Запах страха. Коллекция ужаса - Джонс Стивен - Страница 83

Пока шла игра, в зале царило гробовое молчание, нарушаемое изредка доносившимися со зрительских мест возгласами восхищения после изящно разыгранной комбинации или возгласами досады — при неудачном ходе.

Голова Автомата время от времени шевелилась, но эти движения, похоже, были случайными. Гораздо больше меня смущали механические глаза. Турок был лишь немногим больше обычного человека, но глаза его казались непропорционально огромными, превосходя человеческие, возможно, в два раза. Похоже, они были незрячими и служили исключительно для украшения, поскольку за всю игру ни разу не взглянули на доску с фигурами. Однако они двигались. Веки то закрывались, то открывались, зрачки перемещались из стороны в сторону, как будто под тяжестью вины за какие-то неведомые преступления. На одиннадцатом ходу, когда мистер Холл прибег к особенно неосторожному гамбиту, глаза Автомата буквально закатились, что вызвало смех среди зрителей.

На тринадцатом ходу Автомат ответил на en passant[53] мистера Холла смелой атакой черной ферзевой ладьи, при этом до сих пор остававшаяся неподвижной правая рука Автомата постучала по верхней крышке ящика, а челюсти открылись.

— Échec,[54] — раздалось из недр Автомата.

Зрители вскрикнули, услышав, как заговорила машина. Но меня это впечатлило меньше. Довольно легко заставить механизм издавать звуки, хоть птичье пение, хоть слова. Достаточно вспомнить часы с кукушкой. В самом деле, крик кукушки как нельзя лучше подошел бы происходившему на моих глазах. Кроме того, здесь явно водились и глухие тетери. Аналогия с птицами продолжилась, когда я подумал о черной ладье, которая показалась мне похожей на грача. Мне вспомнилось, как двадцать лет назад приемный отец отвез меня в Англию, на учебу в Сток-Ньюингтон. Там я узнал, что слово «грач» обозначает не только птицу. На языке лондонского дна так называют бандитов…

Я встал со своего места и вышел в проход между рядами.

— Загадка разгадана, — громко произнес я. — Игра окончена. И завершится она детским матом. Автомат Мельцеля — фальшивка.

Головы зрителей повернулись ко мне, по рядам прокатился удивленный ропот. Даже слепые глаза Автомата, казалось, повернулись в орбитах, чтобы узреть нарушителя спокойствия.

Герр Мельцель жестом попросил тишины в зале.

— Кто вы, сэр? — поинтересовался он.

— Я Эдгар По, главный обозреватель «Сазерн литерари мессенджер», — ответил я, смело отвесив поклон. Мне почудилось, что Автомат вздрогнул от удивления, услышав мое имя.

— Я вас не знаю, мистер По, — откликнулся Мельцель.

— Автомат — фальшивка, независимо от того, знаете вы меня или нет, — продолжил я. — Пять месяцев назад я мог бы назвать вашего механического Шахматиста величайшей загадкой века. Но в прошлом августе вас превзошла серия статей в «Нью-Йорк сан» о людях-бобрах с крыльями летучих мышей, которых якобы видели на поверхности Луны. Эта ложь была разоблачена в сентябре, а сейчас будет разоблачено и ваше мошенничество. — Стоя лицом к лицу с Мельцелем, я поднял руку, чтобы успокоить негодующих зрителей. — Я вывел на чистую воду вашего Шахматиста наблюдениями и дедукцией. Я прошу всех присутствующих вспомнить, как вы открывали дверцы ящика и двигали рычаги. Когда мы увидели, как пришли в движение шестерни, мы услышали громкий щелкающий звук. Однако Автомат вот уже несколько минут делает шахматные ходы, и за все это время мы не услышали ни единого звука работающего механизма! Более того, мы все слышали, как вы заводили главную пружину внутри турка… Однако затем не последовало то самое «тик-тик-тик», с которым раскручивается пружина. Держу пари, что внутри вашего шахматного ящика спрятана трещотка, имитирующая звук завода пружины.

Ропот зрителей сделался громче.

— Все эти механизмы — не более чем декорация, — продолжал я. — Нужная для того, чтобы убедить нас, зрителей, что в ящике нет пустого места, где мог бы спрятаться человек. Однако скажите, почему мистеру Холлу пришлось занять место в стороне от Автомата? Почему игра ведется на двух досках? Ответ прост: потому что игрок, сидящий рядом с Автоматом, может услышать дыхание внутри ящика!

Ропот сделался еще громче. Кое-кто из зрителей начал нервно стучать по полу носком туфли.

— Далее. Посмотрите на свечи, — сказал я. — Одной свечи хватает мистеру Холлу, чтобы рассмотреть фигуры на доске. Глаза у Автомата незрячие, они нужны только для украшения. Им свет вовсе не нужен. Однако герр Мельцель поставил шесть свечей рядом со своим механическим шахматистом. Понадобилось это потому, что шесть свечей дают свет достаточно яркий, чтобы он мог проникнуть сквозь плотную ткань, имитирующую кушак Автомата. Я пришел к заключению, что внутри автомата находится ваш сообщник, герр Мельцель. Он сидит на небольшом возвышении внутри ящика, которое все мы видели. Голова его находится на уровне живота турка, и он смотрит сквозь его кушак.

Я услышал, как за спиной у меня задвигались стулья. Несколько зрителей поднялись со своих мест, чтобы получше рассмотреть Автомат.

Движением руки я призвал зрителей к тишине.

— Прошу вас сравнить шесть свечей у шахматной доски перед Автоматом. Четыре свечи, дальние от него, горят ровно. В этом помещении нет сквозняка. А вот огонь двух ближайших к турку свечей время от времени отклоняется то в одну сторону, то в другую, как будто они попадают в движение воздуха. Лишь в одном случае воздух размеренно движется вперед-назад: когда дышит человек. Кушак на поясе Автомата нужен для двух целей: скрывающийся внутри человек через него смотрит и дышит.

К этому времени зрители уже начали требовать открыть Автомат. И снова я заставил их замолчать, продолжив:

— Шестерни и зубчатые колеса внутри — бутафория. Я готов биться об заклад, что среди них расположены зеркала, из-за которых кажется, что их больше, чем на самом деле. О да, сэр, вы открыли все дверцы ящика для обозрения, однако сделали это так, что все они ни разу не оказались открытыми одновременно. Во время ваших манипуляций человек внутри перемещался из одной части ящика в другую. Чтобы его спрятать, вы всегда оставляли закрытой одну дверцу. Но я думаю, кое-что в вашем механизме все же настоящее. Внутри Автомата должна находиться сложная система рычагов, которыми сидящий в ящике человек управляет рукой турка. Вероятно, в механизме использована система противовесов. Это объясняет одну загадку, которая сначала поставила меня в тупик. Ваш помощник, очевидно, правша, поэтому автомат предпочитает использовать левую руку. — Я снова поклонился собранию. — Добрый вечер, дамы и господа… и Автомат.

После этого я развернулся и отправился восвояси.

Когда я вышел из музея и направился в меблированные комнаты миссис Яррингтон, мои мысли снова заполонил гротескный образ огромного черного грача. Его когти побудили мой разум сохранить этот яркий образ в стихотворных строках. Но английские грачи не известны в Америке. Быть может, ради моих читателей какая-нибудь другая птица с черным оперением послужит для этой цели…

Моя встреча с Шахматистом Мельцеля произошла три недели назад. Сегодня днем, 6 января 1836 года, я снова занимался делами в своем кабинете в конторе «Мессенджер» на пересечении Пятнадцатой улицы и Мейн-стрит, когда посыльный принес мне сложенный лист бумаги. Когда я его открыл, выяснилось, что это письмо. Почерк у автора был беспорядочный, прописные и строчные буквы налезали друг на друга. Письмо было не подписано. Судя по всему, его написал либо человек, дошедший до крайней степени отчаяния, либо паралитик, который с большим трудом управляет конечностями.

Вот полный текст:

Эдгару По. Труппа Мельцеля закончила выступления в Ричмонде и завтра утром уезжает в другой город. Если вы сегодня придете один к Монументальной церкви после вечерней службы, сможете узнать то, что вас заинтересует.