Джинн и воины-дьяволы - Керр Филипп - Страница 47

Простившись с сестрой Кристиной, они сели на катер-такси и отправились в гостиницу. Нимрод снял номер для Марко Поло, а затем отправился в огромный люкс под самой крышей, где дети как раз закончили рассказывать Джалобину обо всем, что обнаружили.

— Мы должны разгадать тайну этих картин и найти золотой слиток. Это крайне важно, — сказал Нимрод. — И времени на раздумья у нас нет. Потому что не менее важно побыстрее добраться до Китая и найти место, которое описала Фаустина.

— Не понимаю, — признался Финлей. — А почему все это так важно?

— Я понимаю не больше Финлея, — сказал Джон. — Больше всего на свете я сейчас хочу оказаться в Нью-Йорке и дождаться там маминого возвращения.

Тогда Нимрод рассказал мальчикам о том, что обнаружили они с Филиппой в Нефритовой книге и как все это сходится с тем, о чем поведал им Марко Поло.

— Предупреждения из прошлого никогда не надо игнорировать, — сказал он. — В мире духов явно творится что-то зловещее. Мы уже знаем, кто за этим стоит. Воины-дьяволы. Но теперь надо узнать почему.

— Но если это происходит в мире духов, почему это важно для нас? — упорствовал Финлей. — Ну, я имею в виду… духи-то мертвые, правда? Им хуже уже не будет.

— Будет. Причем намного хуже, — ответил Нимрод. — И для нас тоже настанут тяжелые времена. Мир духов влияет на реальный мир самыми разными, непостижимыми способами. По-твоему, почему иной мир называют оборотной стороной этого? Представь себе монету. Орла без решки не бывает. И решки без орла тоже. Именно поэтому мы должны отправиться в Китай.

— В Китай? — Джалобин поморщился.

— Да, в Китай, — повторил Нимрод. — Но мы должны разделиться. Джалобин, Финлей, Джон и я отправимся в Китай. Я абсолютно уверен, что кто-то открыл секрет древних терракотовых воинов. И использует их в своих целях.

— А я что буду делать? — спросила Филиппа.

— Я хочу, чтобы ты осталась здесь в Венеции, с Марко Поло, и попробовала разгадать, что зашифровано в картинах. Жизненно важно, чтобы мы нашли золотой слиток. Да, не забыть бы мне обеспечить Марко паспортом — на случаи, если — вам тоже придется путешествовать в поисках слитка.

— А это не рискованно? — спросила Филиппа. — Я не про нас, а про вас. Как же вы поедете в Китай без золотого слитка власти?

— Возможно, в этом есть риск, — согласился Нимрод. — Но полагаю, что это необходимо. Мы проведем разведку. Соберем сведения.

— Ненавижу Китай, — мрачно сказал Джалобин. — Там едят собак.

— Джалобин, — вздохнул Нимрод. — Вы же никогда не были в Китае!

Джалобин умоляюще посмотрел на Нимрода.

— А нельзя мне остаться здесь, с мисс Филиппой, сэр? — спросил он. — Не думаю, что поездка в Китай пойдет на пользу моему здоровью. У меня и здесь-то, в Италии, несварение желудка. Во всех блюдах оливковое масло и чеснок. Они даже додумались делать чесночный хлеб и чесночное масло! Но я мог бы помочь Филиппе разгадать шифр на картинах. Я ведь здорово решаю ребусы и кроссворды, сами знаете. Никто не отгадывает кроссворд из «Дейли телеграф» быстрее меня. Это факт.

— Сожалею, Джалобин, но вы едете с нами, — сказал Нимрод. — После вашей схватки с ангелом я убедился, что лучшего телохранителя мне и искать не надо. Возможно, нам потребуется сила вашей железной руки — вдруг придется сражаться с воинами-дьяволами.

Джалобин громко застонал.

— Этого я и боялся. Не успеем мы приехать в этот ваш Китай, как мне подадут на обед какую-нибудь шавку. Я это предвижу. Помяните мое слово — будем есть собачатину.

— Мистер Джалобин, в Китае собак не едят, — сказала Филиппа. — Это все досужие домыслы. Байки.

— Не едят? — переспросил Джалобин. — Точно? — Он на мгновение примолк, а затем кивнул: — Ладно, тогда поехали. Думаю, все будет в порядке. Я ведь очень люблю собак. У меня даже была собака. В детстве.

— И у нас тоже. — Джон вздохнул. — Целых две.

Как только Лейла покинула «дворец-водопад» в Иравотуме, Фаустина начала готовиться к собственному отъезду. Она не хотела, чтобы ее дух провел в этом жутком месте лишнюю минуту, — боялась, что с нею произойдут неприятные метаморфозы. Такие же, как с Лейлой Гонт.

План Фаустины был прост: найти хорошую, удобную кровать, лечь, а затем выбраться из собственного тела и оставить его здесь — дышать воздухом Иравотума и постепенно становиться Синей джинн. Дух же ее должен был провести эти тридцать дней где-нибудь в другом месте. Но где? Совершенно ясно, что на это время ей придется вселиться в какое-нибудь живое существо, иначе по истечении месяца она уже не сможет вернуться в собственную оболочку. Кого же ей осчастливить?

Опыт подсказывал, что с заимствованием человеческих тел лучше не связываться. Жуткая история с премьер-министром Великобритании навсегда отбила у девочки охоту экспериментировать подобным образом. Но если вселяться не в человека, то в кого? В какое существо? Судя по всему, жизнь в Ираке опасна для всех живых существ, не только для людей. Этому она уже нашла множество подтверждений. Процветали тут исключительно скорпионы, но Фаустина испытывала к ним инстинктивную ненависть, поскольку для джинн эти твари еще опаснее, чем для людей. Значит, скорпионы, а заодно (по той же причине) пауки не рассматриваются. Змей она тоже не любила. Так что остается? Вопросов больше, чем ответов… Пожалуй, лучше положиться на интуицию. Или, что то же самое, на судьбу — ведь это вполне в стиле джинн.

Фаустина улеглась на широкую кровать Лейлы, закрыла глаза и сосредоточилась. Спустя несколько минут дух ее высвободился из тела, просочился, не встретив никакого сопротивления, через бетонную крышу «дворца-водопада» и поднялся под невидимый свод огромного подземного мира под названием Иравотум. А потом — все выше и выше, сквозь плотную толщу скал, сквозь слои горячего сланца и песка… И вот наконец она выбралась на поверхность земли, туда, где когда-то высился древний Вавилон. Было прохладное раннее утро.

Сначала Фаустина просто полетала, наслаждаясь свежим воздухом и простором после мрачного, вызывающего клаустрофобию Иравотума. Но и в это время она продолжала искать того, кто приютит ее дух на ближайший месяц. Один за другим отпадали кандидаты: котенок, коза, птичка камышовка, человек в черном тюрбане. Наконец она решила стать пчелой. Пчелы — трудолюбивые безобидные существа. Кроме того, Фаустина очень любила мед. Кстати, этот выбор тоже будет иметь непредвиденные и весьма длительные последствия, поскольку в мочках у Фаустины к моменту ее превращения в пчелу по-прежнему оставалось немного пчелиного яда.

С тех пор фаустина, когда счастлива, всегда жужжит, как пчелка.

В это самое время Лейла Гонт спешила домой на всех парах, а точнее, на максимальной скорости смерча, и предвкушала встречу со своей семьей. Она по обыкновению обустроила свой воздушный экипаж с максимальным комфортом: повсюду кожа и ковры, как в маленьком, но крайне дорогом частном самолете. Будучи могучей и опытной джинн, Лейла не тратила много усилий на управление смерчем. Джинн тоже умеют летать на «автопилоте», только в обычном самолете автопилотом управляет компьютер, а джинн включают так называемую «навязчивую идею» — по-французски idee fixe— в собственной голове. Эта навязчивая идея существует в их сознании как бы отдельно независимо от других размышлений. Мозг любого джинн, в отличие от человеческого, устроен так, что джинн, во всяком случае взрослый, может думать, по крайней мере, о двух вещах сразу. Когда погодные условия благоприятны, джинн способны одновременно управлять смерчем и смотреть кино, читать газету или даже спать.

Перед вылетом из Багдада Лейла на всякий случай узнала прогноз погоды на всем своем маршруте. Над Тихим океаном погода обещала быть безупречной: почти безоблачно, легкий ветерок, превосходная видимость на любой высоте, даже над водой. И теперь, нежась в уюте лично обустроенного ею смерча, Лейла неслась по небесам, точно современная богиня Нут, которая, как вы знаете, была богиней неба у древних египтян. Кстати, эта богиня порой принимала облик небесной коровы, то есть существа, которому ни летать, ни даже скакать не подобает. Не исключено, что именно про эту нахальную корову впервые и было сказано «как корове седло», то есть паслась бы ты лучше на лугу, а не летала по небу.