Обещание - Стил Даниэла - Страница 45
- Предыдущая
- 45/110
- Следующая
Глава 13
Заглянув в кабинет, Нэнси улыбнулась Фэй, которая уже сидела в кресле у огня.
— Привет, вот и я.
— Привет. Как дела, юная леди? — Фэй улыбнулась в ответ, искренне радуясь тому, что Нэнси выглядит так хорошо — даже лучше, чем она ожидала.
— Я привела с собой друга.
— Да? Ты, я вижу, даром времени не теряешь: стоило мне уехать на пару недель, как у тебя появился новый друг. Ну, давай его сюда…
Нэнси пошире приоткрыла дверь, и Фред чинно вошел в кабинет. Он явно гордился своим новеньким красным ошейником и поводком. Никто так и не заявил о его пропаже, и с сегодняшнего утра он официально принадлежал Нэнси. Кроме ошейника и поводка, у него теперь было свидетельство о регистрации, коврик, миска и около дюжины игрушек.
— Вот, Фэй, познакомься, это — Фред. — Нэнси так и светилась материнской гордостью, и Фэй рассмеялась.
— Какой очаровашка! Где ты его раздобыла?
— По-моему, это он раздобыл меня. Мы познакомились в Рождество; наверное, мне нужно было назвать его Ноэлем[4] , но Фред мне нравится больше.
Нэнси не стала объяснять Фэй — почему. Впервые за все время ей вдруг стало стыдно, что она так цепляется за Майкла и за все, что было с ним связано.
— Кроме того, я принесла еще целую папку новых фотографий.
— Да, я вижу, ты изрядно потрудилась. Может быть, мне стоит уезжать почаще?
— Сделай мне одолжение — не уезжай, ладно? Нэнси произнесла эти слова шутливым тоном, но глаза выдали ее, и Фэй поняла, как ей было одиноко все это время. Впрочем, Рождество было серьезным испытанием для многих, не для одной только Нэнси.
— А еще… — с гордостью прибавила Нэнси, — я нашла преподавателя, который поставит мне голос. Питер сказал мне, что все это входит в… в программу лечения, так что я не стала очень жмотничать. Мы начинаем завтра в три. Что касается танцев, то Питер считает, что заниматься ими мне еще рановато. Впрочем, я все равно не могла бы пойти в танцкласс с таким лицом, но к лету бинты снимут, и тогда…
— Я горжусь тобой, Нэнси, — негромко и очень серьезно сказала Фэй, и в глазах Нэнси вспыхнула радость.
— Спасибо… Знаешь, я тоже… горжусь.
В тот день они прекрасно поработали, и впервые за восемь месяцев Нэнси ни разу не упомянула о Майкле.
На следующем сеансе повторилось то же, и на следующем… Казалось, она твердо решила больше не говорить о нем.
Незаметно наступила весна. Нэнси продолжала с увлечением обсуждать с Фэй свои планы на будущее и рассказывать о своих делах — об уроках вокала, о фотографии и о том, что она собирается делать, когда в совершенстве овладеет техникой художественной съемки. Они с Фредом подолгу гуляли в парке, ходили в розарий и путешествовали по глухим тропкам вдоль побережья, а время от времени Питер возил Нэнси на какой-нибудь удаленный пляж, где ее бинты не смущали ни окружающих, ни ее самое.
Лечение тоже шло нормально. Из-под бинтов мало-помалу появлялось новое лицо Нэнси, и вместе с этим все ярче проявляли себя ее личность и характер. Можно было подумать, что, изменив форму носа, очертания скул и контур губ, Питер отчетливее проявил душу Нэнси, которую прежде затмевала бросающаяся в глаза прелесть ранней юности. Год, минувший со времени аварии, не прошел для Нэнси бесследно: она повзрослела, стала серьезнее, вдумчивее и… увереннее в себе.
— Неужели прошел уже почти целый год? — спросила Фэй у Нэнси одним майским полднем.
Питер к этому времени работал над областью вокруг глаз, и Нэнси постоянно носила большие черные очки, закрывавшие ей брови и скулы.
— Да, все это случилось прошлым маем, — ответила она спокойно. — А с тобой мы встречаемся уже почти восемь месяцев. Скажи, Фэй, как мои дела? Я делаю успехи, или же…
— А ты разве сомневаешься в том, что делаешь успехи?
— Иногда. Когда слишком много думаю о Майкле… — Нэнси было нелегко сделать это признание. Вопреки всему, она продолжала отчаянно цепляться за надежду, что в конце концов Майкл разыщет ее, и тогда договор с Марион окажется недействительным.
— Я не знаю, почему я продолжаю это делать, — добавила Нэнси, — но факт остается фактом… Я не могу выкинуть его из головы.
Фэй покачала головой. Все это время она подозревала, что Нэнси неспроста не заговаривает о Майкле.
— Ничего, Нэнси, — ответила она негромко. — Давай подождем еще немного. Вот увидишь — как только Питер снимет последние швы, ты сможешь больше выходить, и у тебя сразу появится множество важных дел. Пока же тебе нечего больше делать, кроме как оглядываться на прошлое или пытаться заглянуть вперед и пытаться представить себе вещи, о которых ты пока не имеешь никакого представления. То, что ты сейчас живешь с оглядкой на прошлое, вполне естественно — в твоей жизни просто нет других людей, кроме тех, которых ты когда-то знала, но все изменится. Обязательно изменится, надо только еще немножечко потерпеть.
Нэнси вздохнула — это был долгий, безрадостный вздох.
— Я устала быть терпеливой, Фэй. Иногда мне кажется, что эти операции на моем лице будут продолжаться вечно, и тогда я почти ненавижу Питера, хотя и понимаю, что он ни в чем не виноват. Он работает так быстро, как только может, и все-таки…
— Но согласись: дело-то стоит того, чтобы немного потерпеть, верно? — Фэй улыбнулась, и Нэнси грустно улыбнулась в ответ.
Ее лицо было уже почти сформировано; оно поражало совершенной красотой, и каждая неделя добавляла ему новую, индивидуальную и неповторимую, черточку. Занятия вокалом тоже не пропали даром: голос Нэнси стал чуть ниже, звучнее, и в нем появились богатые, глубокие обертоны, которыми она виртуозно владела. Это навело Фэй на новую мысль.
— Ты никогда не задумывалась о том, чтобы стать актрисой, когда все это закончится? — спросила она. — На мой взгляд, у тебя должно получиться. У тебя исключительная внешность, да и талантом тебя бог не обидел.
Но Нэнси отрицательно покачала головой:
— Снимать фильмы я, может быть, и согласилась бы, но играть в них — нет. Для меня это слишком просто. Я предпочитаю быть за камерой, а не перед ней.
— О'кей, не хочешь — не надо. Это было просто предположение. Кстати, какие у тебя планы на эту неделю?
- Предыдущая
- 45/110
- Следующая
