Название игры - Робертс Нора - Страница 21

—Спокойной ночи, — обратилась Джоанна к отцу. — Всего вам самого лучшего.

Она была рада чувствовать рядом крепкое плечо Сэма, когда они вместе выходили из банкетного зала.

—Вам не нужно уходить так рано из-за меня, — начала она.

—Я ухожу не рано и не только из-за вас. Я не люблю общаться с пираньями вроде Тони. — Он вынул квитанцию на свою машину и вручил ее стоявшему во дворе мальчику. — И к тому же вам, судя по виду, не помешает немного подышать свежим воздухом.

—Я не пьяна!

—Верно, но все шло к тому!

—Я никогда не напиваюсь, потому что не люблю терять над собой контроль!

Сэм был уверен, что она не могла бы точнее выразить свои принципы.

—Ладно, но я все равно собираюсь вас покормить. — Он протянул мальчику, подогнавшему машину, двадцатку и сам усадил Джоанну. — Осилите бургер?

—Я не хочу есть.

«Упрямая, — подумал он, — и у нее вот-вот испортится настроение».

—Хорошо, а я хочу бургер.

Она намеревалась ответить что-то резкое, но вовремя поняла, что ведет себя ужасно.

—Сэм, Я ценю вашу заботу, но я действительно ничего не хочу. Почему бы вам просто не подвезти меня до моей машины?

—Вы выпили пять бокалов вина! Я считал. — Он принял на грудь всего один, когда заметил, в каком она настроении. — Я отвезу вас домой после того, как мы поедим.

—Я не могу оставить машину в городе.

—Я попрошу кого-нибудь пригнать ее вам завтра.

—Столько проблем кому-то. Я могу...

—Джоанна... — Он выехал во двор, остановился и подождал, пока она взглянет на него. — Позвольте мне быть вам другом, ладно?

Она закрыла глаза; ей ужасно хотелось другого, чего она никогда себе не позволяла. Плакать, долго, изо всех сил и безо всякой на то причины.

—Спасибо. Думаю, мне станет лучше от еды и свежего воздуха.

Великолепный в своем смокинге, Сэм заскочил в ярко освещенный ресторанчик быстрого питания, заказал бургеры, картошку фри и кофе, подписал полдюжины автографов и выбежал обратно.

—Жизнь — непростая штука, — говорил он Джоанне, ставя пакет у нее в ногах. — Эта девчушка за прилавком была готова сама за них заплатить, и я, черт возьми, уверен, что она сунула в пакет записку с номером своего телефона. Ей, наверное, всего девятнадцать.

—Надо было позволить мне сходить самой.

—У нас у всех свой крест, — философски изрек он. — Джоанна, я привык не обращать внимания на выдумки газетчиков обо мне (если это не рецензии), но я хотел бы в виде исключения сообщить вам, что мы с Тони никогда не были близки!

—Сэм, это меня не касается.

—Как бы вы ни думали, касается это вас или нет, мне бы хотелось, чтобы вы мне верили. Если вы уже представили нас с ней вместе, это уже нехорошо. А если добавить тот факт, что она, очевидно, собралась замуж за вашего отца, — это и вовсе нелепо.

Джоанна открыла глаза и стала наблюдать за тем, как Сэм ведет машину. Раньше с ней такого не бывало: она была слишком глубоко в своих мыслях и чувствах, чтобы что-то замечать. Но теперь она видела все.

—Она поставила вас в неловкое положение. Мне жаль.

—Мне просто не понравилось, что она подразумевала...

«Подразумевала, черт возьми, — подумал он. — Она практически делала себе рекламу».

—Мне было бы комфортнее, если бы вы поняли: у нас с ней ничего не было. — Он сказал бы больше, однако нашел затруднительным высказывать свое мнение о женщине, которая собирается стать частью семьи Джоанны. — В любом случае я совсем не так надеялся провести этот вечер.

Через некоторое время он въехал на вершину холма. Внизу морем разноцветных огней раскинулся Лос-Анджелес. Сэм остановился. Где-то вдалеке Джоанна услышала завывание койота.

—Мы одеты не для бургеров, но я достал кучу салфеток. — Он потянулся за сумкой, задев тыльной стороной ладони ноги Джоанны. — Джоанна, мне надо вам кое-что сказать.

—Что?

—У тебя потрясающие ноги!

—Сэм, дай мне бургер, — неожиданно тоже перейдя на ты, попросила она и скинула туфли.

—Пахнут аппетитнее телячьих медальонов.

—Это их мы ели?

—Нет, вот их ты не ела. Держи кетчуп. — Сэм протянул ей горсть маленьких пакетиков, затем подождал, пока не убедился, что она ест. Он не помнил, видел ли он более несчастного человека, чем Джоанна за тем со вкусом накрытым, украшенным цветами столом, да еще со всех сторон окруженного звездами. И что хуже всего, в такой обстановке она изо всех сил пыталась храбриться!

—Не хочешь поговорить об этом?

Она лишь пожала плечами, тогда Сэм решил проявить больше настойчивости.

—Я так понимаю, ты не знала, что твой отец снова женится?

—Я не знала, что он опять разводится. Такие вопросы он со мной не обсуждает.

—Тебе нравится твоя нынешняя мачеха?

—Нынешняя жена моего отца, — машинально поправила Джоанна, и это очень о многом ему сказало. — Не знаю, мы с ней встречались всего пару раз. Думаю, она еще несколько недель назад вернулась в Нью-Йорк. Я просто была удивлена, потому что обычно он не накладывает один брак на другой. Обычно между официальными браками бывает перерыв год или два.

—У него впереди несколько месяцев, чтобы получше узнать Тони. Может, он еще и передумает.

—Уверена, он твердо знает, какая она, Карл не так уж глуп.

—Иногда, если сказать кому-нибудь, что ты на него сердишься, становится легче.

—Я на него не сержусь, правда, не сержусь! Сэм провел костяшками пальцев по ее щеке.

—Тебе от этого больно?

Джоанна покачала головой, в какой-то момент не в силах произнести ответ.

—Он живет своей жизнью. Так было всегда, И этим он облегчает мою задачу жить своей жизнью.

—Ты знаешь, у нас с моим отцом бывали такие битвы. — Он отсыпал из пакетика картошки и предложил ей.

—Неужели?

—Боже мой, мы действительно ругались! — Рассмеявшись, Сэм открыл свой кофе и принялся его потягивать. — Уиверы темпераментные люди! Любят поорать. Думаю, где-то между пятнадцатью и двадцатью годами я большую часть времени только и делал, что бодался со своим стариком. Например, если я протаранил на машине забор Гринли, это не повод отбирать у меня права на шесть недель, верно?

—Думаю, Гринли считали, что повод весьма серьезный! Ты когда-нибудь поступал по-своему?

—Если прикинуть, это происходило в двадцати пяти случаях из ста. Наверное, это было для меня слишком много, потому что отцу надо было воспитывать еще моих брата и сестер!

—Должно быть, в большой семье все по-другому. Я всегда представляла себе...

—Что?

Вино притупило смущение. Если бы не это обстоятельство, Джоанна никогда бы не сказала этого вслух.

—Иногда в детстве я думала; вот было б хорошо иметь братьев и сестер... не знаю, как там насчет бабушек и дедушек, чтобы навещать их, не помню про семейные выяснения отношений. Конечно, время от времени у меня появлялись сводные братья и сестры. Обычно все заканчивалось до того, как мы узнавали друг друга поближе.

—Иди сюда. — Он подвинулся так, чтобы одной рукой обнять ее. — Тебе лучше?

—Намного. — Она вздохнула и склонила голову. — Я очень ценю это.

Ее волосы пахли как воздух за окном. Чистотой, тишиной. Порывистое желание зарыться них было естественным, и он, не раздумывая, сделал это.

—Не надо было тебе столько пить.

—Почему?

—Тогда для меня не было бы неправильным сдерживаться!

Удивившись самой себе, она повернулась к нему. Ей не нравилось слово «сдерживаться»: оно подразумевало недостаток воли. Но сейчас оно, напротив, казалось освобождающим и более чем заманчивым.

—А ты живешь по правилам?

—Не всегда соблюдая все правила. — Он коснулся рукой ее волос. — Джоанна, я хочу заняться с тобой любовью, но так, чтобы ты в это время была в настроении. Поэтому сейчас я задержусь не надолго.

Он покусывал ее нижнюю губу, ощущая ее нежность, ловя оттенки разных эмоций. Здесь была теплота, почти на грани с жаром, а тут — принятие, от которого всего шаг до покорности.

Из всех своих видений и фантазий о ней самым ярким было такое: он обнимает ее так, как это делает сейчас, когда над ними светят звезды и слышится прохладное и чистое дыхание ночного ветерка. Джоанна могла бы отстраниться. Но его прикосновения были так нежны, что Сэм знал: она никогда бы этого не сделала. Не в этот раз. Для этого будут другие. И она сама это понимала. В другую ночь, когда ветер срывал бы листья с деревьев, Сэм бы обнимал ее так же, но не был бы столь терпелив, да и она тоже, скорее всего. В ее душе, несмотря ни на что проросло это чувство, как она ни старалась его искоренить. Слегка вздохнув, она провела рукой по его лицу.