На берегах Горыни и Случи - Струтинский Николай - Страница 51

• Предыдущая
• 51/76
• Следующая

Наши верные друзья — подпольщики Флор Ляшецкий, Зигмунд Гальчук, братья Броновицкие, Ремигюш Курята, Пётр Трофимчук сообщили о намерении Тарнавского навести гитлеровцев на след партизанской группы.

— Недолго уже Струтинским по земле ходить, — хвастался он перед односельчанами. — Скоро их так накроем, что и головы не успеют поднять.

Бахвальство Тарнавского подхлестнуло нас, послужило своеобразным сигналом к более активным действиям.

Гитлеровцы создали «зелёную» полицию в надежде на то, что её руками удастся подавить в зародыше партизанское движение. «Зелёные бандиты», как именовали люди лесников, представляли такую же опасность в лесу, как шуцполиция в местечках и сёлах. Не случайно мы начинали борьбу именно с разоружения лесников. Тогда они поклялись, что никогда ничего не предпримут против народных мстителей. Некоторые лесники, действительно, умерили свой верноподданнический пыл, однако ненадолго. Уверовав в мнимые успехи гитлеровцев, подняли голову и старались наверстать упущенное. Особенно усердствовали невирковские лесники во главе со ставленником гестапо Бруно Тарнавским.

Наученные горьким опытом, они вели себя насторожённо и в одиночку по лесным участкам не ходили.

Конечно, легче всего было не связываться с ними, а перебазироваться в другое место. Но партизаны отвергли такую полумеру. Рано или поздно, рассуждали мы, «зелёные» обнаружат группу. Поэтому все настаивали: дать бой лесникам и за их счёт пополнить своё вооружение.

Под покровом ночи группа продвинулась к лесничевке. Жорж с пулемётом залёг у погреба, Николай Киселев притаился у входной двери. Когда рассвело, я с пистолетом в руке проник в контору. Моё появление было для лесников неприятным сюрпризом. Все уставились на меня. Я приказал немедленно сложить оружие.

Лесники переглядывались между собой, но с места никто не двинулся.

— Сопротивление бессмысленно! — предупредил я их. — Вы окружены партизанами. Приказываю сдать оружие и боеприпасы! — и, воспользовавшись замешательством, шагнул к крайнему леснику, взял из его рук винтовку. Второй — сам отдал мне свою двухстволку.

Один из лесников, с маленькими чёрными и злыми глазами, рванулся к оружию. Я направил на него пистолет:

— Руки вверх!

Черноглазый сел на место. В эту минуту подоспел Николай Киселев, быстрым прыжком он подскочил к ретивому и обыскал его. То же самое проделал с остальными.

Изъятые винтовки Киселев передал вошедшему Николаю Бондарчуку, а сам последовал за мной в соседнюю комнату, куда я завёл старшего лесника Руденко.

— Что, по-хорошему не отдаёт винтовку? — нервничал Киселев.

— Говорит, у него нет.

— Пусть тогда пеняет на себя!

— А мы вот проверим! — я распорядился выделить трёх партизан и произвести обыск в хозяйстве Руденко.

Услышав это, он сверкнул глазами:

— Ну, зачем семью тревожить, я сам принесу.

— Надо было раньше, а сейчас мы сами позаботимся.

Лесника, который с женой и двумя малолетними детьми проживал рядом с конторой и первый сдал оружие, мы спросили:

— Знаешь, где дом Руденко? — Конечно, знаю!

— А с женой его знаком?

— По службе, только по службе, — смутился он.

— Распорядитесь, чтобы он принёс винтовку! — предложил я старшему леснику.

Тот промямлил:

— Пусть идёт…

— Распорядитесь! — рассердился Киселев.

Руденко понял, что шутки плохи, и выпалил:

— Скажи жене, что я требую винтовку. О том, что здесь происходит, — молчок!

— Ясно, пан Руденко, — поклонился лесник.

Партизаны предупредили его:

— Если взболтнёшь — не сдобровать! Помни, твоя жена и дети здесь.

— Ну что вы, какой смысл…

Минут через двадцать он возвратился с винтовкой.

Обезоруженных лесников собрали в комнату. Разговор был коротким. Их предостерегли от каких-либо ответных мер, предупредили, чтобы они не вздумали предавать людей, которых встретят в лесу.

«Зелёные» убедились, что им ничего плохого не сделают, успокоились. Руденко попросил расписку для отчёта перед немцами.

— Если скажете, что мы отобрали винтовки, разве вам не поверят?

— В покое не оставят, другое дело — бумажка, с ней легче оправдаться…

— Ну что ж, раз мирно расстаёмся — не откажем, — ответил Киселев.

Он составил текст:

Расписка.

Подтверждаем, что сего числа у лесничего Руденко и его подопечных, в интересах народа, отобрали пять винтовок и сотню патронов. Командир партизанской группы Николай.

21 августа 1942 года. Лесничество Озирцы.

— На, получай!

Повеселевший Руденко пробежал глазами по листку, исписанному размашистым почерком.

— Теперь обойдёмся…

Когда группа в безопасном месте расположилась на отдых, Алексей Глинко подытожил:

— Итак, ещё пять стволов!

— Да, операция удалась! — разделил Пихур восторг товарища.

Отец ухмыльнулся:

— Отныне в этой местности все лесники только с… палками.

Все рассмеялись.

После отдыха группа провела новую боевую операцию. Окружили лесничевку Краля. Он без сопротивления отдал оружие и патроны.

Грабежом и бесконечными поборами завоеватели обрекали людей на голодную смерть. Вот почему в планах группы важное место занимал срыв вражеских экономических мероприятий. Подпольщики заблаговременно ставили партизан в известность об отправке продовольственных транспортов. И мы не упускали благоприятного случая для нападения на эти транспорты. Особенно успешно действовали во «владениях» людвипольского комиссара жандармерии, престиж которого в глазах ровенских властей после событий на Хмелевском заводе сильно пошатнулся.

Фашисты превратили Людвиполь в перевалочный пункт. Изъятые у населения продукты и скот отправляли отсюда в Костополь, а затем в Ровно.

Продовольствие, которое нам удавалось отбить у противника, раздавали крестьянам или уничтожали, предварительно пополнив собственные запасы. Помню, как горячо благодарили нас люди, когда мы возвращали им угнанный захватчиками скот. С не меньшей радостью принимали от нас хлеборобы масло, овощи и другие продукты, которые мы увозили из немецких заготовительных пунктов.

• Предыдущая
• 51/76
• Следующая