Повелители волков - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 64

• Предыдущая
• 64/85
• Следующая

После этих слов Радагоса в пританее повисла густая тишина. Архонт хотел было что-то ответить, но выразительный взгляд старейшины, которого Радагос счел истинным главой каллипидов, заставил тучного землевладельца захлопнуть рот. Наконец старейшина-воин сказал:

– Приглашаем посольство к трапезе. Пока мы будем обсуждать послание граждан Ольвии, вы отдохнете.

Радагос и кибернет, который неприкаянно маялся позади джанийца, поклонились и покинули пританей в сопровождении служки, под руководством которого им и гоплитам подали не очень богатый обед – вино, сухие фрукты, козий сыр и вчерашние лепешки…

Ответ посольство получило к вечеру: каллипиды согласны воевать против Дария, но только на море. Радагос был рад без памяти – на большее он и не рассчитывал, потому что сухопутная дружина каллипидов была откровенно слабой.

Бирема ушла в Ольвию пустой, если не считать биремарха, кибернета и гоплитов. Биремарх вез ольвиополитам радостное известие и должен был присоединиться к небольшому флоту, который ждал Ариарамна. Гоплиты остались в поселении каллипидов (как оказалось, оно было их столицей) – Радагос рассчитывал укрепить опытными бойцами команды пиратских судов.

Следующая неделя была суматошной и прошла в делах и заботах. Были оповещены все пиратские флотилии, и вскоре в гавани Каллиполиды (так называлось главное поселение каллипидов) стало тесно от судов и суденышек самых разных размеров и пригодности к боевым действиям на море. Радагос, кстати, очень удивился, познакомившись с Каллиполидой поближе. Оказалось, что поселение было достаточно крупным, имело систему оборонительных валов и глубокий ров, заполненный водой. А когда старейшина-воин (его избрали полемархом), который понравился Радагосу с первого взгляда и которого звали Ориген, показал одну из хитрых ловушек на подходе к Каллиполиде, джаниец сильно зауважал каллипидов.

– Что касается кандидатуры на должность наварха для общего руководства нашим флотом, то я предложил бы Хараспа, – сказал Ориген, когда они закончили осмотр защитных сооружений Каллиполиды. – Он бесстрашен и напорист – сметает все со своего пути, как бык, которого покусали шершни. Его уважают и побаиваются, что дорогого стоит, когда ты находишься в окружении таких вольнолюбивых и независимых натур, как моряки.

Радагос едва не расхохотался. Харасп! Этот «бесстрашный» бык уже доказал свою напористость и прыть, когда несся по волнам к берегу, как большая лягушка. Конечно, не каждый может противостоять чарам, навеянным Радагосом, но смелый человек хотя бы дротик метнул в невиданное чудище.

– Я познакомлюсь с Хараспом, – ответил Радагос. – Верю, что он храбр и напорист, но место наварха должен занимать рассудительный человек, не теряющий головы в самых сложных ситуациях. Я не прав?

– Прав, – вынужден был согласиться Ориген. – Такой человек тоже есть. Ему немало пришлось повоевать в Эгейском и Критском морях, а также море Ио сначала кибернетом, а потом и триремархом. Он уже преклонных лет, но в море ходит, и его миопароны одни из самых быстроходных. Этого человека зовут Никодем.

– Мне нужно познакомиться с Хараспом и Никодемом, а также с капитанами миопаронов и других судов, чтобы посоветоваться с ними, где лучше всего встретить пентеконтеры Ариарамна. Уверен, что они подскажут хорошее местечко.

– Я соберу всех на агоре.

– Нет! – Радагос поморщился, удивляясь наивности Оригена; то, что сказано на агоре, имело свойство обретать крылья, а новости слушают не только добрые люди, но и лазутчики. – Лучше в порту. И так, чтобы там не было никого лишнего. Даже поблизости.

– Понял, – посуровел Ориген. – Будет сделано. Я выставлю охрану.

Возможно, Ориген и был наивным, но совсем не глупым; он сразу понял, что имел в виду Радагос.

Когда джаниец в сопровождении недавно избранного полемарха появился на пристани, у Хараспа глаза полезли на лоб. Он сильно побледнел и разом умолк, словно ему в горло забили кляп, хотя до этого его голос гремел подобно грому. Ориген представил собравшимся Радагоса, и план действий против флотилии Ариарамна спустя небольшой промежуток времени был готов. Джаниец невольно восхитился: каллипиды, в особенности Никодем, хорошо знали свое дело и мигом сообразили, как с небольшими силами нанести максимальный урон врагу.

– Осталось лишь наладить наблюдение за морем, чтобы корабли Ариарамна не проскочили мимо нас ни днем ни ночью, – сказал Радагос.

– Этим займется Харасп, – сказал Никодем. – У него сигнальное дело поставлено лучше, чем у других.

– Харасп? – Радагос пристально взглянул на пирата, и он затрясся словно в лихоманке. – Что ж, думаю, это хороший выбор. Полемарх характеризовал тебя, Харасп, как опытного предводителя, бесстрашного, но слегка безрассудного. Смотри, чтобы по твоей милости мы не проморгали вражеские пентеконтеры.

Только ухо Хараспа уловило угрожающие нотки в голосе джанийца. И от этого морской волк едва не заблеял ягненком; он хорошо понимал, что грозит ему, если сигнальщики проспят вражескую флотилию. И тут же решил поставить не по два человека на точку, как обычно, а по четыре, и разместить их на всех возвышенностях – не только там, где обычно…

Хитроумный Ариарамн был в своей стихии – он решил напасть ранним утром. Конечно, взять на меч всю Ольвию было невозможно; у него мало людей для такой задачи, да и ольвиополиты не стадо баранов, и когда пройдет первый испуг, будут драться не на жизнь, а на смерть, что очень не нравилось разбойникам-каппадокийцам. Ариарамн должен был лишь хорошо припугнуть несговорчивых греков-колонистов, которые вышвырнули вон посольство Итобаала и наказали ему больше никогда не показываться в Ольвии. А еще его люди хотели маленько пограбить портовые склады ольвиополитов, против чего Ариарамн не имел никаких возражений.

Суда каппадокийцев заметил совсем молодой сигнальщик, практически мальчишка. Харасп пообещал тому, кто сделает это первым, пять золотых кизикинов, что было просто невероятной суммой для бедного паренька. Поэтому он почти не спал, а все вглядывался в морскую даль днем, и в темноту – ночью. Сигнальщик напряг зрение и совершенно отчетливо увидел вражеские суда, идущие одно за другим. Несмотря на то, что дул попутный ветер, пентеконтеры не поднимали паруса – так приказал Ариарамн. Во-первых, для того, чтобы его флот никто не заметил раньше времени, а во-вторых, спешить ему было некуда – он точно рассчитал, что суда причалят в гавани на рассвете, когда сон жителей Ольвии особенно крепок и когда можно хорошо различать противника.

– Эй, эй, вставайте! – Мальчик принялся будить своих напарников пинками. Хараспа они, конечно, уважали, но не очень боялись, поэтому, решив, что ночью Ариарамн не осмелится вести свой флот мимо их берегов, изобилующих подводными камнями и коварными течениями, преспокойно задрыхли. – Вставайте – персы!

Всем сигнальщикам объявили, что должны прийти персы, поэтому мальчик так и назвал каппадокийцев Ариарамна.

Сонные сигнальщики сначала начали ругаться, затем чесать бока, а когда один из них, наконец, узрел вражеские корабли, моментально развили бурную деятельность. Они зажгли большой факел, но установили его так, что с моря огонь не был виден. Для этого у них был специальный зеркальный щит, представлявший собой полусферу. Он был повернут не к морю, а к следующему сигнальному посту. Примерно таким же образом передавались сообщения и днем, только вместо факела были отраженные от зеркальной полусферы солнечные лучи.

Минуло очень короткое время, и гавань Каллиполиды забурлила. Многочисленные весла вспенили воду, и хищные миопароны вырвались на морской простор. Уже давно были обговорены позиции, поэтому каждая небольшая флотилия то ли уходила мористей, то ли пряталась на пути следования кораблей Ариарамна в небольших гаванях, в тени высоких берегов…

Ариарамна сжигало нетерпение. Скорее бы! Добраться до Ольвии и вступить в бой. Наказать Ольвию – его идея. Он не стал согласовывать ее с Дарием – царь далеко, гонцов туда если и пошлешь, то вернутся очень нескоро (если вообще вернутся), а значит, нужно принимать решение самостоятельно. И Ариарамн принял. Эти никчемные греки должны на своей шкуре почувствовать, что сопротивление царю Дарию бесполезно, а скверно обращаться с послами повелителя половины мира непозволительно.

• Предыдущая
• 64/85
• Следующая