистил без всякого давления со стороны турок Тавриз, Урмию и Дильман, которые вскоре и были заняты небольшими частями турок. Азербайджанский отряд сосредоточился в районе Джульфа — Хой. Противник совершенно не производил давления на отряд.

Этот ничем не вызванный отход имел неблагоприятные последствия, особенно политические. Отход создал невыгодные для нас настроения среди малокультурных персов, усмотревших в этом признак нашей слабости; некоторые курдские племена во главе с ханом Симко, нами обласканном еще до войны, перешли на сторону турок. Эмиссары турок доходили на востоке и до шахсевен, пытаясь уговорить их произвести набег в нашем глубоком тылу, в Елисаветпольской губернии, но неудачно: шахсевены, помня тяжелый урок, полученный ими в 1912 г. и клятву, данную ими, не выступать против русских, не поддались уговорам и оставались спокойными.

После Сарыкамышской операции Азербайджанскому отряду пришлось потратить лишние усилия, чтобы боями вернуть утерянные без боев районы, и еще большую работу для приведения в подчинение снова курдских племен.

15-го декабря, вскоре после отъезда генерала Мышлаевского, генерал Берхман, в соответствии с словесным приказом первого, делает распоряжение об общем отходе войск группы, о чем сообщает генералу Юденичу

Это распоряжение было отдано, по-видимому, под впечатлением отъезда генерала Мышлаевского по тем же причинам, которые вызвали этот отъезд, и проникнуто твердым желанием командира 1-го Кавказского корпуса как можно скорее выполнить соображения генерала Мышлаевского, приводимые выше, об отступлении вглубь русской территории.

Получив известие об отъезде генерала Мышлаевского из района войск группы, которая, таким образом, лишилась руководства командующего армией в трудную минуту, и сообщение генерала Берхмана о его решении немедленно отходить или мимо Сарыкамыша или, что и было только возможно, через Каракурт и Кагызман, командующий 2-м Туркестанским корпусом генерал Юденич тотчас же понял всю гибельность такого решения.

Учитывая всю ответственность положения, создавшегося на Кавказском фронте, — ясно сознавая, что отступление войск группы влечет за собой неминуемую гибель их, так как условия окружения, бездорожье, суровая зима и неизбежный моральный упадок при отходе, — словом, все данные создавшейся обстановки не позволят совершить это отступление планомерно, а отдадут войска группы разгрому по частям, — учитывая все это, генерал Юденич решил всеми силами противиться исполнению приказа генерала Мышлаевского и такого гибельного настойчивого решения генерала Берхмана приводить его в исполнение.

Генерал Юденич полагал жизненно необходимым продолжать решительную борьбу с окружившим противником. Он полагал, что если мы будем отступать, то в конечном счете будем разбиты обязательно; если же будем вести решительный до конца бой, то можем или быть разбиты или победить; то есть в первом случае результат будет обязательно отрицательный, во втором же — может быть и положительный.

Будучи близким свидетелем и участником всего совершенного и находясь все время при генерале Юдениче в качестве его начальника штаба, свидетельствую, что ответственное решение это было принято им без колебания, тотчас же по получении распоряжения об общем отступлении и в полном сознании его необходимости и ответственности.

Это решение, принятое в самую критическую для нас минуту, дало новый ход последующим событиям и привело в конечном итоге армию к победе.

Собственно, с этой минуты достигла высшего напряжения тяжелая, длительная и мучительная Сарыкамышская операция с ее многими тяжкими кризисами[58].

Приводимые в Приложении № 11 распоряжения генерала Берхмана об общем отступлении в полной мере подтверждают правильность решения командующего 2-м Туркестанским корпусом всеми силами противиться исполнению приказа об отступлении.

Части 2-го Туркестанского корпуса, вернее, одна 4-я Туркестанская стр. бригада, которая оставалась в составе корпуса в Пассинской долине, должна была, отбиваясь от наседавшего на нее почти всеми своими силами 2-го турецкого корпуса (имевшего до 40–45 бат.), под угрозой с правого фланга со стороны Ханского поста, идти к Сарыкамышу, против которого уже сосредоточились два других турецких корпуса (9-й и 10-й), увлекая за собой 2-й корпус и прикрывая, по существу, отход 39-й дивизии через Меджингерт на Каракурт.

Задача была не исполнима и только наводила на мысль, что генерал Берхман в стремлении спасти, хотя бы одну 39-ю дивизию, решил пожертвовать всеми остальными войсками[59].

Уезжая из района группы в Тифлис, генерал Мышлаевский не осведомил генерала Юденича ни о своем отъезде, ни о принятом им окончательно решении отступать, что только стало известно от генерала Берхмана, одновременно с получением сообщения о распоряжениях его об общем отступлении.

Покидая войска группы, генерал Мышлаевский не закрепляет командования за начальником штаба армии, который и прибыл из Тифлиса лишь потому, что все данные указывали, что генерал Берхман не охватывает всего значения происходивших событий и не может ими правильно руководить, и что вполне отвечало бы «Положению о полевом управлении войск», а оставляет своим заместителем, как старшего в чине, и очевидно, разделявшего его идею об отступлении, командира 1-го Кавказского корпуса, о чем генерал Юденич узнает лишь из сообщения последнего.

Трагизм положения увеличивался следующими обстоятельствами:

1) Неослабевающей настойчивостью, с какой командир 1-го Кавказского корпуса, по-видимому, в полном согласии со взглядом ген. Мышлаевского на положение дела и выход из него, стремился привести в исполнение приказ свой об отступлении.

2) Неопределенностью взаимоотношений между командирами корпусов, выраженною в директивных распоряжениях генерала Мышлаевского, им объявленных накануне своего отъезда.

Правда, 16-го декабря, уже с пути, вероятно, из Кагызмана, генерал Мышлаевский посылает генералу Берхману следующую телеграмму за № 51: «Ввиду прорыва турок у Ново-Селима и создавшегося положения у Карса, предлагаю Вам вступить в командование войсками первого Кавказского и Сводного корпусов. Совместно с генералом Юденичем, который остается у Вас, Вы должны разбить турок у Сарыкамыша и открыть себе выход на Карс вдоль железной дороги, а при невозможности на Каракурте и даже по обходным путям в направлении к Карсу, уничтожая турок, которые перебросились с Ольтинского направления на пути между Сарыкамышем и Карсом. Для облегчения Вашего движения можно уничтожить часть Ваших обозов и бросить излишние тяжести. В случае недостатка продовольствия, широко пользуйтесь местными средствами. Сам я переезжаю в Александрополь, чтобы принять дальнейшие меры. Необходимо, чтобы связь Ваша с Тифлисом и Александрополем не прерывалась, организуйте ее на Кагызман, откуда до Каракурта есть летучая почта».

В ней генерал Мышлаевский передаете генералу Берхману командование войсками группы, по копии этой принципиальной телеграммы для сведения и руководства во взаимоотношениях генерал Юденич не получал. Лишь после операции, уже в Тифлисе, последний узнал о существовании ее.

• Предыдущая
• 23/122
• Следующая