Криптономикон, часть 1 - Стивенсон Нил Таун - Страница 61

• Предыдущая
• 61/114
• Следующая

Рэнди проглядывает все это по диагонали. Внезапно его взгляд цепляют слова «пронзали», «крики», «чудовищный». Он возвращается на несколько страниц назад и начинает читать внимательно.

Предыстория такова: начиная с 1940-го японцы согнали тысячи туземцев с гор острова на жаркие, нездоровые берега. Эти рабы расширяли пещеры под бомбоубежище и командный пост, улучшали дорогу на вершину пика Элиза, где разместилась станция слежения, укрепляли берег и как мухи мерли от малярии, речной лихорадки, дизентерии, недоедания и непосильного труда. Те же туземцы или их безутешные соплеменники наблюдали из редутов высоко в горах, как Шон Дэниел Макги и другие американцы разоружают японцев и сгоняют на летное поле. Весь следующий день, пока часовые делили время между пьянством и сном, туземцы в джунглях готовили копья, а едва луна прожектором осветила спящих японцев, разом высыпали из леса. Здесь Макги начинает сыпать такими словами, как «орда», «саранча», «ревущее полчище», «черный легион, вырвавшийся из ада», «вопящая масса», и другими, от которых не может отделаться. Туземцы аккуратно разоружили и уложили на землю часовых, однако трогать их не стали, потом закидали ветками колючую проволоку и хлынули на летное поле. Рассказ занимает двадцать страниц. Это, помимо прочего, история о том, как один добродушный сержант из Южного Бостона заработал нервное расстройство на всю жизнь.

— Сэр?

До Рэнди постепенно доходит, что дверца открыта, а такси стоит под навесом гостиницы «Фут Меншн». Дверцу придерживает худощавый молодой посыльный, не похожий на тех кинакутцев, которых Рэнди встречал до сих пор. Именно так Шон Дэниел Макги описывает горных туземцев.

— Спасибо, — говорит Рэнди и не забывает дать ему щедрые чаевые.

Комната обставлена мебелью, которая разработана в Скандинавии, но собрана в Кинакуте из древесины исчезающих пород. За окнами — горы, однако с балкончика видно кромку воды, разгружающийся контейнеровоз и почти весь мемориальный садик, разбитый японцами на месте резни.

Рэнди ждут несколько сообщений и факсов, по большей части от членов корпорации «Эпифит». Все здесь и сообщают, в каких комнатах разместились. Рэнди распаковывает сумки, принимает душ и отправляет рубашки в стирку. Потом удобно устраивается за столом, включает ноутбук и открывает бизнес-план корпорации «Эпифит(2)».

Бобби Шафто и его товарищи выехали прокатиться с ветерком.

По Италии.

Италия! Охренеть можно! Что творится?

Не его ума дело. Его дело расписано во всех мелочах. Так подробно пришлось объяснять, потому что в этом во всем нет ни хрена смысла.

В доброе старое время на Гуадалканале командир говорил ему: «Шафто, уничтожь этот дот», — и дальше Шафто был сам себе хозяин. Мог идти, бежать, ползти. Мог подкрасться с ранцевым подрывным зарядом или стоять в сторонке и поливать точку из огнемета. Не важно, лишь бы достичь цели.

Цель нынешней миссии выше разумения Бобби Шафто. Его, лейтенанта Еноха Роота, трех других морпехов, включая радиста, и трех друзей из английских ВДВ будят посреди ночи и гонят в последний мальтийский док, еще не уничтоженный люфтваффе. Там ждет подлодка. Они забираются внутрь и часа так двадцать четыре режутся в карты. Идут все больше на поверхности, где подлодки развивают намного большую скорость, хотя иногда погружаются — видимо, так надо.

Когда их следующий раз выпускают на плоский верх субмарины, снова глухая ночь. Они в бухточке у каменистого, изрезанного берега — это все, что Шафто может разглядеть в лунном свете. Их ждут два грузовика. Команда открывает люки в палубе субмарины, начинается разгрузка. В первый грузовик земляки из МПФ США забрасывают мешки с мусором. Тем временем друзья из британских ВДВ вытащили из другого отсека субмарины ящики и что-то собирают во втором грузовике с помощью гаечного ключа и крепких словечек. Собранный агрегат накрывают брезентом раньше, чем Шафто успевает хорошенько его рассмотреть, но, судя по виду, это такая штука, которую предпочтительно направлять от себя.

Два чернявых усача слоняются по берегу, курят и препираются с капитаном подлодки. После разгрузки им отдают несколько ящиков. Чернявые вскрывают два ящика на пробу и, по-видимому, остаются довольны.

До сих пор Шафто не знает даже, на каком они материке. Когда он увидел берег, то решил, что в Северной Африке. Глядя на чернявых, решает, что в Турции.

Наконец встает солнце, и Шафто (лежа в кузове едущего грузовика на мешках с мусором и выглядывая из-под брезента) видит дорожные указатели и церкви. Испания или Италия. Наконец мелькает указатель «ROMA». Значит, Италия. Стрелка направлена прочь от встающего солнца, значит, они к югу или юго-востоку от Рима. Кроме того, они южнее какого-то Неаполя.

Однако Шафто не слишком часто выглядывает наружу. Это не поощряется. Водитель грузовика болтает по-местному, порой он останавливается перекинуться с кем-нибудь парой слов. Иногда разговор похож на дружеский треп. Иногда — на спор по поводу правил дорожного этикета. Иногда он более тихий. Постепенно до Шафто доходит, что водитель дает взятки на блокпостах. Это что ж такое? Два грузовика вражеских солдат, укрытых всего-навсего брезентом, преспокойно едут через воюющую страну? Страну, где у власти фашисты? Какая халатность!.. Ему хочется вскочить, отбросить брезент и сделать итальяшкам втык. Чтоб хорошенько выскребли здесь все зубной щеткой! Вконец разболтались. Нипы, что ни говори, уж если объявляют войну, то по крайней мере воюют без дураков.

Ладно, хрен с ними, с итальянцами, пусть живут. Вправлять им мозги было бы нарушением приказов, которые Шафто помнил назубок, пока мысль, что они и впрямь едут по вражеской территории, не вышибла у него из башки все остальное. И если бы эти приказы не исходили непосредственно от полковника Чаттана, Бобби им не поверил бы.

Они встанут лагерем и будут довольно долго играть в карты. Радисту тем временем скучать не придется. Эта фаза операции должна продлиться примерно неделю. В какой-то момент их постараются уничтожить немцы или, может быть, итальянцы, если вдруг раскачаются. Когда это случится, они должны будут послать радиограмму, сжечь лагерь, выехать на такое-то поле, которое сойдет за аэродром, и ждать, пока их заберут британские летчики.

Шафто поначалу не поверил ни одному слову — решил, что это такой британский юмор, подначка для начала разговора. Он вообще плохо понимает англичан, поскольку (по его личным наблюдениям) у них и у американцев несколько разное представление о юморе. Говорят, юмор еще есть у некоторых жителей Восточной Европы, но Шафто ни с кем из них не знаком, и потом им сейчас скорее всего не до смеха. Так или иначе, трудно понять, всерьез англичанин или подкалывает.

Все предположения, что это розыгрыш, рассеиваются после выдачи оружия. Для организации, чья цель — убивать, армия выдает его исключительно неохотно. А если и выдает, то полное говно. Морпехи сами выписывают себе «томми» из Америки: начальство хочет, чтобы они убивали, но не дает из чего!

Однако подразделение 2702 — совсем другая песня. Даже рядовым раздают «томпсоны». А на случай, если кто-то еще не поверил в серьезность задания, — ампулы с цианидом. Последний скепсис развеивает лекция полковника Чаттана о том, как правильно застрелиться. («Удивительно, сколько вполне толковых ребят запарывают эту внешне простую процедуру».)

Теперь до Шафто доходит, что у приказов есть невысказанное примечание: да, кстати, если какие-нибудь итальянцы, которые на самом деле заправляют в Италии, настоящие всамделишные фашисты, с которыми мы воюем, если кто-нибудь из них вас заметит и почему-либо захочет сорвать наш маленький план (понимать который вам вовсе не обязательно) — непременно убейте их. А если не получится, пожалуйста, убейте себя, поскольку вы наверняка справитесь с этим лучше фашистов. И не забудьте лосьон для загара!

Вообще-то задание Шафто скорее по душе. Уж во всяком случае, здесь не хуже, чем на Гуадалканале. Что сбивает с толку (думает он, поудобнее устраиваясь на мешках с загадочным мусором и выглядывая из-под брезента), так это полное непонимание цели.

• Предыдущая
• 61/114
• Следующая