Чистое пламя любви - Барбьери Элейн - Страница 3
- Предыдущая
- 3/72
- Следующая
Аметист, по-прежнему считавшая себя незаслуженно оскорбленной грубым обращением и презрительными замечаниями, тайком скорчила рожу и высунула язык вслед капитану. «Подумаешь, какой умный нашелся! Он умный, а я дура, да? Ну и пусть катится к черту! Вот я сейчас встану и буду сама присматривать за мамой — и прекрасно обойдусь без него!» Эта мысленная тирада заметно подбодрила девочку. Аметист проворно вскочила с койки, все еще придерживая на плечах одеяло, и принялась одеваться в сухое платье, приготовленное для нее Нэнси. «Он еще у меня попляшет!»
Капитан Стрейт медленно подошел к двери в каюту и замер в нерешительности. Он и сам не понимал, что заставляет его так часто справляться о здоровье больной пассажирки. Случившийся с ней приступ не помешал «Салли» отчалить вовремя. Корабль находился в море уже второй день, и плавание можно было считать вполне благополучным; больше того — они приближались к Ямайке немного быстрее обычного… но капитана снедала какая-то неясная тревога. Конечно, он не мог не сочувствовать театральной труппе, внезапно оказавшейся обездоленной на самом пике своего успеха, однако это отнюдь не делало их самыми несчастными людьми на земле. И все же ему не давали покоя мысли о том, что будет с бедной женщиной и ее строптивой дочуркой. Конечно, он не обмолвился об этом ни словом, однако ему приходилось и прежде видеть таких болезненных особ. Можно было не сомневаться, что Мэриан Грир не задержится на этом свете надолго… Неуловимая, едва заметная обреченность в ее глазах… Такие, как она, никогда не доживают до тридцати.
Сердито хмурясь, капитан взъерошил свои выгоревшие на солнце густые светлые волосы. До сих пор его мало волновали чужие проблемы, и необъяснимая тяжесть на душе, внушенная беспомощным состоянием этой странной пары, стала для беспечного, уверенного в себе моряка неприятным сюрпризом. Обычно в свободное от службы время он предавался более приятным размышлениям, нежели сожаления по поводу судьбы двух несчастных женщин. Ему едва исполнилось двадцать шесть лет, а он уже по праву мог считаться самым известным и уважаемым командиром корабля во всех колониях. Отсутствие предрассудков, недюжинный ум и железная воля помогли ему сполна воспользоваться новыми законами о собственности, изданными конгрессом: Стрейт не только стал полновластным хозяином своего корабля, но и сумел сколотить за последний год весьма приличное состояние, а теперь, когда война с метрополией стала неизбежной, его услуги будут для Америки ценнее во много раз. Что же касается личной жизни, то заслуженная репутация отважного моряка и более чем приятная наружность обеспечивали ему неизменный успех у дам. Он без особого труда мог растопить сердце любой красотки, и не стеснялся этим пользоваться, благодаря чему прослыл отчаянным ловеласом.
И сегодня капитан Стрейт в сотый раз задавал себе вопрос: почему его так тревожит судьба несчастной женщины и ее ребенка? Очень скоро их пути разойдутся навсегда: женщина к концу плавания наверняка поправится и снова будет на ногах, хотя ее дочке все равно суждено осиротеть задолго до того, как она достигнет самостоятельности.
Вопрос так и остался без ответа, и капитан сжал губы, не отдавая себе отчета в том, какая грозная и в то же время мужественная аура исходит в такие минуты от его мощной фигуры. Он был весьма высок — без малого шести футов ростом — и при этом идеально сложен. Во время морских авралов Дэмиен не гнушался тяжелой физической работой, и благодаря этому у него под кожей не скопилось ни единого грамма жира. Даже плотный капитанский мундир не мог скрыть тугие бугры мускулов, игравшие у него на плечах. Кроме того, Дэмиен был чрезвычайно привлекателен. Многие дамы в Чарлстоне и Филадельфии с томными вздохами вспоминали его загорелое лицо, твердый волевой подбородок, широкие приподнятые скулы и буйную гриву светлых волос. Ни одна женщина не могла остаться равнодушной, встречая загадочный взгляд серо-стальных льдистых глаз, сверкавших под густыми темными бровями. Наверное, в их представлении именно так должен был выглядеть настоящий морской волк…
В конце концов, капитан решил, что стоит войти в каюту, раз уж он все равно стоит под дверью. Не важно, по какой причине ему не дают покоя злоключения этих двух беспомощных жертв суровой судьбы и обстоятельств, — по крайней мере ему станет немного легче, если он лично убедится в том, что сделал для них все возможное.
Постучав в дверь, Стрейт услышал сердитый детский голосок, но тем не менее отважно вошел внутрь.
— Ах, это опять вы! Что вам здесь нужно?
— Аметист! — с укоризной воскликнула Мэриан Грир. Мельком глянув на сердитую детскую мордашку, Дэмиен Стрейт произнес вполголоса, так, чтобы слышала одна Аметист:
— Все такая же маленькая паршивка, да? — Затем он равнодушно отвернулся от девочки, как будто напрочь позабыл о ее существовании, и с очаровательной улыбкой приветствовал ее мать: — Миссис Грир! Я рад, что сегодня вы чувствуете себя лучше…
— Капитан Стрейт, — смущенно начала молодая актриса, чьи бледные щеки залил болезненный румянец: ей явно было стыдно за свою дочь, — прошу Вас, примите мои извинения! — Мэриан обернулась к девочке, все еще стоявшей неподвижно возле двери: — Аметист! Ты сию же минуту извинишься перед капитаном Стрейтом за свою непростительную выходку! Он пришел нам на помощь в самую тяжелую минуту, когда со мной случился приступ, и, кроме того, этот человек — самый главный на всем корабле, а значит, имеет право рассчитывать на уважительное отношение!
Судя по пунцовым пятнам, появившимся на ее щеках, и тяжелому, неровному дыханию, больная рассердилась не на шутку. Аметист, опасаясь нового приступа, поспешила встать перед капитаном, однако сделала это так, чтобы Мэриан не могла видеть ее лица. Тихий голосок и смиренные слова совершенно не вязались с яростной гримасой, исказившей ее нежное личико.
— Я прошу прощения за мою непростительную выходку, капитан Стрейт!
Эта мошенница так ловко исказила слова своей матери, вложив в одну короткую фразу совершенно иной смысл, что Дэмиен едва сумел подавить вспышку раздражения. В итоге его ответ прозвучал не менее двусмысленно:
— Искренние извинения всегда заслуживают прощения, милое дитя!
Судя по всему, стрела угодила точно в цель, и капитан с довольным видом приблизился к койке, на которой лежала больная актриса.
— Надеюсь, вы скоро оправитесь от этого досадного приступа, миссис Грир. Мы все с нетерпением ждем вашего выздоровления.
— О да, капитан, я тоже надеюсь поправиться как можно скорее, — с благодарностью воскликнула молодая женщина, — но доктор велел оставаться в постели до тех пор, пока у меня не прекратятся головные боли, и Аметист ни за что не позволит мне нарушить его приказ! — Мэриан посмотрела в тот угол, где, набычившись, стояла ее дочь, и постаралась обратиться к девочке как можно ласковее: — Милая, ты не могла бы принести мне горячего бульона? Я что-то озябла и проголодалась!
Она еще не успела закончить свою просьбу, как Аметист выскочила из каюты, хлопнув дверью.
Мзриан Грир взглянула на капитана с виноватой улыбкой.
— Прошу Вас, присядьте! — Она кивнула на стул возле своей кровати. — Пока мы одни, я бы хотела еще раз извиниться перед вами за дочь — для такой маленькой девочки у нее слишком сильная воля… Настоящее дитя своего отца! Аметист всегда была очень близка с Моррисом — так звали моего супруга, — и когда я заболела, он внушил ей огромное чувство ответственности за мое здоровье. К несчастью, Морис покинул нас слишком скоро, а она взвалила всю ответственность на свои плечи и теперь считает себя обязанной опекать меня, как бы я ни пыталась убедить ее в обратном.
Вежливо кивнув, Дэмиен подумал, что у девочки слишком развита не только воля, но и наблюдательность — она отлично понимает, что ее мать действительно нуждается в опеке.
— Иногда мне кажется, — с тревогой продолжала Мэриан, — что такая удивительная сила характера не доведет ее до добра! Женщине полагается быть более покладистой… и не проявлять так открыто свой темперамент. Я очень тревожусь за ее будущее… — Внезапно она подняла глаза на Дэмиена и с мечтательной улыбкой сказала: — Вы знаете, Моррис был чрезвычайно талантливым артистом, и он ужасно гордился нашей Аметист! Он звал ее самоцветом чистой воды… Теперь его не стало, и она трудится не покладая рук, пытаясь компенсировать то время, которое я вынуждена терять из-за своих недомоганий. Аметист — первоклассная портниха и всегда помогает нам за кулисами во время спектаклей… — Мэриан погрустнела и вдруг с раскаянием призналась: — Она стала простой девчонкой на побегушках, растет такой худой и бледной… Но я скоро совсем поправлюсь и буду баловать ее, как все родители балуют своих детей! — Выразительное лицо молодой женщины выдавало снедавшее ее внутреннее напряжение, а в широко распахнутых глазах блестели слезы. — Капитан, я очень надеюсь, что вы не держите на нее зла за детскую попытку настоять на своем! Аметист совсем еще малышка…
- Предыдущая
- 3/72
- Следующая
