Помолвка - Чиркова Вера Андреевна - Страница 56
- Предыдущая
- 56/73
- Следующая
Ставшая почти родной лужайка перед домом Гарди поразила непривычной пустотой и чистотой. Ни шатров, ни кресел, ни столов, словно никогда их тут и не было, даже травка примятая выпрямилась. Только возле входа в дом махали руками несколько природников, что-то подправляя в поблескивающей новыми стёклами башне.
– А где… Мирена? – едва поздоровавшись, расстроенно пробормотала Милли.
– В доме Тайвиноса, – понимающе улыбнулся немолодой природник, заканчивающий восстановление сорванных взрывами дверей.
Девушка далеко не первая так реагирует на исчезновение временного лагеря. Почему-то все, проснувшись, прибегают именно сюда.
– Нам по пути, – любезно сообщил принцессе подошедший магистр, и Милли не стала отказываться от помощи. Старожилы ходили собственными короткими путями.
В доме Тайвиноса пахло душистым отваром и горячим хлебом, за раскрытыми настежь дверями столовой виднелся длинный стол, заставленный блюдами с едой. Время перекусов на скорую руку и сухомяток окончилось.
– Милли, ты завтракала? – окликнули сразу несколько голосов, и успокоившаяся принцесса безо всякого стеснения замотала головой.
– Так садись, поешь. – Тренна приветливо указала глазами на место напротив. – Потом сходим проведаем Мирену. Маги скоро Аглессу приведут… надеюсь, ей интересно будет узнать, что мать жива. И уже почти здорова.
– Что с ними было? – усаживаясь за стол, осторожно спросила Милли и замерла, готовясь и страшась услышать жуткие подробности.
– Только ожоги… и частично удушье, – нехотя пробормотала наставница. – Ты молодец. Вода им здорово помогла, там уже горели пол и столы. Но Мирена не очень сильно пострадала, её Ленбар своим телом прикрывал. Гектору досталось больше всех, это именно он бросил в монстров элементаля. И, естественно, оказался к огню ближе всех. Но сейчас уже всё в порядке… правда, приобретённую тут внешность пришлось убрать. Мы же регенерацию усиливали… а она восстанавливает родной облик. Вот когда он пошёл пятнами… приняли решение снимать заклинание. Без него заживление быстрее пошло. А с Ленбара уже специально вначале сняли личину, чтобы не путаться.
Милли ненароком оглянулась и заметила, с каким вниманием и задумчивостью слушают Тренну остальные ученики и магистры. Значит, леди Катренна объясняет всё это не ей одной, только теперь сообразила принцесса.
– Когда им можно будет вставать? – не выдержал кто-то.
– Дня через два, – уверенно сообщила магиня, – сейчас они спят. Самое основное мы сделали, но организмы сильно ослаблены… усиленной регенерацией. И последними волнениями. Не хотелось… чтобы они увидели друг друга прежде, чем восстановят силы.
– Это правильно, – успокоенно кивнул один из воздушников, судя по совсем светлой ауре, – когда человек спокоен, он всегда быстрее выздоравливает.
– А когда здоров – легче воспринимает досадные известия, – кивнул природник, пришедший в столовую вместе с принцессой. – Уже объявили, когда начнём открывать порталы?
– Первая группа уходит через час, – привычно взглянув на вычурную раму часового механизма, сообщила Тренна, выдавая тем самым свою привычку конспирироваться под слабую знахарку.
Магистрам не нужно смотреть на часы, одно-единственное заклинание позволяет всегда знать время с точностью до мгновенья. А при переезде в другую страну достаточно просто мысленно добавить поправку.
– Я пойду с вами? – шагая за наставницей на второй этаж, где разместили пострадавших, осторожно спросила Милли, но Тренна ответила категоричным отказом.
– Нет. Не хмурь бровки, я и сама никуда не иду. А тебя вообще хотят видеть родители, уже с утра новое письмо прислали. И я пообещала, что к обеду ты будешь во дворце. Могла бы и раньше отправить… – Тренна добралась до площадки и приостановилась, испытующе вглядываясь в лицо воспитанницы, – но у меня есть к тебе дело. Очень важное. Гиз прочёл… самые верхние мысли Ленбара, ну знаешь… обычная предосторожность, вдруг они заготовили какую-то ловушку на случай, если попадут в лапы шаманов. Так вот… Ленбар очень не хочет, чтобы Гектор достался Аглессе.
– Почему?! – не сразу поняла Милли. – Она же уже не принцесса… командовать не станет.
– Ты её плохо знаешь?! – насмешливо спросила магиня и, заметив, что по лестнице кто-то поднимается, подтолкнула ученицу к ближайшей двери. – Поговорим тут… это моя спальня.
В спальне было настежь распахнуто окно и гулял прохладный ветерок, за опущенными занавесками балдахина угадывалась неприбранная постель. Не похоже на аккуратную Тренну, значит, с утра, едва поднявшись, побежала к пациентам.
– Садись, – указав ученице на кресло, магиня коротко буркнула хозяйственное заклинание, и комната немедленно приобрела тот торжественный вид, какой бывает лишь у свежеубранных покоев.
– Я её хорошо знаю… – задумчиво вздохнула, устраиваясь в кресле, Милли, – но ведь людям свойственно меняться. Например, я… сейчас совсем не та, какой была в Кархине ещё месяц назад.
– Неужели я должна тебе говорить, что все меняются по-разному? – На лицо Тренны легла тень усталости и печали. – Сама же всё понимаешь. Вспомни хотя бы жителей Кархина… от знахарок обычно ни тайн, ни свойств характеров никто не скрывает. Мне это очень знакомо. И что печальнее всего – никогда нельзя предугадать, в какой момент весёлые и беззаботные дети, с великодушной щедростью раздающие игрушки и сладости, начинают превращаться в жадных скряг или злобных завистников. Некоторые выказывают свои недостатки с юного возраста… а большинству удаётся благополучно скрывать отсутствие совести и благородства души почти до конца. Иногда только возраст или важные события, к примеру смерть жены, заставляют человека проявить свою истинную сущность. И тогда он выгоняет из дома детей и родственников, вешает на сундуки неподъёмные замки, закапывает поглубже накопленные денежки и драгоценности… пусть лучше пропадут, чем достанутся близким. Бывает наоборот… став старше и мудрее и осознав свои подлинные стремления, люди раздают всё до нитки и уходят в монастыри или в обители, где стараются помочь страждущим. Некоторые, склонные к научным изысканиям, переезжают в академии, философы уединяются в отдалённых замках или уезжают на южные острова. Но таких, к сожалению, меньше… большинство же накапливает с возрастом не только деньги, но и жадность, зависть, злобу и мстительность.
– Зачем ты мне это говоришь? – насторожилась Милли.
– Чтобы ты не вздумала жалеть Аглессу. Когда мы её отправляли из обители… кто-то из магов, считая, что она переживает за мать, попытался успокоить Агли. Сказал всего несколько слов, пообещал спасти Мирену и Гектора. Она ответила очень грубо и резко. Наотрез отказалась и от матери, и от парня и этим оттолкнула от себя всех наших. Даже мне досталось несколько осуждающих взглядов, всё же именно я считаюсь её наставницей.
– Тренна… но ведь она не виновата, что её чувствами и судьбой играли Хисс и Аннигелл… извини, моя мать.
– Тобой тоже играли, и ничуть не меньше… – с горькой усмешкой перебила магиня, – но ты же не обозлилась и не стала отрекаться от матери? Хотя пока даже не представляешь… чего она тебя лишила своей мстительностью.
– Не нужно об этом. – Милли решительно поднялась. – Тренна… я всё понимаю… и уважаю твоё мнение, но не обижайся… в этот раз хочу всё решить сама.
– Я на это и рассчитывала, просто предупредила, – ничуть не расстроилась наставница. – Знай, никто не станет тебя осуждать, если не захочешь с ней особо миндальничать. А теперь идём к Мирене.
* * *
Однако перекинуться с бывшей фрейлиной хотя бы парой слов Милли так и не удалось. Как выяснилось, целители снова погрузили её в сон. Разрешили только посмотреть на пациентов от двери, и то всего несколько минуток. Но и их Милли хватило, чтобы увидеть главное и успокоиться.
Пострадавшие лежали в специальных саркофагах из полупрозрачного горного хрусталя, завёрнутые в воздушные коконы. Очень дорогое из-за большой затраты энергии заклинание, которое магистры использовали крайне редко. И только в особых случаях, таких, как этот. Когда заново выращенная кожа пострадавших ещё так нежна, тонка и чувствительна, что прикосновения даже самого мягкого и нежного белья доставляют страдания.
- Предыдущая
- 56/73
- Следующая
