Безмолвная честь - Стил Даниэла - Страница 38

• Предыдущая
• 38/72
• Следующая

— Я привезла тебе вот это. — Она протянула Хироко корзину, набитую аппетитной снедью — джемом, сыром, банками супа, мясными консервами, — способной долго поддерживать их. Хироко изумилась при виде такого обилия вкусных вещей, но еще сильнее ее потрясло великодушие Энн — ведь они были едва знакомы.

— Спасибо вам. — Хироко взяла корзину и недоуменно взглянула на девушку, не понимая причин ее поступка.

— Я хочу, чтобы ты знала: я не могу поверить, что с вами решили так поступить. По-моему, это отвратительно. Мне очень жаль, — снова повторила она, и ее глаза заблестели от подступающих слез. Девушки долгую минуту смотрели друг на друга, и Хироко низко поклонилась, выказывая уважение:

— Спасибо вам, Энн-сан.

— Да благословит тебя Бог, — прошептала Энн, повернулась и бросилась вон из сада. Услышав, как за воротами зашумела и отъехала машина, Хироко медленно зашагала к дому с корзиной в руке.

День, когда они покидали дом, стал самым мрачным днем их жизни, запомнившимся навсегда.

Собаку уже увезли, машина и вещи были проданы, и дом стоял почти пустой. Теперь он производил жуткое впечатление. Новые владельцы должны были появиться к полудню, чтобы начать переезд, и Так оставил ключи соседям.

Большинство портящихся продуктов просто выбросили, а то, что было еще пригодным в пищу, отдали Питеру.

Мучительнее всего было расстаться с домом, в котором они прожили почти восемнадцать лет. Рэйко и Так купили его, ожидая появления на свет Кена. Сюда, в этот дом, приносили всех детей, этот дом они любили и знали, здесь Так и Рэйко вели счастливую супружескую жизнь. Рэйко остановилась, оглядываясь в последний раз и вспоминая о радостных минутах прошлого, Так подошел к ней и обнял за плечи.

— Мы вернемся, Рэй, — невесело пообещал он.

— Но это будет уже не то, — возразила она, не вытирая катящиеся по лицу слезы.

— Мы купим другой дом. — Им оставалось только жить и преодолевать одно за другим выпавшие на их долю препятствия. — Обещаю тебе.

— Да, конечно, — храбрясь, согласилась Рэйко и медленно прошла по комнатам, ведя за собой мужа. Она прочла молитву, надеясь, что вскоре все они вновь окажутся дома, в безопасности и вместе.

Питер собирался отвезти их до комендатуры вместе с немногочисленным имуществом. Все уже прицепили к одежде выданные бирки: Тами — к пуговице пальто, Салли — к запястью, а Рэйко, Так и Кен — к жакетам. Питер осторожно прикрепил к верхней пуговице кофточки Хироко бирку с номером 70917.

Хироко села в машину, держа на коленях корзину Энн Спенсер. Этот подарок порадовал Рэйко — он наверняка должен был оказаться полезным, ибо никто не знал, насколько долгая дорога предстоит.

Поездка до комендатуры была краткой и прошла В молчании. Свернув за угол улицы, они увидели, что возле здания творится сущий хаос — вокруг толпились люди, возвышались горы багажа, подъезжали автобусы.

— О Господи! — прошептал Так, потрясенный зрелищем. — Неужели из Пало-Альто высылают всех до единого?

— Похоже, ты прав, — отозвался Питер, осторожно пробираясь сквозь толпы людей, запрудивших улицу. Все они несли чемоданы и коробки, вели за руки детей, помогали старикам. У комендатуры их ждало не меньше десятка автобусов. Вокруг царила неразбериха, и Так не мог представить себе, что сейчас им предстоит смешаться с этой толпой.

Питеру запретили сопровождать друзей в Танфоран — туда не пускали транспорт, принадлежащий частным лицам.

Танака предстояло отправиться на автобусе вместе с остальными. Но Питер пообещал сам приехать в Танфоран и попытаться разыскать их. Прежде всего следовало подыскать место для стоянки машины. Питер собрался пробыть с друзьями до самого отъезда.

— Какая суета! — пробормотал Так, и все нехотя выбрались из машины, взяли вещи и присоединились к толпе. Их немедленно отправили к группе побольше, и через несколько минут Питеру велели уходить. Он спрашивал, будет ли у него возможность повидаться с друзьями в Танфоране, но этого никто не знал. Так помахал ему рукой, и Питер скрылся в толпе; Хироко с трудом боролась с охватившей ее паникой. Внезапно все стало реальным: им предстояло попасть в заключение, претерпеть переселение или эвакуацию — как бы ни называли это событие, суть его не менялась. Хироко чувствовала, что она больше не свободный человек, что Питера нет рядом и она не может оказаться рядом с ним, даже если захочет. Что, если она никогда больше не увидит его… если он не найдет их… если… Словно ощутив страх Хироко и всех родных, Тами расплакалась. Она вцепилась обеими руками в свою куклу, к которой тоже была прикреплена бирка, а Хироко сжала ручонку Тами, чтобы не потерять ее в толпе.

Тетя Рэй выглядела мрачной, Кен разыскивал в толпе свою подружку Пегги, а Так призывал близких держаться вместе. Наконец им вручили какие-то бумаги и велели погрузить вещи в автобусы. После этого они провели еще час, не сходя с места, и уже перед полуднем объявили посадку на автобусы, вскоре выехавшие в Танфоран. Поездка заняла всего полчаса.

В Танфоране царил настоящий содом. Вокруг, насколько хватало глаз, толпились люди — тысячи людей. Старики с крупными бирками, больные на скамейках, горы чемоданов, коробок с едой, плачущие дети. Людское море распространялось во все стороны и казалось бесконечным. Неподалеку виднелась палатка, где готовили еду, а еще дальше — ряд открытых уборных.

Хироко знала, что все пережитое в эти часы она не забудет никогда. Днем раньше прошел дождь, и теперь они стояли по щиколотку в грязи, вытянувшись длинной шеренгой, насчитывающей, должно быть, больше шести тысяч человек.

Оглядываясь, Хироко утратила последнюю надежду когда-нибудь вновь увидеть Питера.

— Он ни за что не найдет лае, — обреченно произнесла она.

— А может, и найдет, — возразил Так, с ужасом оглядываясь по сторонам. Его новые остроносые туфли безнадежно испортила грязь, доходящая ему до щиколоток. Салли заявила, что ей надо в туалет, но она скорее умрет, чем воспользуется открытой уборной. Хироко и мать уже пообещали прикрыть ее одеялом, но Салли отказывалась даже слушать.

Однако Хироко и Рэйко знали, что рано или поздно всем им придется отправиться в открытые уборные, как бы это ни было отвратительно.

Они простояли в шеренге три часа, и корзина, подаренная Энн, пришлась кстати. Никто из них не получал разрешение покинуть шеренгу, чтобы отправиться к палатке, где выдавали еду. Тами не переставая хныкала и время от времени садилась на чемоданы.

Когда подошла их очередь пройти осмотр, им всем пришлось показать горло и кожу на руках, хотя даже Рэйко не могла определить, в чем дело. Все они были изумлены, когда вакцину им стали вводить другие «заключенные» — Рэйко даже сомневалась, что это сестры, возможно, они были просто гражданскими лицами, помощниками на осмотре. Она заметила, что и люди у полевой кухни выглядят как добровольцы. Они представляли собой пеструю толпу, были одеты в коричневые костюмы, синие куртки, даже шляпки с перьями. Рэйко спросила, есть ли на сборном пункте лазарет, и кто-то неуверенно махнул рукой в сторону и ответил, что, кажется, лазарет вон там.

— Может, там нужна помощь, — тихо сказала Рэйко Таку, но он не знал, сколько они здесь задержатся. К тому времени когда их перевели в другую шеренгу, руки у всех ныли от прививки, а бедняжка Тами так утомилась, что, по ее словам, готова была упасть. Хироко держала ее за руку, приглаживала волосы и рассказывала сказку о лесном эльфе и маленькой фее; немного погодя Тами заслушалась, покрепче обняла куклу и перестала плакать.

Кен тоже приободрился. Он только что нашел свою подружку — это было настоящим чудом в такой толпе. Но Питер не появлялся. Наступило четыре часа дня, семья провела в Танфоране уже несколько часов, а им все еще не показали отведенное жилье.

Они часами стояли на одном месте, и хотя видели, что люди из других шеренг отправились ужинать, не имели права покинуть свое место. Наконец им выдали номер и объяснили, где искать отведенное им жилье под номером 22Р. Они собрали вещи и отправились в указанном направлении, охваченные таким чувством, словно вдруг им позволили уйти домой. Им еще не сообщили, сколько времени придется провести в Танфоране, куда их увезут отсюда. Среди длинных рядов конюшен они долго плутали кругами, пока наконец Кен не заметил их номер. Им отвели конюшню, где некогда держали чистокровного рысака, ныне пустую. Конюшня едва ли была просторной для коня, не говоря уже о семье из шести человек. Новое жилье имело узкую дверь, достаточную, чтобы в нее прошла лошадь. Заглянув внутрь, они увидели, что стены конюшни побелили, но пол остался грязным, покрытым навозом, мусором и соломой. Внутри стояла удушливая вонь.

• Предыдущая
• 38/72
• Следующая