Очарованные Гавайи - Стингл Милослав - Страница 9

• Предыдущая
• 9/50
• Следующая

Под воздействием новой среды обитания и в результате долгой эволюции эти растения чем дальше, тем больше стали отличаться от своих предков, оставшихся на родине. Эволюция привела к появлению новых видов растений на Гавайских островах. Подавляющее большинство растений на этих изолированных тихоокеанских островах появилось без всякого вмешательства человека. Последние данные свидетельствуют, что до появления первого белого человека на Гавайских островах произрастал тысяча триста восемьдесят один вид растений. Примерно четыре пятых из них – потомки растений, которые встречаются в других частях Океании или на Тихоокеанском побережье Азии, остальные занесены из Америки.

Белый человек добавил к растительному миру Гавайев несколько новых видов, и среди них – ананас. В наши дни ананасы – одна из важнейших статей экспорта Гавайских островов. В то же время многие виды растений на островах почти исчезли. Например, знаменитое сандаловое дерево; его добыча шла так интенсивно, что теперь оно почти полностью истреблено.

Цивилизация лишь завершила то, что начали делать первые полинезийцы, в значительной степени изменившие растительный мир островов, Только на оазисах среди лавы сохранились условия, напоминающие те, что существовали здесь до прихода человека. Побывать в Кипука Пуаулу – значит увидеть волшебный райский сад, созданный лишь временем и природой.

Застывшие лавовые потоки, сохранившие для будущих туристов красочные резервации гавайской флоры, «стекают» со склонов Килауэа к берегам океана в юго-восточной части Большого острова и вливаются в океан, и мне захотелось пройти по пути лавы.

Он начинается у Макаопуми, последней «открытой раны» в вулканической цепи «Дороги кратеров». Отсюда можно спуститься к океану несколькими путями, каждый из которых долог и труден. Все они ведут в широкую долину, называемую Пуна. Тут особенно наглядно видны результаты вулканической деятельности, губящей здешний растительный мир и создающей новый.

В долину Пуна можно войти через разные «ворота». Передо мной Пуна открыла свой самый красивый лик – Калапаноа. Именно здесь потоки лавы чаще всего бросаются в объятия океанских волн.

Борьбой двух главных стихий в Калапаноа было создано то, чего я больше не видел нигде, – прекрасные пляжи из черного, как ночь, песка вулканического происхождения. Над пляжами Калапаноа и соседней Кайму, раскачиваются кроны кокосовых пальм – типичная романтика с рекламной открытки. Сине-черно-зеленая картина так красочна, что кажется нереальной. На пляжах Калапаноа и Кайму почти никто не купается: слишком опасны высокие волны прибоя. Сюда приходят лишь любители экзотики посмотреть на красоты черных пляжей.

Лава в Калапаноа – изобретательный зодчий. Она, например, создала «Пещеру преступников». Те, кто скрывался в этом лавовом тоннеле, напоминающем трубу (я ползал по ней на вершине Килауэа), оставались для всех табу, какое бы тяжкое преступление они ни совершили. Здесь им не грозила никакая опасность.

Недалеко от «Пещеры преступников» лава «построила» для жен гавайских королей, не отваживавшихся купаться в бурном океане, естественный бассейн. Там знатные полинезийки плавали совершенно нагие. Правда, в наши дни голых королев здесь уже не встретишь, Теперь в бассейне резвятся гавайские студентки, одетые в обычные купальные костюмы.

Бассейн для королев, «Пещера преступников» и черные пляжи Кайму и Калапаноа – это лишь преддверие «гавайских Помпеи» в Пуне. Не всем здешним поселениям удалось, подобно Хило, избежать трагической судьбы, уготованной им раскаленными потоками лавы. Я оказался на месте, где некогда располагалась деревня Пахоа, жители которой выращивали плодовые тропические деревья папайи. Потоки лавы подошли к деревне в 1950 году, во время извержения вулкана Килауэа, вплотную, но поистине роковым для нее стал 1959 год. Килауэа извергался восемьдесят восемь дней. Раскаленная лава уничтожила в Пуне тростниковые плантации, затем рощи папайи и, наконец, залила огнем деревню Пахоа. К счастью, ее обитатели успели покинуть свои жилища. Когда извержение кончилось, жители вернулись и основали вблизи от сожженной деревню Новая Пахоа. На старом месте они разбили три больших сада.

Такая же картина жизни и смерти предстает перед глазами в расположенной по соседству приморской деревне Похоики. С одной стороны – мертвые черные поля (результат последних извержений Килауэа), а рядом, на участках, удобренных давними выбросами и напоенных частыми, тяжелыми тропическими дождями, – великолепные плантации папайи.

Лавовое поле может дать богатейший урожай, свидетельство тому – холм Капохо Коне, тоже образовавшийся в результате извержения, Вся его поверхность покрыта такой буйной растительностью, какую только можно себе представить. «Вершина» лавового «купола» срезана, и в глубокой выемке блестит озеро, в водах которого отражается яркая зелень склонившихся над ним деревьев.

Рядом с таким же, но куда более «юным» холмом открывается другая картина, свидетельство вечного противоборства созидания и разрушения, – парк «Лавовые деревья». В отличие от «Дороги развалин» на вершине Килауэа деревья здесь непохожи на обгоревшие скелеты. Все они – от корней до вершин – покрыты лавой, застывшей на них в виде фантастических изображений. Не узнать привычных очертаний; и у нас зимой густой снег совершенно меняет силуэты елей и сосен. Жители Пуны называют эти залитые лавой деревья окаменевшими гавайцами.

Пеле способна покрыть лавой не только деревья, но и целые селения. Наиболее страшное впечатление в «гавайских Помпеях» на меня произвела бывшая деревенька Капохо, тихо и мирно существовавшая до 1960 года. Именно тогда снова задымился вулкан Килауэа. На этот раз ожил боковой кратер, расположенный прямо над Капохо. Многодневная борьба за спасение деревни оказалась бесплодной. В конце концов раскаленная лава полностью залила Капохо. Ее обитатели сейчас живут либо в Хило, либо в приморской деревне Похоики. И поля и жилища их сожгло знойное дыхание Пеле, осталось лишь то, что сумело противостоять огненной лаве.

Сохранились, например, полуразрушенные стены лавки местного торговца Намуры. Среди руин «гавайских Помпеи» мое внимание привлек маяк. Извержение расширило территорию Большого острова на несколько гектаров, и маяк, стоявший на берегу, теперь оказался далеко от прибрежной линии. В наши дни его «омывают» лишь застывшие волны черного моря. Но он все же уцелел, и островитяне называют его «Счастливым маяком».

Неподалеку от «Счастливого маяка» я обнаружил еще несколько свидетелей гибели «гавайских Помпеи» – шестнадцать надгробных камней, пощаженных лавой.

На них лежат десятки венков – леи, свитых из орхидей. Эти прекраснейшие цветы по злой иронии судьбы – дар черной вулканической почвы: как известно, орхидеи растут на лавовых полях острова Гавайи. Окрестности Пуны и Хило – самые лучшие в мире места для промышленного выращивания удивительных по красоте орхидей.

В Новой Пахоа, в Похоики и главным образом в окрестностях Хило я увидел плантации орхидей. Их сеют, так же как у нас пшеницу или кукурузу, на больших полях. Примерно так же убирают. Оплодотворила эти поля богиня Пеле, которая рядом уничтожила всяческую жизнь, похоронив Пахоа, Капохо и другие деревни на Большом острове.

• Предыдущая
• 9/50
• Следующая