Обещание - Стил Даниэла - Страница 43
- Предыдущая
- 43/110
- Следующая
— Венди Таунсенд… — подсказала девушка. — Я зашла, чтобы пожелать вам счастливого Рождества.
— Ага… — Майкл подумал, что видит перед собой типичную молодую подхалимку и карьеристку, и, улыбнувшись уже с легким презрением, жестом предложил сесть. — Разве вас не предупредили, что я настоящий дядюшка Скрудж[3] ?
— Я сама догадалась. Ведь вы не появились ни на вечеринке для служащих, ни даже на вчерашнем торжественном ужине по случаю Рождества. Впрочем, мне сказали, что у вас слишком много работы.
— Это помогает мне сохранять форму.
— Но Рождество — это только предлог… — Венди закинула ногу на ногу. Ножки у нее были просто идеальные, но на Майкла это произвело так же мало впечатления, как маневры грузового крана в порту. — Я хотела поблагодарить вас за повышение, которое я только что получила.
Она ослепительно улыбнулась ему, и Майкл все так же машинально вернул улыбку. «Интересно, что ей от меня нужно? — снова подумал он. — Премию? Еще одно повышение? Что?»
— За это вам следовало бы поблагодарить не меня, а Бена Эйвери. Он ваш непосредственный начальник. Я к этому не имею никакого отношения.
— Я понимаю, и все-таки… — Разговор становился бессмысленным, и Венди, очевидно, тоже поняла это. Поднявшись с кресла, она бросила взгляд за окно и увидела на подоконнике снаружи слой снега толщиной дюймов в десять.
— Похоже, у нас наконец-то будет настоящее снежное Рождество, — заметила она. — Вот только добраться по такой погоде до дому будет сложновато.
— Думаю, вы правы. Я, наверное, не буду даже и пытаться. — Майкл с невеселой усмешкой показал на широкий кожаный диван у стены. — Иногда мне кажется, что его поставили здесь специально для того, чтобы у меня было как можно меньше поводов выходить из кабинета, — добавил он, а сам подумал: «Нет, мистер, ты сам заточил себя в этой комнате, сам приковал себя к столу и дурацким бумагам». Вслух он, конечно, ничего не сказал, а она не поняла скрытый смысл его слов.
Снова пожелав ему счастья и успехов, Венди ушла ни с чем, а Майкл вернулся к документам. В этот день он действительно заночевал на диване в своем кабинете, и в следующей — тоже. Это его более чем устраивало: сочельник и Рождество падали в этом году на выходные, и никто не знал, где он встречает праздники. Уборщицы и швейцар тоже были отпущены, и только один охранник был в курсе, что Майкл так и не выходил из своего кабинета с вечера пятницы до вечера воскресенья. К этому времени Рождество было уже позади, и, возвращаясь в свою холодную, пустую квартиру, Майкл уже мог не бояться, что связанные с рождественскими праздниками призраки воспоминаний станут преследовать его.
За ручку его двери была заткнута присланная матерью большая желтая хризантема в хрустящем целлофане. Майкл бросил ее в мусорную корзину.
Нэнси в Сан-Франциско встретила Рождество в таком же одиночестве, но для нее праздники прошли гораздо приятнее. Она приготовила небольшую индейку, сходила в церковь, спела на балконе святочный гимн и легла спать.
Утром она встала поздно; в глубине души Нэнси надеялась задержать наступление нового дня, но, увы, это было невозможно. Он так и лез в окна солнечным светом, веселыми голосами, мишурным блеском и лживыми обещаниями, и она нехотя встала. К счастью, Рождество в Сан-Франциско — бесснежное, теплое, солнечное — мало чем напоминало славную своими снегопадами и холодами Новую Англию. Вчера, пока Нэнси наблюдала на улицах толпы гуляющих, у нее не раз появлялось ощущение, будто все эти люди играют в Рождество, хотя на самом деле никакого Рождества нет, и это помогло ей спокойнее пережить праздники.
В этом году она получила два подарка: чудесную сумочку Гуччи от Питера и интересную книжку от Фэй. Нэнси читала ее вчера и снова открыла сегодня, когда, доев индейку в клюквенном соусе, свернулась клубочком в уютном кресле у окна. Встречать Рождество подобным образом было довольно непривычно, но она сразу подумала, что лучше так, чем у Шраффта, где ходят пожилые леди с объемистыми пластиковыми пакетами, в которых спрятаны все твои надежды и мечты. Еще в детстве Нэнси интересовало, почему эти пакеты такие большие. «Быть может, — рассудила она теперь, — в них лежат письма, фотографии, мелкие сувениры, старые игрушки и забытые сны…»
Было уже начало шестого, когда Нэнси наконец отложила книгу и с наслаждением потянулась. «Неплохо бы пройтись», — подумала она, чувствуя, что соскучилась по свежему воздуху.
Надев пальто, Нэнси взяла свою шляпу и фотоаппарат и улыбнулась себе в зеркало. Новая улыбка нравилась ей все больше и больше, и Нэнси часто задумывалась о том, как будет выглядеть все лицо, когда Питер закончит свою работу. Она давно чувствовала, что становится «девушкой его мечты», да и сам Питер не раз говорил, что делает из нее свой «идеал». Это слегка тревожило Нэнси, но все равно новая улыбка ей нравилась.
Она повесила фотоаппарат на плечо и выскользнула за дверь. Вечер был прохладным и довольно ветреным, но без тумана, который в зимнюю пору часто наползал с моря. До наступления темноты было еще далеко, и Нэнси сразу подумала, что сейчас самая подходящая погода для съемки. Поправив на плече тонкий ремешок фотоаппарата, она медленно пошла в сторону порта. Улицы были почти безлюдны — большинство людей все еще приходило в себя после безумств и излишеств предыдущего праздничного вечера. Кто-то валялся на диване, обвязав голову мокрым полотенцем, кто-то, кривясь, пил порошки от изжоги, кто-то мирно похрапывал перед работающим телевизором…
Углубившись в воображаемый мир, Нэнси перестала поглядывать под ноги и тут же обо что-то споткнулась. Пошатнувшись, она взмахнула руками и невольно вскрикнула. Питер специально предупреждал ее, чтобы она была поосторожнее и старалась не падать. Даже активный отдых вроде тенниса или бега трусцой был ей все еще противопоказан, и вот теперь она чуть не грохнулась! К счастью, ей удалось сохранить равновесие и удержаться на ногах. Чувствуя, как громко стучит сердце, Нэнси выпрямилась и тотчас поняла, что она здесь не единственное существо, которому и больно, и страшно. У ее ног, негромко скуля, сидела небольшая собачка, держа на весу отдавленную лапу. Шерстка у нее была светло-бежевой, с коричневыми пятнами.
- Предыдущая
- 43/110
- Следующая
