Джинн и Королева-кобра - Керр Филипп - Страница 33

— У кого-нибудь припасено это… как его? На букву Д. Короче — желание на крайний случай. Сейчас самое время им воспользоваться.

Ни один из трех джинниоров не отозвался.

— Так я и знал, — мрачно пробормотал Джалобин. И добавил: — Nunc fortunatus sum.

— Что это значит? — спросила Филиппа.

— Я просто вспомнил, — сказал Джалобин, приобняв девочку за плечи, — о том, что написал полковник Килликранки. Я бы сейчас тоже хотел, чтобы нам улыбнулась удача. Я бы хотел оказаться в Лакхнау.

— Я тоже, — чуть не плача сказала Филиппа и вдруг вскочила: — Смотрите!

К ним, вверх по склону, широким, размашистым шагом поднимался высоченный человек. Или нет, не человек… Существо смутно напоминало обезьяну с длинной и косматой бурой шерстью. Огромная голова походила на яйцо, лицо было плоское, без всякой шерсти.

— Это медведь? — испуганно спросил Дыббакс — Какой медведь? Это йети! — возразил Джон. — Ужасный снежный человек.

— Разрази меня гром! — воскликнул Джалобин. — Нам только чудища не хватало.

Он закрыл глаза и приготовился вознести последнюю молитву.

За тысячи километров от Индии, в Нью-Йорке, двойники Джона и Филиппы, их «вторые я», созданные ангелом Африэлем, вели себя идеально. Даже чересчур. Ведь что типично для ангела и любого его творения? Вот именно! Ангельский характер. Никаких тебе недостатков, недосмотров, недомыслия или недозволенных поступков. Это означало, что Джон-2 и Филиппа-2 не умели проказничать или лениться, как настоящие близнецы и как любые нормальные дети. Не то чтобы настоящие Джон и Филиппа были плохими детьми, вовсе нет. Но ведь у всех детей — не важно, джинн они или мундусяне — случаются приступы лени, беспечности, непослушания. И всем им иногда хочется… пошалить. Однако у Джона-2 и Филиппы-2 не было ни одного из этих естественных детских недостатков, и уже спустя два дня после их появления в доме семь на Восточной Семьдесят седьмой улице их необычное поведение привлекло внимание окружающих. Первой, кто заметил, что своенравные хозяйские дети превратились в сущих ангелов, была миссис Трамп, домработница семейства Гонт. Это же немыслимо, чтобы Филиппа взялась мыть кафель в ванной, а Джон отправился выносить мусор! Теперь-то понятно, какая добрая фея только что вытерла всю пыль и пропылесосила весь дом!

— Уж не знаю, что вы, дружочки, затеяли, — сказала близнецам миссис Трамп, нервно теребя жемчужное ожерелье (домработница Гонгов была очень богатой женщиной и часто носила под фартуком дорогущие драгоценности). — Но как бы там ни было, спасибо за помощь. В этом доме всегда полно работы. Иногда мне кажется, что без волшебной палочки тут вовек порядка не будет… Но что вы все-таки затеяли?

— Мы ничего не затевали, — ответила ей Филиппа-2. — Просто пытаемся как-то облегчить вам работу.

— Конечно! — подхватил Джон-2. — А теперь вам надо на пять минут прилечь. И может быть, вы хотите зеленого чая? По-моему, он вам совсем не помешает.

— Но что скажет ваша мама? — испугалась миссис Трамп. — Что она подумает, если увидит, что я прохлаждаюсь на диване, а вы двое делаете за меня всю работу? Да меня тут же уволят! Наверняка. Она не за то мне платит, чтобы я тут чаи гоняла.

Тем не менее миссис Трамп позволила близнецам немного за собой поухаживать. Да и как она могла отказаться? Ведь Филиппа-2 испекла для нее торт. Воздушный, как ангельская поступь, бисквитный торт.

На глазах у миссис Трамп показались слезы.

— Для меня никто никогда не пек пирогов… Разве что в детстве…

Но даже съеденные в детстве пироги и торты не выдерживали никакого сравнения с этим произведением искусства. Да и чай оказался необычайно вкусным.

— Смотрите, — сказала миссис Трамп и захихикала, — а то еще я привыкну к вашим деликатесам!

Но вскоре она решительно встала, шуганула детей из кухни, начала готовить обед и вскоре забыла о неожиданном внимании, которое проявили к ней хозяйские дети. Однако они не преминули снова напомнить о своих замечательных качествах. Войдя после обеда в столовую, чтобы убрать грязную посуду, миссис Трамп обнаружила, что все уже сделано: близнецы не просто унесли тарелки на кухню, но даже ополоснули их и аккуратно разместили в посудомоечной машине.

— Вот это да! — ахнула домработница.

Мистер Гонт тоже заметил перемены в близнецах. Да и как было не заметить, если Филиппа-2 притащила ему прямо в постель чашку кофе — лучшего кофе он в жизни не пил! — и положила на поднос утреннюю газету, а Джон-2 наполнил для него ванну? Выходя из комнаты, близнецы, вернее, «близнецы близнецов» теперь не забывали выключать свет и электроприборы, а ведь именно за забывчивость и небрежность папа так часто сердился на них прежде. В общем, мистер Гонт был крайне доволен своими детьми, хотя заподозрил, что они просто пытаются задобрить его впрок и скоро подкатятся к нему с какой-нибудь неожиданной просьбой Ладно, попросят — разберемся, решил мистер Гонт. А пока надо расслабиться и получать удовольствие.

От глаз миссис Гонт внезапные перемены в поведении близнецов тоже не укрылись, но, в отличие от мужа, она подумала, что дети уже напроказничали и теперь заметают следы. Поэтому она решила последить за ними попристальнее. Но никаких проступков не выявилось. Более того, к своему величайшему удивлению, Лейла обнаружила, что Джон теперь реже играет на компьютере и смотрит телевизор, зато стал больше читать. А Филиппа по утрам старательно расчесывает волосы, тщательно пережевывает пищу, чистит зубы после каждой еды и содержит комнату в идеальном порядке. Оба они по крайней мере один раз в день принимают ванну или душ. Без всякого напоминания. Все это было похоже на чудо.

Правду знала только кошечка Монти. Она поняла, что это не настоящие близнецы, а их двойники. Кошки — такие особые существа, которым ведомо то, что не ведомо ни людям, ни даже джинн. А уж кошки, которые — как Монти — когда-то были женщинами, вообще обладают особой интуицией. Впрочем, Монти пришла к этим выводам отнюдь не без оснований: новый Джон не кидался в нее разными предметами, когда она точила когти о ножки его любимого кресла, а Филиппа, прежде любившая тайно подкормить кошечку под столом, перестала давать ей лакомые кусочки. Но главной подсказкой был, разумеется, запах. Кошка почуяла, что в доме живут теперь совсем другие близнецы, потому что пахли они совершенно иначе. Точнее, не пахли вообще, что, впрочем, было неудивительно, учитывая их невообразимую любовь к чистоте.

Когда же миссис Гонт узнала, что Джон принимает душ аж два раза в день, она решила, что ребенок заболел, и вызвала джинн-доктора Дженни Сахерторт — маму Дыббакса.

— С близнецами что-то не так, — сказала ей миссис Гонт. — Не знаю, что именно, но они какие-то не такие.

— А поконкретнее, Лейла?

— Они никогда не были такими… хорошими. Такими ответственными. Такими понимающими. Такими предупредительными. Такими уравновешенными. Такими послушными. Такими опрятными. Такими прилежными. И уж точно они никогда не были такими чистюлями. Наверно, это какая-то болезнь, или стресс, или еще что-нибудь в этом роде.

Доктор Сахерторт покачала головой.

— Лейла, дорогая, уж прости за резкость, но, по-моему, у тебя невроз, причем на пустом месте. Большинство родителей были бы счастливы иметь детей с такими, с позволения сказать, недостатками. и вообще… ты хотя бы знаешь, где твои дети. Хотя бы знаешь, что они живы… — Доктор Сахерторт судорожно всхлипнула.

— От Дыббакса все еще никаких вестей? — Миссис Гонт участливо сжала руку подруги.

— Никаких. Мы с тетей Фелицией ищем его повсюду. — Она вздохнула. — Я сама виновата. Я была с ним слишком строга. Надо было давать ему больше свободы. Но после того, что случилось с его сестрой Фаустиной… — Доктор Сахерторт смахнула со щеки слезу.

— Ты ни в чем не виновата, — убежденно сказала миссис Гонт.

— Нет, Лейла, увы… Как говорится, потерять одного ребенка — несчастье. Но потерять двоих — типичная безответственность. — Она высморкалась. — Я убеждена, что исчезновение Дыббакса как-то связано со смертью его друга Брэда и мистера Бленнерхассита. Вопрос только — как? Я этого не знаю. И полиция у нас в Палм-Спрингс, похоже, ничего не выяснила.