Записки падшей ведьмы - Стрельцова Маша - Страница 38

• Предыдущая
• 38/56
• Следующая

— Сядь, — приказал он мне.

Я подумала и решила не выёживаться. От Буйвола слишком многое зависело.

Дедок помолчал, крутя в руках кружку, потом сказал:

— Не на тебя я рассердился. Счастья для сына хочу. Мы вон с Аллой всю жизнь за одной партой просидели, друг друга знаем как себя, а у вас что за брак? Только встретились — и в загс. Чего людей смешить?

— Мы с Дэном любим друг друга, — твердо возразила я.

— Он и Ленку любил, — невесело усмехнулся Буйвол. — А уж Ленка твоя и вовсе на него надышаться не могла. Однако ж — прожили чуть больше полугода, и вот вам — незаконный ребенок.

— У нас так не будет, это я вам точно говорю.

— Ты его любишь? — в упор спросил он.

— Я уже это сказала, — выдержала я его взгляд. — И что за вопросы? Ваш сын достоин любви. Он очень красив и обаятелен. Любая бы влюбилась в него без памяти.

— А будешь ли ты его любить всю жизнь? — тем же тоном спросил Буйвол. — Где гарантия, что у тебя нет других мотивов?

Я обмерла.

Неужто он знает???

— Деньги у меня есть свои, если вы про это, — с трудом взяв себя в руки, ответила я. — Но в любом случае я вступаю в этот брак не только сердцем, но и разумом. Я понимаю, что мне с ним жить всю жизнь, и если мы не будем бережно относиться друг к другу — это покажется чертовски долгим сроком.

— Мне нужны доказательства твоих слов, — уронил он.

— Какие именно доказательства? — я недоуменно посмотрела на него.

— Если ты его любишь — реши его проблемы с Харитоном.

Я озадаченно уставилась на него.

— А как?

— Ну, ты же ведьма, придумай сама как, — усмехнулся Буйвол. — И моментик — я хочу, чтобы он больше никогда не беспокоил моего сына. Ясно выражаюсь?

— Вы хотите его смерти…, — медленно проговорила я.

— Я хочу спокойствия для сына, — резко оборвал он меня.

— Но есть ведь другие способы, — почти жалобно сказала я.

— Харитон не успокоится, пока жив! — отрезал Буйвол. — Выбирай. Или Харитон — или мой сын.

— Спокойнее! — я пришла в себя. — Спокойнее! Если такова цена за вход в ваш клан — то увольте. Мое предложение приезжать в гости остается в силе.

И я снова встала со стула.

— Глупая девчонка! — зло бросил дедок. — Ты хоть понимаешь, что если его пощадить — в один день ты Дэна будешь хоронить? Тут либо один, либо другой!!!

Я остановилась.

Перед моими глазами в этот момент пронеслось прошлое. То, как я рыдала на груди у умирающего Ворона, на которого Дэн так похож. То, как меня от его тела отрывали медики, чтобы отвезти в морг — ужасное слово «морг». И то чувство пустоты и отчаяния, когда я очнулась после всего этого и поняла — Димки больше нет. И никогда не будет.

Я тогда просто не хотела жить…

Еще одного любимого хоронить — я не перенесу.

— Так что? — безжалостно подвел итог Буйвол. — Кончилась любовь никак?

— Мне надо подумать, — с трудом сказала я и на деревянных ногах вышла из столовой.

Простой выбор…

Выбрать одну из жизней…

— Думай, пока Дениска не вернулся, — бросил мне вслед дедок. — Он ничего этого знать не должен, не девочка, должна понимать.

Я доплелась до своей комнаты, упала на кровать и бессмысленно уставилась в потолок.

Мне было плохо.

Я вспоминала Ворона, на которого Денис столь похож. Ворона, половиночку мою… Я улыбалась сама себе и плакала, вспоминая наши разговоры, его уверенный взгляд и привычку поднимать бровь при удивлении или недоумении. Он был самым красивым и родным парнем в мире.

И я его — потеряла…

Я утерла слезы, нащупала пульт от телевизора и включила какой — то англоязычный канал.

Как по заказу шел «Paycheck» с Беном Эффлеком. И он был как назло похож на Димку. Или на Дэна? Неважно. Типаж один.

Я смотрела фильм и размышляла.

Судьба дала мне еще один шанс. Дэн — да, он не Димка. Но он — он похож на него. Легко закрыть глаза и представить что это — он. Он моложе Димки, и мягче характером. Хорошо это или плохо — не знаю. Но он меня — любит. А это дорогого стоит. Меня не так уж часто любили в этой жизни, чтобы я перестала ценить это.

И я чувствую себя с ним настоящей принцессой…

На одной чаше весов — любящий муж и счастливая семья. Безопасность. Никто не посмеет меня тронуть.

На другой — человек, который это однажды разрушит.

Как во сне я встала, и бездумно пошагала в коридор, заглядывая во все комнаты.

Когда я нашла Буйвола, я посмотрела на него долгим взглядом и прошептала:

— Я согласна.

Буйвол слегка кивнул и лишь спросил:

— Что тебе надо? Может, встречу вашу организовать? Без проблем.

— Тут? — вздрогнула я.

— Ну отчего же? Есть много мест, где он бывает.

— Нет, — отшатнулась я от него. — Я не хочу его видеть. Не хочу!!!

— А как же тогда? — озадаченно спросил дедок.

— Есть фото?

— Да без проблем! — дедок резво вскочил с кресла, выбежал из комнаты и почти тотчас вернулся, держа в руке фотографию. — Держи.

— Ладно, — я нашла в себе силы кивнуть. — Как его зовут?

— Николай, — с готовностью ответил дедок.

— Дайте мне церковных свечей, штук двадцать, деревянный крест — высотой сантиметров пятнадцать — двадцать, и кусок черной ткани. Лучше сатина. И иглы.

— Сделаю, — тут же кивнул дед. — Через полчаса все у тебя будет.

Я молча повернулась и пошла к себе.

— Постой, — окликнул меня Буйвол. — А результат когда?

— Вечером, — мои губы с трудом шевельнулись, произнося это. — И запомните — я никогда, никогда не хочу знать, что конкретно с ним случится!!! Ясно???

— Ясно, — вздохнул дедок.

Я захлопнула дверь.

Пока я шла к себе, я опустошала свою душу. Скидывала все эмоции подальше, выдвигала на передний план лицо умирающего Димки. Это — повторится, если я не сделаю то что должна сейчас. Будет еще одна смерть. Вернее — две. Потому что после Дэна Толик убьет и меня.

К черту Харитонова!!!

К черту…

Я не увижу, как он умрет. Я не увижу его последнего взгляда, не почувствую последнего дыхания. Не услышу его последнего отчаянного крика.

Я ничего об этом и знать не хочу и никогда об этом не узнаю. Я запрещу себе об этом думать. А значит — это меня и не коснется. Харитон останется для меня лишь именем, никакая личность для меня за этим именем не стоит.

Я не знаю ни его самого, ни его семьи.

Я не знаю, как он улыбается, и как он печалится.

Он для меня не существует.

Я вряд ли стану по нему плакать — ведь плачут лишь по очень близким людям…

Множество людей умирают в Чечне. Множество людей умерли одиннадцатого сентября в Нью-Йоркских башнях.

Вы плакали по ним? Горевали?

Нет.

Потому что вы их не знали.

Вот и я не стану плакать по Харитону. Тем более — он мне враг.

Так я себя настраивала, идя к себе в комнату. Опустошала душу от вины и ужаса перед тем, что должна сделать…

Бухнувшись на кровать, я долго рассматривала лицо своей жертвы. Немолодой уже мужчина, седой, с умными, чуть раскосо — узковатыми глазами, но лицо широкое, русское. Одет как-то очень официально — отличный костюм, снежно — белая рубашка и галстук.

«Это — наш с Денисом убийца», — отстраненно подумала я.

Потом гадливым жестом, словно таракана, откинула фотографию и тупо уставилась в потолок.

Так я и провалялась на кровати, пока в дверь не постучали.

Я встала, открыла и увидела Полукастрата.

— Это тебе, — фамильярно пропищал он, протягивая мне пакет.

Я молча взяла и закрыла дверь.

— Ууу, какие мы вежливые, — донеслось из коридора.

— Растопи в холле камин, — мрачно велела я ему.

Первым делом я решила сделать доброе дело. Чтобы хоть как — то уравновесить зло. Я зажгла одну свечу и на ее огонь отчитала Верунькины килы. Пусть вернется и пилит меня. Но моя советь хотя бы насчет нее будет чиста.

Потом я достала из пакета свертки. Все как я заказывала.

Свечи я разложила на столе, включила настольную лампу на гибкой подножке и согнула ее, чтобы она своим теплом слегка размягчила воск. Чуть в стороне положила крест и пачку с иглами.

• Предыдущая
• 38/56
• Следующая