Пыль Снов (ЛП) - Эриксон Стивен - Страница 104

Подошла королева Джанат и встала около мужа, положив руку на спинку стула.

Багг держал небольшой, тщательно отполированный деревянный ящик, который и вручил Таворе.

В комнате было тихо, когда Адъюнкт открыла ящик и наклонила его, чтобы все видели покрытый волнистым рисунком кинжал. Рукоять была простой и функциональной; насколько видела Лостара, и лезвие тоже было непримечательным. Адъюнкт почти сразу же задвинула крышку и поглядела на короля. — Спасибо, государь. Я буду высоко ценить…

— Постойте, — сказал Теол, вставая. — Поглядим на вещичку еще раз. — Он снова открыл ящик. — Цеда, вы не могли найти ничего более интересного? Полагаю, Канцлер умер бы со стыда, случись ему увидеть…

— Он почти умер, государь. Увы, Цеда ограничен некими…

— Извините, — сказала Адъюнкт, — я полагаю, оружие зачаровано? Боюсь, его особенные свойства будут потеряны в моем присутствии.

Старик улыбнулся: — Я сделал что смог, Тавора из Дома Паран. Представ перед самой суровой необходимостью, поглядите на это оружие.

Адъюнкт чуть не отшатнулась; Лостара видела, как лицо ее теряет последние живые краски. — Самой… суровой… необходимостью? Цеда…

— Я говорю, Адъюнкт, — взор Багга был строгим, — что иногда требуется пролить кровь. Иногда нужна кровь. Во имя выживания и только выживания.

Лостара видела, что Тавора не может найти слов. И не понимала, почему. Или Адъюнкт уже знает, о какой необходимости тут сказано? Знает и ужасается дару?

Адъюнкт с поклоном закрыла ящичек и сделала шаг назад.

Теол хмуро посмотрел на Багга. Еще миг — и он вновь уселся на скромный стул. — Желаю благополучия в путешествии, Адъюнкт. И вам, Лостара Ииль. Не пренебрегайте моим братом — у него множество талантов. Побольше чем у меня, будьте уверены… — Он увидел, что Багг кивает, и скривился.

Джанат склонилась и погладила его по плечу.

Гримаса Теола стала еще мрачнее. — Обращайтесь к Брюсу Беддикту во время пересечения королевства Болкандо. Мы хорошо знакомы с ближайшими соседями и его совет может оказаться полезным.

— Обязательно, Ваше Величество, — ответила Адъюнкт.

Вдруг наступило время расставания.

Едва малазане ушли, Теол обернулся к Баггу: — Мамочки мои, ты выглядишь жалко.

— Не люблю расставаний, государь. Они намекают на… конечный итог.

Джанат отошла, усевшись на скамью у стены. — Ты не ожидаешь увидеть их снова?

Багг помедлил, прежде чем ответить. — Не ожидаю.

— А Брюса? — спросил Теол.

Багг моргнул и раскрыл было рот, но король поднял руку: — Нет, этот вопрос не должен был прозвучать. Прости, старый друг.

— Государь, ваш брат обладает неисследованными… глубинами. Стойкостью, неколебимой верностью чести — и, как вы знаете, он несет с собой некое наследие и даже я не могу полной мерой оценить это наследие. Я верю, что потенциал его огромен.

— Какой осторожный танец, — заметила Джанат.

— Верно.

Теол со вздохом откинулся на спинку стула. — Кажется, спутанное окончание у нас получилось? Ни веселия, ни тем более твердой уверенности. Вы знаете, что я люблю скакать от одной великолепной нелепости к другой. Выход на последнюю встречу с малазанами должен был стать лучшей из драматических сцен. Но вместо этого я чувствую вкус пепла во рту. На редкость неприятно.

— Может быть, вино смоет пепел? — предположил Багг.

— Ну, не повредит. Налей нам немного, пожалуйста. Эй, гвардеец, подойди и выпей с нами — стоять вот так, должно быть, ужасно скучно. Ну, не надо вытягиваться и выпучивать глаза. Сними шлем, расслабься — ведь с той стороны двери стоит на страже кто-то другой. Пусть в одиночку несет абсурдное бремя бдительности. Расскажи о себе. Семья, друзья, хобби, скандалы…

— Ваше Величество, — предостерегающе сказал Багг.

— Или просто присоединяйся, выпей, не чувствуя тяжкой необходимости говорить хоть слово. Это будет одной из интерлюдий, столь быстро обретающих глянец в летописях великих, а равно и посредственных королей. Мы сидим среди беспорядочных последствий, забыв о дурных знамениях и бурях, поджидающих за горизонтом. Ах, спасибо тебе, Багг… моя Королева, прими кубок и сядь мне на колени — ой, не надо делать такое лицо, сцена должна быть прекрасной. Я настаиваю, а раз я теперь Король, я имею на это право. Во всяком случае, так пишут. Где-то. Ну-ка, посмотрим… да, Багг, стань вон там справа — да, потирай лоб — это совершеннейшая из поз. А ты, дорогой гвардеец — как тебе удавалось прятать такие волосы? И как я сразу не понял, что ты женщина? Ладно, ладно, ты неожиданный восторг… ух, тише, жена — ох! Это мне нужно успокоиться! Извините. Женщины в мундирах и так далее. Гвардеец, твой свисающий покров лучше любого шлема. Пригуби вино, вынеси суждение о годе урожая — да, да, идеально!

Мне пришло в голову, что нам не хватает чего-то критически важного. Ах да! Художник! Багг, у нас есть придворный художник? Нам нужен художник! Найди нам художника! Не шевелитесь!

Ведя воинов, Марел Эб, боевой вождь клана Барахн, любил воображать себя зазубренным наконечником копья, алчущим ран, неумолимо несущимся вперед. Мазки красной охры пересекали белизну его «маски смерти», зигзагами спускались по рукам. Бронзовая кираса и кольчужная рубаха были окрашены в цвет старой крови; иглы дикобраза — тоже вымазанные красным — стучали и сталкивались в пропитанных жиром волосах. Он шагал впереди строя, впереди четырех тысяч закаленных воинов.

Вонь отрезанных голов, которые были приделаны к железным штандартам, привычно щипала широкий сломанный нос, знакомым вязким касанием проникала в глотку. Он был доволен. В особенности доволен тем, что два штандарта несли двое его младших братьев.

Вчера в полдень они наткнулись на караван акрюнаев. Жалкие шесть стражников, пять возчиков, купец и его семья. Быстрая работа, но тем не менее восхитительная. Увы, купец все испортил, зарезав дочерей, а потом проведя ножом по собственному горлу — жест впечатляющей смелости, испорченная радость воинов. Зато они забили крошечных пони и пировали всю ночь.

Под безоблачным небом боевой отряд шел на запад. Неделя пути — и они должны оказаться у Вольного Рынка, центра торговли Крюна с Летером. Марел Эб перережет там всех, обретет власть над караван-сараями и торговыми фортами. Сделает себя богатым, а свой народ могущественным. Триумф поставит Барахн в положение, подобающее ему среди Белолицых. Онос Т’оолан будет низложен, прочие кланы рассеются, желая присоединиться к Марелу. Он выкует империю, продаст драсцев и акрюнаев в рабство, пока вся равнина не станет владением Баргастов и больше никого. Он наложит тяжелые дани на Сафинанд и Болкандо, построит в Крюне большой город, воздвигнет дворец, построит на границах неприступные крепости.