Повелители волков - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 51
- Предыдущая
- 51/85
- Следующая
Ариапиф был совсем молод. Он имел право, как пилофирик – отпрыск царского рода, командовать каким-нибудь небольшим подразделением «железной» конницы, но там он чувствовал бы себя не очень уютно.
Дело в том, что Ариапиф был сыном Иданфирса от наложницы, и царские регалии если и светили ему, то в весьма отдаленном будущем, хотя нынешнему повелителю скифов уже было много лет. Поэтому он решил, что отличиться в войне с персами можно будет не в общей массе войска, а командуя отдельным, достаточно большим отрядом, что значительно повысит его шансы на царствование. Ведь у скифов кроме знатности происхождения требовались и большие личные заслуги претендентов на царский жезл, который представлял собой богато украшенный золотом и драгоценными каменьями топорик с литыми фигурками двух коней на обушке и рельефными изображениями летящего оленя и пантеры на рукояти, ближе к лезвию.
Иданфирс сразу согласился с его предложением. Его мало волновали личные проблемы Ариапифа, хотя, возможно, он и догадывался о них; для царя главным было то обстоятельство, что теперь будет кому присматривать за басилеем Скопасисом. Его племена были чересчур многочисленны, хотя и не так воинственны, как кочевники Иданфирса, и престарелый царь не без оснований опасался, что Скопасис с поддержкой Таксакиса и савроматов сможет после его смерти претендовать на титул царя всех скифов.
Саураг чувствовал себя на седьмом небе. Он не пас задних, а все время старался как можно ближе подобраться к персам; его стрелы разили без промаха (он даже удостоился похвалы за меткость в стрельбе от самого Ариапифа!); а уж лук, который он изготовил сам, вызывал зависть даже у состоятельных скифов (конечно, состоятельных по сравнению с подростком), и на привалах стрелки с восхищением рассматривали его как диковинку, потому что такое оружие подобало иметь разве что богатому пилофирику. Все хорошо было у Саурага кроме одного – он никак не мог добраться до сраженных его стрелами врагов, дабы заполучить хоть один скальп на уздечку своего коня.
Впрочем, не совсем своего – конь-то был из царского табуна и принадлежал Иданфирсу. Это была еще одна проблема юного стрелка, которую он никак не мог разрешить. Саураг мечтал о личном скакуне, а где еще можно заполучить его, как не на войне? Но что поделаешь, когда скифам приходилось изображать испуганных варваров, не имевших понятия, как воевать с грозным воинством царя Дария. Поэтому они разлетались словно испуганное воронье, в которое бросили камень, когда тяжелая конница персов начинала свой разбег.
Поначалу персы относились к скифам всерьез, изрядно наслушавшись разных баек о могуществе и большой численности конных варваров; к тому же свежий пример царя Кира Великого, которого убили, как крысу в западне, настораживал персидских военачальников, и они жестко держали строй и дисциплину в своих подразделениях. Но с течением времени, видя перед собой толпы орущих дикарей, у которых даже не было панцирей и мечей и которые убегали, едва за них принимались всерьез, настроили персов на презрительный лад и они изрядно расслабились. С кем воевать?! Что могут сделать с ними эти оборванцы, у которых нет ни строя, ни порядка?
С мечами и впрямь у легкоконных стрелков было совсем худо. Акинаки стоили дорого, не все могли их приобрести, больше обходились боевыми топорами. Они и на войне необходимы, и в хозяйстве пригодятся. Что касается панцирей, то отряд Ариапифа их и вовсе не имел.
Выставив ночные дозоры, Ариапиф присел у костра и задумался. Он был изрядно раздражен. Ему не нравился приказ Скопасиса не принимать бой до особого распоряжения. Так можно всю войну пробегать по степи, изображая собой зайцев, а когда начнется серьезное сражение, пенки снимет кто-то другой, а он со своим отрядом так и останется в тени.
Конечно, Ариапиф понимал, что Скопасис такие приказы шлет отрядам, которые находятся в его подчинении, не по своей воле; это было решение совета царей и военачальников высокого ранга. И он хорошо понимал причину такой «трусости» скифов. У Ариапифа хватило ума на то, чтобы понять замысел Иданфирса и других вождей: они хотели заманить царя Дария поглубже в степи, а уж там видно будет, кто чего стоит.
Тем не менее ретивая, бурлящая молодая душа Ариапифа не давала ему покоя. Нужно что-то делать, чтобы сбить с персов спесь! А то скоро они вообще перестанут гоняться за отрядом, посчитав его воинов совсем никчемными и не стоящими особого внимания. Будто легкоконные стрелки, это как блохи в шерсти пса; покусывают иногда, беспокоят, но сильно не мешают.
– Господин… – тихий голос из темноты; Ариапиф даже вздрогнул от неожиданности.
– Кого там нелегкая носит?! – раздраженно спросил царевич. – Спать нужно, а не бродить в потемках. Завтра подъем рано.
– Это я, Саураг. – И возле костра нарисовалась фигура подростка.
Впрочем, он выглядел старше своих лет. Жизнь ему выпала нелегкая; с малых лет он заменял в семье рано погибшего отца, и этим все сказано. Ведь мужскую работу должен выполнять только мужчина, пусть и совсем юный. Поэтому Саураг был широкоплеч, жилист, и сила в нем была немалая.
– Что тебе нужно? – Ариапиф постепенно успокаивался.
– У меня есть план…
– Какой план?
– Как воевать с персами…
– Надо же! – Ариапиф неожиданно развеселился. – А ты, оказывается, стратег? Шел бы спать, малец. Стрелок из тебя получился отменный, для отряда очень полезный и нужный, поэтому полноценный отдых тебе просто необходим. А насчет плана… Ко мне со своими соображениями, как победить персов, почти каждый день приходит кто-нибудь из стрелков, да только не нам решать, как воевать. Для этого есть царь и высокий совет вождей. Поэтому иди и не мешай мне думать.
– И все-таки выслушай меня, господин. Очень прошу!
– Вот прилип! Ладно, говори, только недолго. Время-то бежит, мне тоже отдохнуть надо.
– Эту степь я знаю, как свои пять пальцев. Здесь мне пришлось год назад пасти табун. Тут есть одно местечко, очень удобное для засады. Главное, что для нас не будет никакой опасности, а вот персам придется туго…
– Ну-ка, ну-ка! – Ариапифа словно обдало жаром изнутри; неужели у него появился отличный шанс? – Присаживайся к костру, поговорим обстоятельно…
Утро выдалось свежее и очень бодрящее – ближе к предутренней заре по степи прокатился холодный северный ветер. Поэтому все поднялись быстро, даже любители подольше поспать.
После завтрака Ариапиф, Саураг и еще несколько стрелков поехали на разведку – посмотреть то место, о котором говорил юный пастух. Все было в точности, как он рассказал. Царевич ощутил необыкновенный душевный подъем; пора, пора персам показать, что у скифов есть не только мелкие зубки, но и волчьи клыки!
Персы не сильно торопились. И когда неподалеку от их порядков появился небольшой отряд скифов, который – создавалось такое впечатление – явно заблудился, на него просто махнули рукой и продолжили заниматься обычными делами и заботами. А в конных подразделениях их было немало.
Все дальнейшее случилось так быстро и так эффективно, – с точки зрения скифских стрелков – что какое-то время персы не могли прийти в себя от неожиданности, а затем их обуяла дикая ярость. «Заблудившиеся» гиппотоксоты скифов потихоньку приближались к лагерю персов, словно и не думали предпринимать враждебных действий. А затем вдруг рванули вперед с такой скоростью, что пешие воины, всегда сопровождавшие конницу персов, даже не успели поставить большие, плетенные из лозы щиты, чтобы защититься от стрел.
Скифы приблизились к персам на короткую дистанцию, и град стрел обрушился на конников, которые еще не успели надеть защитное снаряжение. Гиппотоксоты стреляли настолько быстро, слажено и точно, что пока конники опомнились, добрых три десятка персов и мидийцев уже возносили славу Хормузду лично, на небесах. А были еще и раненые.
Нужно отдать должное воинскому мастерству персидских конников. В передовом отряде и впрямь собрались лучшие. Они успели облачиться в панцири и сесть на коней за удивительно короткий промежуток времени. И началась погоня. На этот раз скифы оказались настолько близко к боевым порядкам персов, что ни один из персидских конников не сомневался – уж сегодня они отомстят варварам за все обиды. Действительно, расстояние между персами и скифами сокращалось на глазах. Как гиппотоксоты ни старались, как ни стегали и ни понукали своих лошадей, мидийские скакуны, хорошо отдохнувшие за ночь, пластались над землей изо всех сил, и со стороны казалось, будто их несет сильный ветер, который подул с восходом солнца.
- Предыдущая
- 51/85
- Следующая
