Помолвка - Чиркова Вера Андреевна - Страница 58

• Предыдущая
• 58/73
• Следующая

Чтобы зря не волновать отосланных на побережье женщин, Гарди велел охранявшим их магам отправлять в обитель все письма, которые женщины захотят написать. И многие из учеников неожиданно для них самих получали все три дня пачки посланий от бывших обитательниц гарема. И теперь очень надеялись на более серьёзное продолжение начавшихся в письмах романов. Или хотя бы на вполне заслуженную награду за отвагу в виде поцелуев и свиданий.

Несколько учеников с особой осторожностью пронесли саркофаг, где спал погружённый в стазис Каражай. Его преданная жена Бильнехон, просидевшая все эти дни рядом с сосудом, как с постелью тяжелобольного, шла следом, гордо подняв красивое лицо в короне национального головного убора, обрамлённого десятками висюлек из драгоценных камней и золотых цепочек. И встречающие улыбались и махали ей особенно приветливо, все знали, Каражая ждут в покоях лекарей Сарджабиз с Лэнном.

Стараясь не мешать прибывающим, Милли торопливо пробиралась к Аглессе, кроткими улыбками отвечая на сыпавшиеся со всех сторон приветствия. И не могла не заметить сопровождающих её настороженных взглядов. Как не могла и не разгадать, что они означают. Большинство из учеников и ушедших в обитель магов были сиротами или изгоями и втайне тосковали по собственным семьям. И потерянным родителям. Потому и осуждали Аглессу так резко и непримиримо.

– Привет, – неприязненно буркнула Аглесса в ответ на приветствие Милли, – пришла полюбоваться?!

– Иди за мной, – чувствуя, как внутри против желания просыпается привычное раздражение, спокойно приказала Милли и пошла вперёд, больше не оглядываясь на Аглессу.

Хотя и не была твёрдо уверена в покорности сводной сестрицы, но очень надеялась, что у той хватит ума не показывать при всех своего тупого упрямства.

Заметив приоткрытую дверь, Милли устремилась в комнату, не забыв предварительно проверить её магическим взором. И хмуро усмехнулась: прав Гизелиус, теперь все они ещё много лет будут дуть на воду.

– Садись, – миролюбиво предложила магиня, устраиваясь за столом, однако Аглесса высокомерно усмехнулась и осталась стоять.

– Как хочешь. – Милли уже привычно запечатала дверь глыбой льда и, сосредоточившись, притянула к себе из кухни кувшин с охлаждённым персиковым соком. – Речь пойдёт о твоём будущем.

– С каких пор ты решаешь моё будущее? – зло огрызнулась Аглесса, проследила за спокойно глотавшей сок принцессой и присела к столу. – Налей и мне.

– Руки есть? – Милли никогда не потакала стремлениям Аглессы превращать всех вокруг в прислугу.

Аглесса кисло скривилась, но сок себе всё же налила. Выпила почти полный бокал, отставила в сторону и уставилась на Милли так, словно впервые увидала.

– Амулет свежести тебе хороший сделали, – процедила с нескрываемой завистью, рассмотрев похорошевшее после отдыха личико принцессы. – Раньше ты таких не имела.

– Ошибаешься. – Милли неожиданно стало весело. – Всё наоборот. Раньше я носила амулет, прячущий мою истинную внешность, а теперь не ношу вообще никакого. Как и твоя мать, ведь она очень хорошенькая. Ну ты и сама должна понимать, кого попало Хисс бы не выбрал.

– Не говори мне об этой женщине, – непримиримо поджала губы Аглесса, – она испортила мне жизнь.

– Она подарила тебе жизнь, – разом мрачнея, парировала Милли, – и всегда старалась сделать всё, чтобы тебе было весело и уютно даже в хмурых стенах монастыря.

– Это мелочи. – Аглесса упорно стояла на своём. – Игрушки. А она могла бы обеспечить моё будущее гораздо надёжнее, чем теперь.

– Аглесса, она прибыла во дворец шестнадцатилетней провинциальной девочкой, – строго сообщила Милли, решив в последний раз попытаться объяснить сестрице ситуацию так, как видела сама. – И уже через полгода попала в лапы Хиссу. Что она могла сделать, если всего через несколько месяцев он отвёз её в Бернитский замок?! И держал там под стражей до того самого момента, как родилась я.

– Я родилась! – поправила Аглесса, но Милли хмуро усмехнулась.

– Ты родилась в начале осени, на два месяца раньше. И это событие не избавило Мирену от заточения. Он забрал её только тогда, когда родилась я, и обменял нас местами. Приставив к тебе родную мать как кормилицу. Только не говори, что Хисса можно было уговорить или разжалобить, не такой это был человек.

– Почему ты всё время говоришь – был?

– Потому что он умер. Проклятье шаманов… раньше они помогали ему на определённых условиях.

Милли не боялась говорить Аглессе правду, эти сведения, как объяснил Гизелиус, уже ничего не стоили. Более того, король собирался объявить всё это специальным указом.

Некоторое время, хмурясь и стискивая кулачки, Аглесса раздумывала над услышанным, потом подняла взгляд на принцессу.

– Какие условия ты мне хочешь предложить?

– Сначала я хочу узнать, чего хочешь ты сама, – не повелась на уловку Милли, отлично знавшая, как умеет торговаться Аглесса за каждый бантик и обёртку от конфеты.

– Большой дом в Дензире, выезд и приличное содержание.

– Нет.

– Почему?

– Ты недавно обвинила мать в том, что она не смогла обеспечить тебе достойное состояние, – медленно проговорила принцесса, обдумывая появившуюся мысль, – но она ведь была в тот момент в гораздо более худшем положении, чем ты сейчас.

– Как это?

– Ей было шестнадцать – тебе двадцать. У неё не было такого образования и опыта жизни во дворце, как у тебя, и, в конце концов, у неё не было брата принца.

– Какая мне польза от этого охотника? Королём он теперь станет не скоро, балы не любит, – пожала плечами Аглесса.

– И все же он, кроме матери, единственный родной тебе человек, – осторожно пробормотала Милли, пытаясь сообразить, как напомнить сестрице про Гектора, – правда, не единственный, кто хорошо к тебе относится.

– Ты об этом недоучившемся маге? – сама догадалась та. – Не смеши. Для лёгкого флирта он ещё сошёл бы… мне всегда нравились брюнеты… но не больше.

– Гектор больше не брюнет, – презирая саму себя за предательство лежащего в саркофаге парнишки, сухо сообщила Милли. – Во время схватки он очень отличился… можно сказать, совершил геройский поступок, но сильно пострадал, и личину пришлось снять. Сейчас они вместе с Миреной и Ленбаром находятся в лазарете… ты не хотела бы проведать?!

Она намеренно не сказала, кого именно, надеясь, что хоть к кому-то из пострадавших в сердце подложной принцессы вспыхнет сострадание или признательность.

– Нет, – резко и категорично, словно отрубила, отказалась Аглесса, и Милли, взглянув на неё пристальнее, внезапно поняла со всей ясностью, что эту девушку она совершенно не знает.

Та, которая пряталась за глуповатым, кудрявеньким обличьем, оказалась много хитрее и жёстче и нравилась Милли ещё меньше, чем прежняя Аглесса. Некоторое время магиня раздумывала, затем, сделав окончательные выводы, вытащила из воздуха лист магической бумаги. Стремительно черкнула несколько слов и так же молча отправила адресату. И только после этого, холодно взглянув на замершую Аглессу, твёрдо произнесла:

– Ну что же, ты свои пожелания высказала, теперь слушай внимательно. Раз ты категорически отказалась от любви мага и преданной матери – быть по сему. Но в таком случае у тебя остаётся только брат. Значит, именно в его доме тебе и предстоит отныне жить. А в качестве фрейлины или компаньонки – решит супруга Каронда. Сейчас сюда придёт маг, который наложит на тебя неснимаемое заклинание. Оно не позволит тебе задумывать какие-либо интриги, плести заговоры и устраивать прочие гадости королевской семье Имганта. Сама понимаешь, Хисса в юбке королевству не нужно. Кстати, об имени. Отныне имя Аглесса тебе не принадлежит. Можешь выбирать себе любое, кроме тех, которые намекают на родство с королевской фамилией Имганта и ре Франгсом. Фамилию получишь матери.

– Не поняла… – с ненавистью прищурилась бывшая принцесса, – а где это у Каронда дом?

– Ну, ты же догадываешься, что быть наследником он отныне не может?! – чувствуя неимоверную усталость от этого разговора, сухо пояснила Милли. – Поэтому через несколько дней Каронд женится на принцессе Нолернии, младшей сестре королевы Генриетты, и получит в подданство княжество Винсир без права прямого наследования.

• Предыдущая
• 58/73
• Следующая