Полечу в пропасть (СИ) - Коллинз Саманта - Страница 12

      Это он на меня так действует.

      Адам.

      — Знаешь, о чем я всегда мечтала? — спрашиваю я, он поворачивается ко мне, но не открывает глаза. Он чувствует это. Он наслаждается этим. Свобода.

      — О чем? — уточняет он. Я ему ещё не рассказывала, но друг друга мы знаем очень хорошо.

      — Я всегда хотела написать книгу, — говорю я, дыхание останавливается, я чувствую, чувствую это. — О любви.

      — Любви? — переспрашивает он, так, как будто он не знает, что это такое. Я смеюсь и закрываю глаза от смущения, заливаясь краской.

      — Знаю, глупо, — сквозь смех выдавливаю я. Но он не смеется. Его лицо серьезное, но уголки губ приподняты.

      — Совсем не глупо, — отрицает он. — А почему о любви? — я прикусываю губу, чтобы остановить смех. Затем я смотрю на него. Ему совершенно не смешно, но интерес виден в его глазах. Красивых глазах.

      — Потому что много прочитала, — отвечаю я. — И много романтики. Я всегда мечтала влюбиться, так, как в книгах. По-настоящему. Но, думаю, этого не будет. А вот придумать историю о любви легче, — на духу выдаю я и жадно вдыхаю воздух. Это мой секрет. А теперь это — совместный секрет. Наш секрет.

      — А там будет счастливый конец? — интересуется он.

      — Не думаю.

      — Почему? — глаза у него округлились. Красивые глаза.

      — Потому что в реальной жизни не бывает счастливых концов.

      — Уверена?

      — Ну, да, — с недоумием говорю я.

      — Я думаю иначе, — выдает он, я распахиваю глаза.

      — Правда? — переспрашиваю я.

      — Да. Мне кажется, что конец — всегда счастливый. Когда ты умираешь, например, ты, наверно, начинаешь вспоминать только хорошие моменты, и тебе становится хорошо. Вот он — хороший конец, — я опять начинаю смеяться.

      — По-твоему, смерть — хороший конец? — он подхватывает мой смех, и когда я его слышу, всё переворачивается. Такой мелодичный и мужественный, хотя нам только по двенадцать лет. Но все равно, он безумно красивый. Даже идеальный.

      — Знаешь, бывают такие моменты, когда смерть — это единственный выход из ситуации, — умно отвечает он.

      — Не думаю, что такое случится со мной, — говорю я. — Вместе с тобой мне ничего не страшно.

      Он смотрит мне прямо в глаза и от этого взгляда по моей коже пробегают мурашки.

      Это наш мир.

      Наша Вселенная.

      Это наш момент.

      Время остановилось.

      И только мы одни, здесь и сейчас.

      Я просыпаюсь и ещё до сих пор чувствую этот сон. Мне давно не снились подобные сны, разве что, когда он только уехал. Я пыталась справиться с этим, но ничего не получилось.

      Я до сих пор помню его прикосновения, которые прожигали мою кожу. Ничего уже не вернуть. Он явно изменился, я изменилась. Он меня не помнит, но я его помню до каждой мелочи. Я помню, как быстро проглатывала завтрак, только чтобы побыстрее выйти на улицу и уйти с ним к реке.

      Я всё помню.

      И эти воспоминания медленно убивают меня.

      Ничего не вернешь, но я все помню. До каждой мелочи. Я помню каждую секунду проведенную вместе. Это глупо звучит. Это было четыре года назад, я изменила свои приоритеты в жизни, да и он тоже. Он, наверно, на другом конце США и его совсем не заботят мои проблемы. Но он останется в моем сердце навсегда.

      Я поднимаюсь с кровати, сегодня воскресение, ничего особенного. Поем, поищу какую-то книгу, доделаю уроки.

      Всё как всегда.

      Я иду на кухню в поисках еды. Переворачиваю весь холодильник, а в итоге — решаю сделать чай. Очень умно. Я всегда прихожу на кухню тогда, когда ничего нет.

      Я беру пирожное и иду в гостиную. Когда я вышла из комнаты, то сестра спала на кровати, так что сейчас будет расспрос. Я ничуть не жалею о вечеринке, хотя я практически не насладилась ею. Но должна же я была пойти? Всё-таки это новые ощущения, которых мне не хватало долгое время. Я сижу напротив стены и смотрю в неё. Сейчас я похожа на сумасшедшую. Я рассматриваю каждую трещинку, каждый изгиб. Я часто так делаю, когда мне нечем заняться. Просто осматриваю здание. Раньше я даже любила ходить по разным заброшенным местам, только из-за того, что мне нечего рассматривать. Я понимаю, это очень тупо, но я вообще нелогичный человек. Я могу плакать по всяким пустякам.

      В гостиную входит сестра, тоже с чаем. Я осматриваю её. Она безумно красивая. Волосы струятся на её плечах, одета она в свою привычную пижаму - шорты и растянутая майка. Образ так себе, но ей всё равно это очень идет.

      — Ну, что, как погуляла? — спрашивает она. — Я хочу подробности. Почему ты не пришла домой? Я уже раздумывала, как бы соврать, если ты придешь ночью, а тебя всё нет и нет. Так что мне нужно знать всё, — она любопытными глазками смотрит на меня, а я даже не знаю что отвечать. Правду? Нет. Она сейчас скажет перезвонить Нику, и сказать ему, что я тоже его люблю. Может быть, это и так, но зачем мне ему звонить? Я не хочу угробить его жизнь. Он может найти себе кого-нибудь в сто раз лучше, каждая хочет быть с ним.

      А я исключение.

      Я не хочу быть с ним по одной простой причине: я не подхожу ему. Просто не подхожу.

      — Ничего интересного. Я ни в кого не влюбилась. И ничего не делала. Просто напилась, и вызвать такси не смогла. Мне разрешили остаться, — вру я. Сестра с подозрением смотрит на меня, не верить, наверно. Но мне сейчас всё равно. Я не собираюсь говорить правду. Ни в коем случае.

      — Э-э-э… — запинается она. – Ну, допустим, я тебе поверила. А как же Ник? — я сглатываю ком в горле.

      — Я ему не нужна, — по слогам произношу я, не веря самой себе. Нет, я верю. Я ему не нужна. Совершенно не нужна.

      — Понятно… — она не знает, что отвечать на мою реплику, поэтому я, не думая, меняю тему, пока она не опомнилась и начала расспрашивать снова.

      — Как вчера погуляла? — спрашиваю я.

      — С друзьями в кафе посидели. Сегодня тоже хотим пойти.

      — Ты уже кого-нибудь себе нашла? — с усмешкой говорю я. Моя сестра раскрепощенная, я уверенна, что именно с такими девушками хотят встречаться парни.

      — Пока что нет, но есть кое-кто на примете, — мы обе заливаемся хохотом. Мы часто говорим с ней на такие темы, но её жизнь в сто раз интереснее моей. Я так думаю.

      Я делаю последний глоток чая и отношу стакан на кухню. Затем возвращаюсь в комнату. Я сажусь за уроки. Когда, наконец-то, уроки были практически сделаны, я решаюсь отдохнуть. Вдруг слышу голос отца, и мы с сестрой быстро идем в гостиную.

      Я вижу маму и папу, они что-то обсуждают и при виде нас замолкают. Лица у них уже не такие радостные, какие были, когда мы только вошли.

      — Дженни и Фиби, мы с мамой, наверно, уедем в Германию, — произносит папа. Мне не верится, я не могу поверить в то, что он говорит. — Через несколько дней, на всё лето, — он умолкает и я с злым лицом смотрю на них. Мой выпускной… Они что, всё пропустят? Мои экзамены?

      — Я же оканчиваю школу! — ору я. — Вы не можете уехать! Вы же знаете, как это для меня важно, — мама встает сзади меня, её крепкие руки обнимают меня.

      Я совершенно не чувствую спокойствия. С каждым днем всё хуже и хуже, хуже и хуже. Они специально это делают? Есть люди, которые отвечают за всё то, что с нами творится? Если есть, то я бы набила этим людям морду.

      Сколько раз я убеждалась: нет ничего хуже.

      Но каждый раз я ошибалась.

      В моей жизни всё всегда меняется. И не в лучшую сторону. Я уверенна, что есть миллионы людей, у которых всё гораздо хуже. У которых нет родителей, семьи, дома.

      Но я живу здесь и сейчас. И мне кажется, что моя жизнь - это просто отброс общества. Может быть, где-то там, на небе, Господь определил судьбу каждого из нас, и я у него явно не в любимчиках. Всегда всё идет против меня, против моих планов, против меня самой. Единственные люди, которые хоть иногда, но понимали меня — бросили. Теперь у меня есть только Фиби, но видимся мы и нормально говорим максимум - один раз в неделю. Я понимаю, мои родители не идеальные, но знаете, они всегда были для меня чем-то особенным, лучиком солнца. А сейчас и это ушло от меня. Собрались куча туч, и сейчас всё зальется дождем,а лучиков всё нет и нет. Они не хотят здесь быть.