Джинн и воины-дьяволы - Керр Филипп - Страница 18

— Все по-честному, — возразил Сэм. — Я справлюсь с любым из вас и без ангельской силы. Не важно, с джинн или с человеком. Мне для этого хватит собственных мускулов.

— Да, у вас их с избытком, — признал Нимрод.

— Так как, сразимся?

— Погодите… Вы сказали, вас зовут Самаэль? А это не вы боролись с Иаковом в ветхозаветной книге Бытия? — сообразила Филиппа.

— Может, и так. — Сэм ощетинился. — Что из этого?

— В таком случае мы принимаем ваш глупый вызов, — заявила Филиппа. — Мы готовы к поединку, если вы обещаете не пользоваться вашей ангельской силой. С вами сразится мистер Джалобин. Джалобин, вы не против?

— Я? — От неожиданности у Джалобина отвисла челюсть. — Драться с ним? Мисс, вы, случаем, не спятили?

— Вот-вот, я тоже думаю, что спятила, — подхватил Сэм.

— И если он победит, мы спокойно заберем отсюда нашу подругу, — продолжила Филиппа. — Договорились?

— Могу я поговорить с вами, мисс? — прошептал Джалобин.

Сэм ухмыльнулся во весь свой широченный рот.

— Договорились, — ответил он Филиппе. — Но это должен быть настоящий бой, по всем правилам. С рингом, судьей и публикой. Короче, не так, как я дрался с Иаковом. Нас тогда было только двое, ночью, в пустыне. Не очень-то весело. Ради кого стремиться к победе? Я обожаю болельщиков. Без публики скучно.

— Да, я вас понимаю, — кивнул Нимрод, оглядывая катакомбы.

— Естественно, здесь мы драться не будем, — твердо сказал Сэм. — Надо найти такое место, где охотно соберутся настоящие болельщики, и чтоб передали по спортивному каналу. Стадион, например, или арена на Мэдисон-сквер-гарден в Нью-Йорке. Там и сразимся, согласны?

— Отлично, — сказала Филиппа. — Идет.

— А ты мне нравишься, — сказал ангел Сэм Филиппе. — Боевая. Жаль, что девчонка. Так, теперь о тебе… — Тут Сэм перевел взгляд на Джалобина и наставил на него толстый короткий указательный палец. — Я намерен оторвать тебе голову и использовать ее в качестве пресс-папье, чтоб бумаги со стола не разлетались.

Сэм щелкнул пальцами, и все они мигом перенеслись в Нью-Йорк, на ринг, расположенный на Мэдисон-сквер-гарден. Перед ними, как море, волновалась двадцатитысячная толпа зрителей. Сновали продавцы программок и хот-догов, журналисты и фотографы стремились пробиться поближе к рингу, а крупные высокие блондинки, увешанные бриллиантами, размахивали транспарантами с именем Сэма.

— Вот это да! — воскликнул Джалобин. — Все прямо как настоящее. Интересно, а дождливые выходные в Манчестере он тоже может сколдовать?

— Мы и правда в Нью-Йорке, Джалобин. Все вокруг — настоящее, — сказал Нимрод, который нисколько не удивился столь неограниченной власти Сэма. Он знал, что ангелы способны и не на такие чудеса. Несмотря на заросший щетиной подбородок и довольно грубые манеры, Сэм и вправду был ангелом, причем очень могучим. — По крайней мере, сейчас — это реальность. Ангелам ничего не стоит создать новую реальность.

Появление Сэма сопровождалось оглушительным музыкальным аккордом и россыпью фейерверков. Подняв руки, он приветствовал толпу уверенным жестом вечного победителя.

Бой должен был начаться с минуты на минуту.

— Джон, проснись.

Джон открыл глаза. Он полулежал на земле, прислонившись к дереву, а перед ним стояли на коленях встревоженные господин Ракшас и Лео Полити. И тут, как живые, всплыли в его памяти страшные разрисованные лица индейцев-могикан, и он в испуге попытался вскочить на ноги — слишком реальны были воспоминания о том, что, как ему показалось, с ним только что случилось.

— Успокойся, мой юный друг, — произнес господин Ракшас. — Ты в безопасности.

— Это было ужасно! — Джон запустил обе пятерни в волосы и начал их нервно теребить, словно проверяя, не сняли ли с него скальп. — Жуть! Я побывал в прошлом, в тысяча шестьсот пятьдесят пятом году. Я был голландцем, тоже мальчиком, но постарше, и бежал через лес — убегал от индейцев. И это было… ужасно.

— А до этого что происходило, помнишь? Мы все были в лодочном домике, — напомнил господин Ракшас. — Экзорцисты изгоняли там нечистую силу. И когда все духи разом ринулись прочь, один из них, похоже, перепутал себя с тобой… Вы поменялись ролями. Думаю, ты только что пережил то, что случилось с тем бедным пареньком на самом деле — в результате чего он и стал призраком.

— Какие же они страшные, эти индейцы… — Джону опять стало дурно от одного лишь воспоминания о пережитом. И он снова опустился на землю.

— Давай-ка успокойся. В те времена такие ужасы были в порядке вещей. Не только индейцы, но и переселенцы из Европы творили массу жестокостей. В человеке от природы много неприглядных качеств, и особенно мерзко они проявляются у людей невежественных и недалеких.

— Я понимаю, что это было не со мной, — произнес Джон. — Но все еще кажется… что со мной…

— Как говорится, лучше один раз увидеть, чем прочитать сто учебников истории, — заметил господин Ракшас. — А уж если ощутить все на собственной шкуре… Это лучшая школа.

— Возможно, теперь вам самое время кое-что объяснить, — сухо сказал Лео. — Как вышло, что вы, единственные среди множества находившихся в доме духов, не спешили убегать, когда эти люди принялись изгонять нечистую силу? Лично я думаю, что вы оба вовсе не покойники. Будь вы покойниками, вы бы улепетывали со всех ног.

— Вы правы, — ответил господин Ракшас. — Разумеется. Никто из нас, к счастью, пока не скончался. И я очень сожалею, что нам пришлось вас обманывать, Лео, поскольку вы — очень достойный призрак. А мы — джинн и преследуем вполне благую цель.

— Вы хотите сказать, что вы джинн? — уточнил Лео.

— Именно. И можете не просить у меня три желания, ибо я не вправе вам их даровать. Во-первых, вы мертвы, а во-вторых, джинн-сила в мире духов не действует. — Ракшас помолчал, а потом спросил: — Скажите, Лео, вы хорошо разбираетесь в людях?

— Полагаю, что хорошо разбираюсь в тех, кому доверяю, — сказал Лео.

— Прекрасный ответ, — сказал господин Ракшас. — Если вы нам поможете, Лео, мы непременно постараемся помочь вам, когда вернемся обратно, в земной мир. Ведь там наша сила действует, верно, Джон? Мы клянемся, Лео. Вы ведь больше не хотите быть Ка-слугой в этом храме в центре Манхэттена? Мы готовы выполнить вашу просьбу. Что скажете?

— Скажу, что согласен, — отозвался Лео. — Мне ведь нечего терять. За сто тридцать лет мне уже надоело водить экскурсии в загробный мир.

— Вы предположили, что духи не просто находились, а прятались в лодочном домике. Отчего вы так решили?

— По всем приметам. Обычно вокруг роятся тысячи духов. Но эти были первыми, кого мы встретили с тех пор, как переступили порог загробного мира. И они явно прятались.

— От кого? Или от чего?

— Не знаю. А это так важно?

— Не исключено. — Господин Ракшас пожал плечами. — Где лодка?

Пока они плыли вверх по Гудзону, Джон и господин Ракшас немного рассказали Лео о Фаустине и чуть подробнее о том, кто такие джинн и как им живется на свете.

— Право даровать три желания — это огромная ответственность, — заметил Лео. — Но и тем, кто должен выбрать себе три желания, тоже следует иметь голову на плечах, чтобы распорядиться ими разумно. Наверно, не все остаются довольны, когда получают то, что попросили.

— Лео, вы так мудры, что и сами могли бы быть достойнейшим джинн.

Они достигли острова Баннерманна рано утром. Занимался рассвет, но небо в мире духов было бесцветным, словно затянутым белесой пеленой. Жутковатый серый дом в середине острова был по-прежнему грозен и недвижен, примерно таким Джон его и помнил. Было лишь одно явное отличие. На могиле, в которой они с Дыббаксом похоронили гориллу Макса, дворецкого Фелиции, теперь стоял надгробный камень — обезьяна в натуральную величину.

Они вошли в гостиную, где еще тлели в камине угли, и сели под черно-белым портретом Фаустины. Джону показалось, что в черно-белом варианте она еще больше похожа на Дыббакса, чем ему запомнилось с прошлого раза. Такая же своенравная и вредная. Неужели, когда он был тут в прошлый раз, она тоже находилась в комнате и наблюдала за ними? Вернее, не она, а ее незримый дух. Дух Фаустины.