Небо сингулярности - Стросс Чарлз - Страница 23
- Предыдущая
- 23/85
- Следующая
– Я всего лишь предлагаю начать Критиковать минимальную их выборку чуть-чуть тщательней, чем обычно, – предложила Сестра Седьмая. – А когда я закончу, все живущие будут знать, что их Критиковали. В этом и состоит моя методология.
Капитан третьего ранга Крупкин освободился для встречи с Василием Мюллером только через два часа, но это не было сознательной интенцией. Почти сразу, как только запитали и запустили поле главного двигателя, и корабль плавно двинулся прочь от Кламовского лифта, пейджер Крупкина пискнул:
ВСЕМ ОФИЦЕРАМ НЕМЕДЛЕННО СОБРАТЬСЯ В ЗАЛЕ «Д».
– Мать твою в железо, – вздохнул механик и бросил, выходя, Павлу Грубору: – Старик меня вызывает прямо сейчас. Ты пока займись этим береговым механиком и выясни, сколько ему еще возиться с установкой компенсатора? И кинь мне на пейджер, когда узнаешь.
Не ожидая ответа, он вышел.
Михаил Крупкин любил свою работу и особо не ожидал повышения по службе. Судовыми машинами он занимался уже четырнадцать лет и собирался спокойно дослужить до счастливой отставки, с работой на каких-нибудь коммерческих линиях. Но вот такого типа сообщения полностью лишали его внутреннего покоя. Это значило, что начальник будет задавать вопросы о готовности систем, а с этими дурацкими непонятными коробками в машинном отделении… Может, «Полководец» и стал мобильнее, но он, Крупкин, не может отвечать за него теперь на сто процентов.
Что в этих ящиках, он не знал, но не сомневался, что именно ради них Адмиралтейство потратило несколько миллионов крон на модернизацию двигателей. И почему-то тщательно уклонялось от всяких разговоров о программном обеспечении этих ящиков. А они, подключенные к двигателю, были также подключены по новой широкополосной линии связи к тактической сети. Что-то тут было подозрительное.
Пережевывая мысленно все это и еще многое, он вошел в экспресс-лифт, поднявший его в конференц-зал офицерской палубы. Дверь в зал «Д» была открыта, его ждали. Почти все старшие офицеры уже собрались. Старпом Илья Муромец, лейтенант Хельсингас из управления огнем, люди из разных боевых частей, Вульпис из релятивистов… Он вроде бы последний, если не считать капитана, у которого есть причины приходить позже всех.
– Привет, Илья! Что стряслось?
Тот посмотрел на него.
– Капитан у адмирала. Придет – объявит, – ответил он. – Я сам толком не знаю, но вроде ничего конкретного.
Крупкин молча перевел дух. «Ничего конкретного» – значит, дело не в ходовой части корабля. Стружку ни с кого снимать не будут. Нельзя сказать, что каперанг Мирский придирчив – по меркам Новой Республики, – но он бывал совершенно безжалостен, если считал, что кто-то не усердствует в работе.
Вдруг атмосфера в зале переменилась. Все повернулись к двери, разговоры стихли, офицеры встали по стойке «смирно». Капитан Мирский на долгую секунду остановился, оглядывая своих офицеров. Очевидно, зрелище его удовлетворило, и первые его слова были такими:
– Господа, прошу присаживаться. – Пройдя к креслу во главе стола, он положил перед собой толстую папку. – Сейчас одиннадцать тридцать. Дверь в это помещение закрыта и закрытой останется до двенадцати часов ровно, если не произойдет ЧП. Я уполномочен вам сообщить, что вводится в действие боевой приказ. Мне неизвестно, какие политические соображения лежат в его основе, но в штабе адмирала Курца меня информировали, что вряд ли возможно иное разрешение кризиса, кроме военного. Соответственно нам приказано идти в составе экспедиционного соединения номер один к Рохарду согласно боевому плану «Омега – зеленый горизонт». – Мирский придвинул кресло и сел. – Есть вопросы по этой части перед тем, как я перейду к нашим конкретным приказам?
Руку поднял лейтенант Марек.
– Господин капитан, известно ли нам что-нибудь об агрессоре? Насколько я понимаю, цензурное ведомство проявило бдительность более обычной.
– Хороший вопрос. – У Мирского дернулась щека, и Крупкин глянул на лейтенанта: молодой пацан из Тактики, на корабль пришел меньше полугода тому назад. – А на хороший вопрос следует давать хороший ответ. К сожалению, я его дать не могу, потому что никто не счел возможным мне рассказать. Итак, лейтенант, как следует расположить наши силы на случай худшей из возможных ситуаций?
Лейтенант Марек гулко сглотнул слюну. Он слишком недавно появился на «Полководце», чтобы просечь сократическую манеру капитана по проверке знаний своих подчиненных – наследие двух сроков преподавания в Академии штаба ВКФ.
– Против кого, господин капитан? Если бы дело было просто в подавлении местного мятежа, проблем бы не было. Но у Рохарда есть заслон, состоящий из эсминца плюс пункты наземной обороны, и подавить они могли бы не хуже нас. И нас бы не послали, если бы этих сил было достаточно в сложившейся обстановке. Значит, там должен быть активный противник, уже лишивший местную оборону возможности влиять на ситуацию.
– Точный вывод, – невесело улыбнулся каперанг. – Который будет правдив независимо от того, кого мы там встретим. К сожалению, я знаю столько же, сколько и вы, плюс еще одно: очевидно, эсминец «Сахалин» был сожран. Мне неизвестно, метафора это или буквальная истина, но явно никто не знает, что это за Фестиваль такой, на что он способен и не вызвал ли у него эсминец несварения желудка. Но мы не забудем нашу присягу на верность Императору и Республике: что бы они ни решили предпринять, мы – их правая рука. Если они решат ударить на врага – мы ударим всей силой. Пока что будем предполагать худшее. Что если у врага есть корнукопии?
Марек посмотрел озадаченно.
– А ведь это палка о двух концах, господин капитан. С одной стороны, у них есть средства, позволяющие производить оружие быстро и не пачкая рук. А с другой стороны, раз они не привыкли работать, откуда у них взяться настоящему боевому духу? Способность производить товары еще не приносит победы тем, кто развращен и расслаблен изнеженной жизнью роботовладельцев. Откуда у них возьмутся традиции, стиль доблестных вооруженных сил?
– Вот и посмотрим, – непонятно ответил Мирский. – Пока что я предпочитаю предполагать худшее. А худший случай – это что у противника есть корнукопии, и он не разложен и не труслив.
Марек чуть качнул головой.
– У вас вопросы, лейтенант?
– Господин капитан, разве такое возможно? – встревоженно спросил Марек.
– Возможно все, – веско сказал капитан. – И если предполагать худшее, то все неожиданности могут быть только в лучшую сторону. – Он отвернулся от наивного лейтенанта. – Следующий.
Крупкин, имевший как инженер собственное мнение о целесообразности запрета технологий по социальным причинам, кивнул про себя. Мирский ничего вслух не сказал, но механик отлично понимал, что подумал капитан: «Декадентская жизнь изнеженных роботовладельцев отнюдь не препятствует воинским традициям. На самом деле даже оставляет больше времени, чтобы сосредоточиться на существенном».
Капитан продолжил перекличку офицеров, спрашивая их о готовности их частей.
– Машинное отделение. Капитан третьего ранга Крупкин.
Тот подавил недовольный вздох.
– Береговой механик еще не закончил работу по модернизации компенсаторов дрейфа нуля. Точной оценки сейчас я еще дать не могу, но по состоянию на сегодня нам нужно еще три вахты, чтобы закончить модификацию, и одна вахта на испытания. На его работу у меня жалоб нет – дело знает, настоящий мастер. В остальном: вспомогательный комплект компенсаторов – который модернизации не подвергался – полностью работоспособен. Мы идем полным ходом, но полного резерва у нас не будет, пока не будет закончена модификация. Это от четырех до пяти суток минимум.
– Понятно. – Капитан сделал заметку в блокноте и посмотрел на главного механика. Пронзительным взглядом синих глаз, от которого офицер менее опытный превратился бы просто в комок раздерганных нервов. – Нельзя ускорить переоборудование, добавив людей? В нейтральное пространство-время мы выходим через двое суток, и там обязаны предполагать присутствие минных заградителей и крейсеров противника.
- Предыдущая
- 23/85
- Следующая
