Тяжесть венца - Вилар Симона - Страница 46
- Предыдущая
- 46/124
- Следующая
– Что ж, оставайтесь, Уил. А когда вы наденете рыцарский пояс, я с удовольствием стану вашей дамой.
Ответ юноши поразил Анну.
– О нет. Дама сердца должна быть одна, как и жизнь. Я всегда презирал молодчиков, то и дело меняющих цвета своих возлюбленных. Моей дамой станет та, кого я назову своей супругой. А вы… Вы первая, о ком я думаю непрестанно. Говорят, в моем возрасте это быстро проходит. Но пока… – Он попытался улыбнуться. Потом поднял на нее взгляд, в нем была твердость. – Я больше никогда не осмелюсь заговорить с вами о своей любви. Но я буду счастлив, если смогу быть рядом, служить вам. И простите, если я оскорбляю вас своими чувствами.
От нежности у Анны заныло сердце.
– Оскорбить любовью нельзя, мой мальчик. И я благодарна вам, что вы поддержали меня именно сейчас. Вы все понимаете, Уил, с поразительной для вашего возраста проницательностью. Дай вам Бог встретить достойную вас даму – будь это ваша невеста или кто-то иная. Я же люблю вас как младшего брата, как преданного друга. Благослови вас Господь, Уильям Херберт.
Она взяла его голову в ладони и поцеловала в лоб.
Юноша напряженно молчал. Анна видела, как он судорожно сглотнул, и, чтобы отвлечь его, поведала о разговоре с Ричардом по поводу Кэтрин. Теперь Уильям смотрел на нее с состраданием, но Анна заставила себя улыбаться.
– Вы сами говорили, Уил, что для Кэтрин это большая честь. Что же до моих отношений с Ричардом, то они вскоре наладятся, если я буду послушна.
По лицу Уильяма прошла судорога, но он не произнес ни слова. По винтовой лестнице они спустились в пиршественный зал.
Ричард был уже изрядно навеселе, но это выражалось лишь в неестественном блеске его глаз.
– Клянусь небом, миледи, вы очаровываете всех. Бекингем восхищен вами, мой племянник Ла Поль только и толкует о вас, и даже Френсис Ловел, которого вы обвели вокруг пальца, пытался выступить в вашу защиту. Однако куда больше я изумлен тем, что вы приручили этого волчонка Херберта. Мне уже доложили, что он больше не вспоминает о своей ненависти к Невилям.
В ту ночь Анна впервые подумала, что просторное ложе имеет свои преимущества. И когда Ричард, насытившись ею, уснул, она отодвинулась на самый край и только тогда заснула сама.
Кэтрин прибыла в Мидлхем спустя несколько дней. Анна еле удержалась, чтобы не броситься через весь зал навстречу дочери, когда они с Джоном Глостером чинно направились к ней в парадных пунцовых одеждах. Однако ей пришлось пережить горькое мгновение – Ричард представил ей ее собственную дочь. Анна молча любовалась девочкой. Настоящая маленькая принцесса. Усыпанное жемчугом платье из затканного золотом сукна достигало пола, сзади шелестел длинный шлейф, голову Кэтрин покрывала кружевная шапочка, из-под которой на спину падали пышные пепельно-серебристые локоны.
Она была прелестна и держалась с важностью. Немногим более месяца потребовалось ей, чтобы забыть свои деревенские ухватки и стать настоящей принцессой. И лишь когда она присела перед матерью в реверансе, то не удержалась и, сбросив маску чопорности, лукаво подмигнула ей. У Анны дрогнуло сердце. Она видела, как довольна и счастлива ее дочь, с каким обожанием смотрит на герцога, как заботливо ведет под руку своего сводного брата Джона.
Джон Глостер был всего на год младше Кэтрин, но девочка была выше его почти на полголовы. Анна не отрывала взора от дочери и поэтому успела заметить лишь, что Джон похож на Ричарда и что у него такие же глянцево-черные длинные волосы.
– Они слишком разные, эти дети, – шепнула Анна мужу, следя за двумя хрупкими фигурками, удаляющимися из зала. – Как вы решились объявить их братом и сестрой?
Ричард повел плечом.
– Она не похожа и на вас, моя дорогая. Ее темно-карие глаза указывают скорее на кровь Йорков, чем Невилей. К тому же у Кэтрин покладистый нрав, они очень сдружились с Джоном, и ни у кого не вызывает сомнений, что они брат и сестра. Впрочем, ни у кого и не было причин усомниться в моих словах. Вы должны быть благодарны мне, Анна. Я дал девочке семью. Я вернул ей отца и брата.
«Но лишил матери».
Позже она нашла детей в саду. Кэтрин и Джон играли у небольшого пруда с Пендрагоном. Девочка с восторгом кинулась к матери.
– Я соскучилась, я так соскучилась, – твердила она, прильнув к Анне. Но тут же принялась взахлеб рассказывать о короле, Лондоне, о своей подружке принцессе Сесилии, перемежая слова поцелуями и выражениями восторга. Анна откинула со лба девочки завитки волос.
– Ты довольна тем, что герцог Ричард объявил тебя своей дочкой?
Кэтрин взглянула на мать так, словно та не разумеет самых простых истин.
– Но ведь вы поженились, мама. И теперь он мне как отец, а Джон как брат.
Она выглядела очень довольной собой. Ричард Глостер, судя по всему, пользовался у нее неограниченным доверием, и она охотно согласилась скрыть от всех то, что когда-то у нее был другой отец, а нынешняя герцогиня Глостер – ее мать. Чтобы стать принцессой, она обещала молчать о своем прошлом.
Джон Глостер, поначалу нерешительно топтавшийся в стороне, подошел ближе. Он явно завидовал девочке, которая так вольно держится с женой его отца. Когда Анна повернулась к нему, он застенчиво улыбнулся ей. У него была открытая улыбка, а на щеках – две очаровательные ямочки.
«Он кого-то напоминает мне», – подумала Анна, невольно тронутая доверчивостью этого ребенка, с детства лишенного матери.
В этот момент Кэтрин, сидевшая на коленях у Анны, тихонько охнула.
– Матушка, матушка, погляди туда!
Анна проследила за взглядом дочери. В конце аллеи появился, направляясь в их сторону, Уильям Херберт.
– Разве ты не встречала его в Понтефракте? Это же Уильям Херберт, граф Пемброк.
– Нет, матушка, я вовсе не то имела в виду. Поглядите, Христа ради – это же настоящий Тристан!
Анна не сразу поняла, о чем говорит дочь. Но юный Херберт – высокий, широкоплечий, с длинными золотистыми волосами, в богато расшитом пурпуане, стянутом в талии, в черных, облегающих стройные ноги трико и в самом деле поразительно напоминал миниатюру из «Смерти Артура». Анна невольно подивилась тому, как ее дочь сразу заметила это, затем взглянула на обомлевшую Кэтрин и засмеялась.
– Тебе нелегко будет стать его Изольдой, моя дорогая. В него влюблены почти все дамы при дворе, к тому же он помолвлен с Мэри Вудвиль, сестрой самой королевы.
– Правда? С этой заносчивой кривлякой? У нее длинный нос. Джонни, ведь правда, у Мэри Вудвиль длинню-ю-ю-щий нос?
Но мальчик не ответил, а бросился навстречу Уильяму. Похоже, он хорошо его знал, да и юноша весело встретил сына герцога.
Кэтрин же при виде Уильяма вспыхнула и потупилась. Она едва ответила на шутливое приветствие юноши и, прильнув к матери, украдкой поглядывала на него из-под ресниц.
Уильям встретился с Анной взглядом.
– Выше всяческих похвал. А улыбка у нее ваша.
Анне не удавалось растормошить дочь, но тут помог Джон. Он так панибратски держался с Уильямом, лез к нему на плечи, толкал его и дурачился, что и Кэтрин вскоре присоединилась к игре. А спустя несколько дней она уже хвостиком бегала за Уильямом, и Анне даже пришлось извиняться за ее навязчивость.
– Она очарована вами, Уил. Будьте к ней снисходительны, но учтите: если дадите Кэтрин помыкать собой, – вы пропали.
– На все воля Божья, – отшучивался юноша.
Ричард оставался в Мидлхеме. Он осмотрел замок и нашел, что Анна прекрасно справилась с задачей вернуть поместью жилой вид. Внес он и свою лепту в украшение залов: среди ковров и гобеленов развесили начищенное оружие и щиты, а в простенках между пилястрами главного зала появились прекрасно выделанные оленьи и кабаньи головы. Резные тумбы украсились серебряными сосудами, с хоров свисали пестрые вымпелы и стяги, а в больших вазах ежедневно меняли цветы.
Теперь в Мидлхеме всегда было шумно, к герцогу постоянно прибывали люди, в большом зале всегда толклось множество народу, от посыльных с королевским гербом до нищенствующих братьев-миноритов, собирающих подаяние для приютов и богаделен. Анна, бывая здесь, невольно наблюдала за мужем. Несмотря на всю неприязнь к нему, она не могла не отметить, как прекрасно он справляется с делами: одних принимал в большом зале, других – в своем кабинете, а кое с кем беседовал, прогуливаясь по аллеям сада. И всегда он был собран, внимателен, точен и скор в решениях. С людьми держался непринужденно, иногда чуть насмешливо, но так, чтобы не задеть достоинства собеседника. Он редко отказывал кому-то в аудиенции, будь это рыцарь в золоченом поясе, духовное лицо или депутат от городской гильдии. Никто не мог сказать, что герцог не принял его или, не выслушав, отправил к своим секретарям. Для наместника Севера эта повседневная рутина была таким же любимым занятием, как и фехтование по утрам или охота с соколом на Йоркширских пустошах. Именно поэтому люди предпочитали иметь дело с герцогом Глостером и не признавали королевских эмиссаров, по сути остававшихся не у дел.
- Предыдущая
- 46/124
- Следующая
