Небо сингулярности - Стросс Чарлз - Страница 62

• Предыдущая
• 62/85
• Следующая

– Оделся, быстро! – велел он перепуганному матросу. – Выясним, в чем тут причина.

Через четыре минуты прибыл главстаршина Молотов и четверо вооруженных полицейских, пробираясь по распечатанным отсекам коридора. За ними тащился молодой прокуратор с опрокинутым лицом, явно не освоившись еще со спасательным скафандром. Зауэр не обратил на него внимания.

– Главстаршина, у меня есть причины полагать, что в следующем отсеке находятся вооруженные диверсанты. Когда я дам сигнал, надо, чтобы вот эта дверь открылась, после чего необходимо будет очистить лежащий за ней коридор. Не знаю, чем могут обороняться его обитатели, но оружие у них определенно есть, так что я бы предложил накрыть все огнем из тазеров. Как только это будет сделано, если коридор окажется пуст, движемся к каюте. Все ясно?

– Так точно, – ответил Молотов. – Кто там может быть?

Зауэр пожал плечами.

– Скорее всего, этот инженер, Спрингфилд, и женщина с Земли. Но могу и ошибиться. Как будете действовать – ваша забота.

– Понимаю. – Молотов повернулся к своим людям. – Ты и ты – по сторонам двери. Когда откроется, стреляйте по всему, что шевелится. – Он помолчал и спросил: – Удаленное вскрытие двери каюты?

– Заблокировано. Открытие вручную тоже.

– Это да. – Молотов снял ранец и стал разматывать толстый провод. – Вам тогда лучше встать подальше. – Он схватился за рукоять двери. – По моему сигналу… пошел!

Аварийная дверь с грохотом ударила в потолок, матросы напружинились, но коридор был пуст.

– Нормально. К каюте, ребята.

К двери Молотов подходил осторожно.

– Сигналит, что там вакуум, господин лейтенант. – Главстаршина показал на предупреждающие огни на раме.

– Откуда там вакуум? Прокол сделала в стенке, чтобы мы не влезли. Проверьте, чтобы все в костюмах были, когда выломаем дверь.

Зауэр смотрел, как Молотов прилепил кусок резинового шнура к раме, вдоль петель, потом вдоль ручки и замка, и закрепил клейкой лентой.

– Буду использовать взрывной шнур. Хорошо бы упредить Контроль обстановки, что тут будет падение давления, пока снова отсек не загерметизируем.

– Господин лейтенант…

Так, это Мюллер, из-за которого весь бардак начался.

– Чего еще? – рявкнул Зауэр, не давая себе труда скрывать злость.

– Я… – Василий сжался. – Надо осторожнее, господин лейтенант… Она… Инспектор – не дура. Я опасаюсь…

– Если будешь еще ко мне приставать, тебе будет чего опасаться, щенок, это я тебе обещаю. Главстаршина! Если этот человек будет путаться под ногами, арестуйте его. Это он этот бардак устроил.

– Он?

От взгляда Молотова младший прокуратор съежился и исчез, пятясь.

– Я договорился с Контролем, нас отделили герметично.

Зауэр снова был на командном канале, а Молотов достал провода, детонатор и начал подключать к взрывчатке.

– Все чисто, – сказал Зауэр. – Так, все готовы? – Он отступил и встал рядом с Молотовым. – А вы, главстаршина?

Молотов кивнул.

– Тогда – вперед!

Резкий звук, как удар кнута, и края двери задымились. А потом грохнул невозможно громкий удар, и у Зауэра лопнули барабанные перепонки. Дверь исчезла. За ней клубилась, тянула к нему когти темная пустота, завывая и затягивая в себя. Не прокол, выходит? Он попытался схватиться за дверцу ближайшей аварийной ниши, но она уже захлопнулась, и его поволокло по коридору. Что-то сильно ударило между лопаток, так что дыхание отшибло. Вокруг было темно, и боль была неимоверной. Черный цилиндр вертелся перед глазами, в ушах свистело со звоном. Пластик хлопал по лицу. «Скафандр, значит, порвался, – подумал вяло Зауэр. – Интересно, что сталось с…»

Но думать было трудно. Зауэр сдался и погрузился в забытье, штопором уходящее в тишину без сновидений.

А Василию Мюллеру повезло больше.

Адмирал сидел за столом и щурился.

Контр-адмирал Бауэр прокашлялся.

– Если господин адмирал позволит…

– А? Говорите-говорите, молодой человек!

– Мы сегодня ночью входим в зону соприкосновения с врагом, – терпеливо объяснил Бауэр. – Мы должны будем провести последнее совещание, сформулировать окончательно нашу тактическую ситуацию. Мне нужна ваша подпись на моих боевых приказах.

– Ага, хорошо. – Адмирал Курц попытался сесть прямо, и заботливые руки Робарда поддержали его хилые плечи. – Они при вас?

– Да, ваше превосходительство. – Бауэр достал тоненькую папочку и положил на полированный стол. – Если вы желаете ознакомиться…

– Нет-нет, – махнул исхудалой рукой адмирал. – Вы человек разумный. Вы повеселите этих туземцев, как следует, да?

Бауэр уставился на начальника со смешанным чувством отчаяния и облегчения.

– Так точно, ваше превосходительство, повеселим, – пообещал он. – Через час мы будем на дистанции лидара от поверхности планеты, и тогда точно определим боевые порядки противника. Группа Четыре проведет разведку боем, а тяжелые корабли останутся контролировать орбиту и раздолбают все, что будет в пределах досягаемости их оружия. Эскадра эсминцев пойдет убирать все огневые позиции, которые мы найдем на геостационарной орбите, а торпедные катера получат задание работать на скоростном перехвате…

– Вы этим туземцам задайте перцу, – сонно произнес Курц. – Прямо на городской площади навалите гору черепов. Ковровую бомбардировку им. Взорвать гадов!

– Так точно, господин адмирал. Теперь подпишите вот здесь…

Робард вложил ручку в пальцы адмирала, но они так тряслись, что алая подпись на приказах почти скрылась под большой кляксой, как под свежей кровью.

Бауэр отдал честь.

– С вашего позволения, господин адмирал, иду выполнять ваши приказы!

Курц глядел на контр-адмирала, и на миг в его запавших глазах вспыхнул отблеск прежней воли.

– Выполняйте, контр-адмирал! Победа да пребудет с нами, ибо Господь наш не допустит, чтобы верные ему… – Глубокое недоумение вдруг отразилось у него на лице, и он рухнул бы на стол, не подхвати его верный Робард.

– Ваше превосходительство! Вы… – Контр-адмирал бросился вперед, но денщик уже откатывал кресло адмирала от стола.

– Его превосходительство несколько дней сильно перенапрягается, – заметил Робард, опуская спинку. – Я отвезу его в спальню. Поскольку мы идем на сближение с врагом… – Он попросил: – Не соблаговолит ли господин контр-адмирал принять мои извинения и вызвать корабельного врача?

Через полчаса, опоздав на совещание на десять минут, Бауэр ворвался в конференц-зал.

– Господа! Прошу садиться.

Два ряда офицеров сидели перед возвышением, откуда мог обращаться к своему штабу адмирал.

– Должен сообщить вам весьма печальное известие, – начал он. Папка под правой рукой у него изогнулась от напряжения, с которым он ее прижал к боку. – Адмирал…

Море лиц обратилось к нему, веря, ожидая.

– Адмирал нездоров.

Уж точно нездоров, если корабельный врач от него не отходит и считает, что у него один шанс из десяти оправиться от кровоизлияния в мозг, поразившего его при подписании приказов.

– Кгм! Он дал мне инструкцию продолжать операцию как планировалось, действуя от его имени, пока он возьмет на себя контроль за ситуацией. Мне бы хотелось бы передать следующие слова адмирала: он верит, что каждый выполнит свой долг, и наше дело правое, ибо с нами Бог!

Бауэр зашелестел бумагами, пытаясь избавиться от стоящего перед глазами образа адмирала на постели – такого беззащитного и высохшего, – и врач с фельдшером тихо совещаются над ним, ожидая прибытия капеллана.

– Итак, сперва обзор ситуации. Капитан второго ранга Куррель, что нам скажут навигаторы?

Кавторанг Куррель поднялся. Небольшой суетливый человечек, глядящий на мир острыми разумными глазами из-под роговых очков, он был главным штурманом.

– Несоответствие серьезное, но не фатальное, – начал он, перебирая лежащие перед ним бумаги. – Очевидно, их превосходительство планировал замкнутый времениподобный путь, который мы предвидели. Вопреки улучшениям, внесенным в мониторы времени двигателя, несоответствие не менее чем в шестнадцать миллионов секунд вкралось в расчеты во время траверсирования. Это, должен я добавить, не является полностью необъяснимым, учитывая, что мы совершили всего шестьдесят восемь прыжков на протяжении около ста тридцати девяти дней, покрыв расстояние более восьми тысяч пятидесяти трех световых лет – новый и существенный рекорд в истории флота. – Он остановился поправить очки. – К сожалению, эти шестнадцать мегасекунд направлены в самом неблагоприятном для нас направлении – в смысле времени, – в ту область, в пределах которой противник оккупировал нашу территорию. И действительно, немногим хуже было бы, если бы мы сделали обычный переход в пять прыжков где-то на сорок четыре световых года. Полная карта пульсара, скоррелированная по направленному вниз спину, показывает, что наше темпоральное смещение – где-то на три миллиона секунд от стартовой точки, где она экстраполирована к мировой линии места назначения. Это подтверждается классическим измерением по эфемеридам для планеты. Согласно местной истории, противник – Фестиваль – окапывается в течение тридцати дней.

• Предыдущая
• 62/85
• Следующая