Полечу в пропасть (СИ) - Коллинз Саманта - Страница 25

      «Мир — это чертеж, совсем неидеальный и неровный. В нем есть недосказанности и непредсказуемости. И он никогда не станет чем-то таким, чем стоит гордиться или вникать в подробности. Всё, что мы можем делать — это пользоваться тем, что нам было дано, рассчитывая на одну попытку сделать всё в наилучшем виде. Не стоит делать это всё идеальным. Нет ничего идеального. Совсем ничего. Мы — одинокие, но в то же время близкие. Видишь, что нас разъединяет? Ничего. Это просто невидимый, глупый барьер, который мы никогда не удосужимся переступить. А всё это из-за чего? А вот это единственный вопрос, заданный правильно, Дженн. Из-за бесчеловечности. Глупости. Морали. Здесь слишком много ответов, но стоит всего лишь уловить суть сказанного: мы сами решаем. Да, я верю, есть судьба там и всё такое, то есть то, что суждено нам пройти, но в некоторых ситуациях у нас есть выбор… Этот выбор порой бывает сложным и не таким, как нам хотелось бы, но в итоге мы делаем то, что должны. Не всегда получается то, что надо, но нужно стараться. Нет ничего такого, что мы утрачиваем навсегда. Нет ничего такого, чего нельзя было бы испытать вновь…»

      — Эй, с тобой всё в порядке? — меня кто-то окликнул, и я повернула голову к незнакомому мне мальчишке. Он выглядел небольшим, так, на класс седьмой-восьмой, но его обеспокоенное лицо говорило о том, что ему не все равно на меня.

      Спасибо, Господи, хоть за это!

      — Да, всё хорошо.

      Кому же принадлежали те слова? У меня что, склероз, раз я не могу вспомнить? И сегодня что, день воспоминаний?

      Когда же я, наконец, смогу разобраться в своей голове, а не строить из всего чертову головоломку?

      Видимо, никогда.

      Я прошла и остановилась возле своего шкафчика. Кстати, я вам о нем ещё не рассказывала!

      Шкафчики у нас в школе выставлены в ряд. Изначально мне это не так уж и нравилось, но время проходило, и я вообще забывала о его существовании. У меня здесь есть всё — какие-то выброшенные жвачки, непонятно откуда взявшиеся помятые листы, разные изделия на рисовании, чертежах, технологиях, проще говоря — всякий бред. Я никогда не была чистюлей, да и вообще, у меня всегда и везде беспорядок. Я не ухаживаю за своими вещами, чем всегда отличалась от своей мамы. Она — это просто убирающийся монстр, в хорошем смысле. Если увидит какую-то пылинку — её сразу же надо ликвидировать. Я не говорю, что она помешана на этом, но иногда это действительно выходит за грани приличия.

      В общем, я беру кое-какие тетради и иду на урок. Первый у меня — геометрия. Лично я его не очень люблю, но этот урок мне нравится больше, чем алгебра. Просто, на мой взгляд, это в кое-чем проще, а в кое-чем сложнее. Да, я умею доступно объяснять. Но мне всё равно этот урок хоть чуточку, но нравится.

      Я забегаю в класс прямо перед началом, и, слава Богу, ведь этот несносный учитель ненавидит опоздания. Я раскрываю книгу, которую начала читать недавно, но она так увлекла меня, что прочла её буквально всю за несколько часов. Книга о любви, и даже называется она «По дороге к любви», но что мне наиболее в ней нравится — так это то, что девушка в ней бежит от всего.

      От обид.

От страха.

      От переживаний.

От болезней.

      От мечты.

От планов.

      От ошибок.

От клетки.

      От страха.

От фатальностей.

      Я открыла её и начала вспоминать, на чем я остановилась…

      «Я никогда не жил такой полной жизнью, как в это короткое время, когда ты была со мной. В первый раз в жизни я ощущал эту полноту, меня переполняла радость и ощущение свободы. Ты стала для меня недостающей частичкой моей души, ты была мне воздухом, которым я не мог надышаться, ты была кровью, которая бурлила в моих жилах. Думаю, если справедлива теория переселения душ, то во всех наших прошлых жизнях мы с тобой были вместе. Я знаю тебя совсем недолго, но у меня такое чувство, будто я знал тебя всегда.

      Хочу, чтобы ты знала: даже когда я умру, я все равно буду помнить тебя. Я буду вечно любить тебя. Как бы я хотел, чтобы все обернулось по-другому! Столько бессонных ночей я думал о тебе: и в пути, и в мотелях, когда не мог сомкнуть глаз, смотрел в потолок и представлял себе, какой могла бы стать наша с тобой жизнь, если бы мне суждено было…»

      — Мисс, могу я узнать, что Вы делаете? — мурашки пробежались у меня по коже от услышанных слов. Я невольно вздрогнула, чем и выдала себя. Учитель подошел ко мне и выхватил книгу!

      Одноклассники начали смеяться, но, почему-то, я больше беспокоилась о книге. Учитель что-то недовольно бормочет себе под нос.

      — Вы отстранены от занятия, мисс Грин. Поговорим после уроков!

      Этот напыщенный идиот только что действительно меня отстранил?

      — Но…

      — Никаких «но»! Убирайтесь из этого кабинета, сейчас же!

      Из моих глаз непроизвольно хлынули слёзы, поэтому я быстрее убежала, дабы никто не увидел их.

      Я даже не знаю, из-за чего мне было больше обидно - из-за отстранения, или книги.

      Я забежала в туалет и скатилась по стенке, отдаваясь эмоциям, но относительно быстро пришла в себя, и вышла оттуда. Я начала прогуливаться по темным коридорам…

      — Привет, Дженн, — услышала я голос, который заставил меня вздрогнуть и одновременно вздохнуть.

      — Ник, — невнятно пробормотала я.

      Мир начал уходить из-под ног.

Глава 14.

      — Как ты? — сказал Ник, подходя ближе. — Мне очень…

      — Жаль, — продолжила я. — Я знаю, но мне не нужно твоего сожаления.

      Он еле заметно вдохнул, и подошел обнять меня.

      Я знаю, что должна чувствовать, если бы любила его. Электрический разряд, так говорят? Я его не чувствую. Я чувствую дружеское тепло, которое исходит от него. Мне он нравится.

      Я не могу сказать, что мир после его поцелуя остановился. Это были просто ложные надежды.

      Это не ревность.

Не любовь.

      Это просто привязанность.

И ничего больше.

      — Ты же знаешь, что ты навсегда в моем сердце? — прошептал Ник мне на ухо, я вздрогнула, и он обнял меня сильнее. — Я знаю, что ты не хочешь там быть. Но ты мой друг, и я уважаю тебя.

      — И я, — откликнулась я и испытала кое-какое облегчение.

      Он мой друг. Бесспорно, друг.

      — Помни, я всегда поблизости. Хочешь что-то обсудить — просто позови. Я всегда буду рад тебе, — сказал он и отпустил меня.

      Я молча кивнула и ушла.

      Не было слёз рекой.

Не было долгого, мучительного расставания, на которое я рассчитывала.

      Мы друзья.

Лучшие друзья.

      И это всегда было так.

      Обыденные коридоры. Обыденный день. Так всегда. Некоторые вещи никогда не меняются. Но нет, изменилось. Изменилось всё. Как будто сейчас я вижу вещи другими глазами. Не глазами ученика-отличника, а кого-то совершенно другого, как будто я — не я.

      Это очень странно. Я действительно смотрю на мир иными глазами.

      Не знаю, что именно изменилось. Известие о болезни… Да я о ней толком ничего не знаю. Не знаю, злокачественная опухоль или нет. Я знаю, что Фиби всё рассказали, а мне нет. Да я, в принципе, не хочу знать. Что мне это даст? Повод для размышлений, или повод кончить жизнь самоубийством?

      Я не испытываю жалость. Я не испытываю ничего.

      Такое чувство, будто все жизненные соки вытекли из меня, и я больше никогда не буду такой, как раньше. Жизнерадостной, любимой, милой.