Легенда об Иных Мирах - Баранова Наталья - Страница 64

• Предыдущая
• 64/152
• Следующая

— И ещё кое-что, — заметил певец, продолжая перебирать струны аволы. У него были чуткие, умелые пальцы, заставлявшие аволу то смеяться, то плакать. Сейчас она хохотала.

— И ещё кое-что, — подтвердил Имрэн, не обращая внимания на насмешки аволы. — ну не странно ли, что никто не хочет замечать очевидного.

— Чего?

— Того, что везде большинство видов различны, не имеют ничего общего, и только эти — тождественны до того, что поддаются скрещиванию.

— Имри, я не привык, к тому, что ты умеешь быть серьёзным, это что, очередная шутка? Скажи сразу....

— Не шутка. Ты и в самом деле не обращал внимания?

— А надо было?

— Надо. И давно. Ладно, ты не единственный ротозей. Таких, как ты — миллиарды. В среде биологов тоже. Так что тебя можно и простить.

— Ты сказал, что знаешь ответ.

— А ответ может быть только один — у нас всех общие корни.

— То есть, человечество когда-то расселилось по Галактике?

— Захватив то, что ему было привычным, то, что напоминало дом.

Певец тихонечко присвистнул, перестав мучить струны.

— Звучит логично, но доказательства?

— А доказательств нет. Истлели за время роста и становления колоний целым независимым сильным государством.

Певец невольно расхохотался, вспрыгнул на ствол рядом с Имрэном, прошёлся по нему, туда и обратно. Имри смотрел на него, не переставая улыбаться.

— Кстати, в архиве есть другие документы, другие доказательства. Хочешь увидеть подписи основателей Лиги? Клянусь, что это не подделка....

— И подпись Элейджа?

— И его тоже, — откликнулся Имри.

Певец присел на ствол рядом.

— Имри, — спросил он, — а ты не упал, когда их обнаружил?

— Нет. Это было давно. В общем, если я и удивился, то только тому, что эти документы уцелели.

— И где они?

— В архиве Стратегической разведки. Ну, ты понимаешь, эти штатские, доверь им документы, всё только испортят....

Прикрыв глаза Ареттар, слегка закусил губу, этот разговор, атмосфера легкого подшучивания, несерьезность остались где-то в прошлом, теперь он вряд ли б смог быть настолько несерьёзен и дурашлив. Что-то произошло, что-то оборвалось, что-то неумолимо изменилось.

Но он бы не отказался поговорить с Имрэном, хотя бы просто помолчать, сидя рядом. Имрэн мог, не говоря ни слова поддержать, словно перелив в твои жилы частичку своего огня, внушить уверенность, выгнать тоску и тягостные думы.

«Мне некого больше просить...» — вспомнил он строчку письма. Он знал, что это за состояние, когда кажется, что мир уходит из-под ног, и ты теряешь опору, а с нею силы, уверенность в себе. Он знал, что за зверь эта тоска, что словно гложет тебя изнутри, подталкивая к неверным, необдуманным, импульсивным действиям. К пути, на котором только разрушение, разрушение и уничтожение. И самоуничтожение.

Ареттар достал футляр из кармана, ещё раз посмотрел на награды, лежавшие на шёлке, погладил пальцами острые грани звезд. Их было семь, семь маленьких осколков чужой славы, умещавшихся в небольшом футляре, и, закрыв его, подумал, как мимолётна слава, что греет тебя в своих лучах, и как по дерзкой прихоти судьбы легко лишиться всего, что составляло смысл, придавало вкус, что делало ценным каждый вздох. «Просчитался, — подумал он, — ах, как легко просчитаться, Ордо, когда ты — обычный человек, а противник твой, хитрый, ловкий как змея, непредсказуемый Властитель Эрмэ, Хозяин Эрмэ, для которого все люди, лишь марионетки, мухи в паутине, за веревки которой дёргает он. И, для которого ничего не значат мечты, ожидание счастья, любви. Для которого любовь, — не счастье, а величайшее из несчастий, которое только может произойти».

Взглянув на горизонт, Ареттар заставил себя улыбнуться, огни города и порта вырастали на горизонте. Еще полчаса и он прибудет на Эльбурнат. Ещё час и он покинет Ирдал. Милый сердцу, приветливый, родной Ирдал, который всегда манил и звал его, из любой дали, сюда, к себе. К своим морям и вершинам гор, к своим полям, лесам, лугам, островам, материкам с привольно текущими реками, с городом на семи островах, что был подобен жемчужине, ко всему тому, чем так приветливо встретила Лига.

Уже идя по набережной, вдыхая свежий воздух, он достал из кармана пару мелких монет и, размахнувшись, забросил их в воду, следуя какой-то полузабытой примете. «Что б вернуться, — прошептал он тихо, — что б эта встреча была не последней».

Да-Деган молча смотрел на своего собеседника. С Ордо трудно было разговаривать, трудно было смотреть в его глаза. Отчего-то всегда возникало чувство неловкости, неподвластное контролю. И накатывали картины прошлого, нежданные, то, что он бы предпочёл вспоминать пореже. Выплывала из памяти улыбка Иридэ, его детские проказы, насмешливые слова, бесконечные вопросы. От этих воспоминаний трудно бывало потом отделаться, они беспокоили, тревожили, уносили с собой покой и сон. Он никогда не любил визиты Ордо, этот же был тягостен вдвойне.

Ордо пришёл не один, госпожа Арима стояла около окна, не вмешиваясь в разговор мужчин, словно рассматривала вид на луга и виноградники, что открывался из окон этого кабинета. А ум этой женщины он уже сумел оценить по заслугам, стоило вспомнить, как она ловко заставила его делать то, что ей было нужно тогда, в день его возвращения в высшее общество. Она была умна, ловка, и если раньше её симпатии были на его стороне, то теперь на это он не мог рассчитывать.

И то, что она молчала, не радовало, а скорее напрягало, он не знал, чего приходится ждать от неё, с её склонностью к авантюрам, пытливым умом и развитым материнским инстинктом. Вспомнив Донтара, он невольно усмехнулся. Им одним управлять, направляя усилия в нужное русло было совсем не трудно, но Фориэ словно была слеплена из совершенно иного теста. У этой женщины была воля и какое-то особенное чутье на обман и попытки собой манипулировать. Легко было б уговорить и Ордо, не будь её тут, рядом.

Вздохнув, Да-Деган отложил в сторону стебель розы, с которого оборвал лепестки — белые, нежно-розовые и алые, лежавшие теперь грудой перед ним на столе, посмотрел на свои длинные пальцы, унизанные изысканными перстнями, улыбнулся, глядя на удлинённые, нежно-розовые ногти, отливающие перламутром. Заметив этот взгляд, Ордо ухмыльнулся.

— Ну что ты молчишь, Дагги? — спросил Ордо, с усмешкой глядя в лицо вельможи, — Что ты молчишь? Или сказать нечего?

Да-Деган вздохнул и отпил глоток воды из бокала.

— Я не люблю, когда меня называют «Дагги», — заметил он холодно, — и не люблю, когда меня заставляют оправдываться. Извини, Ордо, если тебе это не нравится, но... я предпочту помолчать.

Фориэ отодвинулась от окна и, поправив локон, посмотрела на мужчин. Во взгляде, устремлённом на вельможу, отразилось нечто вроде лёгкого интереса и, приблизившись к столу, она молча придвинула к себе стул и присела на него так, что бы в поле её зрения попадали оба собеседника.

— Дагги, — заметила она спокойно, — никто и не думает вас в чем-то обвинять. Но вы, похоже, единственный человек, который знает, что же случилось с генералом Энкеле Корхидой. Я надеялась, вы поделитесь этим знанием.

Да-Деган устало вздохнул и тихонечко усмехнулся.

— Я не состоял в дружеских отношениях с генералом, — ответил он по обыкновению тихо, словно в задумчивости, — да вы знаете это, о нашей взаимной неприязни знала вся Рэна, не может быть, что это прошло мимо вас. И, извините, о том, что с генералом что-то случилось, я узнал лишь от вас. Кстати, что же произошло, я так и не понял?

Ордо достал сигареты, молча закурил, посмотрел на струйки дыма, поднимающегося вверх, словно наслаждался не только вкусом табака. Стряхнув пепел на ковер, вновь перевел взгляд на хозяина дома. Да-Деган безразлично пожал плечами в ответ, улыбнулся, словно давая понять, что он выше мелочных обид.

— Корхида умер так же, как Таганага, — заметила женщина спокойно, — без видимых причин, в его организме не было найдено следов яда, он не был болен, не был заражен, произошло лишь быстрое угасание всех физиологических процессов. Как мне рассказывали, умирая, он проклинал всех и вся. Он знал что умирает. А вас проклинал особо. Теперь понятно, почему мы пришли к вам? Может быть, теперь вы объяснитесь?

• Предыдущая
• 64/152
• Следующая