Особенные. Элька-2 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 38

• Предыдущая
• 38/70
• Следующая

— Так, стоп. Диреев, остынь. Ничего с ней не случится. Да и я рядом.

Он перевел гневный взгляд на Катю, однако ожидаемых возражений не последовало. И я снова убедилась, что Катя имеет над ним какую-то власть. Он отступил. Очень медленно и настороженно, позволил нам пройти и Ева с нескрываемым наслаждением закрыла перед его носом дверь.

— Не люблю карателей, но вынуждена признать, твоя бабушка правильно сделала, что привлекла его к твоей защите.

— Боже мой, у вас и балкон есть, — восхищенно проговорила Катя откуда-то из спальни. — Эль, ты просто обязана это увидеть.

Но мы с Евой не двинулись с места. И пристально смотрели в глаза друг другу. Наконец, она отвела взгляд, вздохнула и взмахнула рукой. Дверь в зал закрылась сама собой, и уверена, пока Ева не позволит, не откроется. Но меня, почему-то не напугало это. Ничего не пугало. Я была сейчас абсолютно уверена, что эта женщина никогда не причинит мне вреда. И, кажется, начала догадываться почему.

— Ты ужасно нетерпелива, — заметила Ева.

— Мне говорили.

— Обязательно попроси своего учителя включить в тренировки техники контроля. Если тебе когда-нибудь придется побывать на допросе инквизиторов, эти знания очень пригодятся.

— Я не собираюсь туда попадать.

— Когда-то я тоже не собиралась, — немного грустно ответила Ева. — Я знаю, у тебя много вопросов. Миллион вопросов. И вижу, что ты многого не понимаешь.

— Эй, кажется, дверь заклинило. Никак не могу открыть, — послышалось из-за закрытой двери.

— Что вы хотите сказать?

— То, о чем ты и так, наверное, догадываешься.

— Вы не хотите разрушать нашу семью.

— Нет.

— И вам нужен вовсе не папа.

— Я здесь не из-за него. Я здесь ради одного единственного человека. Ради тебя.

— Потому что вы — моя мать? — выдохнула я, уже зная, что последует дальше.

— Да. Так и есть, — устало ответила Ева.

— И почему я должна вам верить?

— Потому что ты чувствуешь это, как и я, с самой первой встречи. Признай. Увидев меня в первый раз, ты почувствовала что-то здесь. В самом сердце.

Она попыталась коснуться меня, а я отпрянула. Это понимание не ударило обухом по голове, но меня практически уничтожило другое.

— Папа. О, Господи. Я его дочь.

Вот о чем говорило то гадание, вот почему он так не хотел, чтобы я встретилась с Евой, чтобы ворошила все это. Господи, я всю жизнь верила, что родители от меня отказались, жила со статусом брошенного, никому не нужно ребенка. Я была ущербной, я искренне верила, что не достойна большего. И с Егором… я так цеплялась за него, так хотела, чтобы он меня любил, я отдала ему все, потому что никогда до конца не верила, что такую, как я можно полюбить. Потому что мои родители никогда меня не любили. Я была им просто не нужна. С этим знанием я росла, это была моя боль. А теперь к ней прибавилась другая. Разъедающая все хорошее, что было во мне. И все вдруг встало на свои места. Бабушкина любовь к сиротке, которую из жалости взяли в дом. Это так объяснимо теперь. Бабушка не святая, она не имеет большого сердца, она просто бабушка, любящая свою родную внучку. И папа, просто папа. Но они лицемеры. А мама… она знает? Или они и от нее это все скрыли? А после у меня возник еще один очень важный вопрос:

— Где ты была? Почему отдала меня им?

Вот только слышать ответы я была не готова.

— Ты врешь. Ты все врешь. Ты не моя мать, а папа… он не мог. Они не могли. Я не верю тебе, не верю ни единому слову.

— Эля, пожалуйста, успокойся.

Но как я могла. Меня буквально распирала боль, обида и злость. Я невероятно злилась на… всех. Поэтому попыталась открыть входную дверь, но она точно также как и дверь в спальню держалась на силе магии Евы.

— Откройте. Я хочу уйти.

— Ты не в себе сейчас.

— Я просто хочу уйти, пожалуйста.

Она сдалась. Махнула рукой, и обе двери открылись.

— Когда ты остынешь, я буду ждать тебя, чтобы все объяснить. Что бы не сказала тебе бабушка, пожалуйста, не забывай, что у медали есть две стороны. Пожалуйста.

Катя не поняла, что только что случилось, но по моему убитому виду догадалась, что ничего хорошего. Поэтому мы забрали наши сумки, и поспешили уйти. И спасибо им обоим, что не задавали вопросов. А меня разрывало внутри от гнева, от злости, от чувства предательства. Второго за всю мою жизнь. Конечно, это предательство не сравнить с тем. Тогда я была уничтожена, растоптана и практически перестала существовать, а сейчас я жаждала только одного. Получить ответы на свои вопросы. И первое, что сделала, когда мы приехали домой, подключилась к интернету, но не у себя в комнате, а в библиотеке. Я знаю, там тоже есть скайп.

Ответа пришлось ждать недолго. И, поскольку сегодня суббота, папа должен быть дома, а вот Женьки может и не быть, но мне повезло.

— Эль, привет. Ты что звонишь? Уже соскучилась?

— Жень, папа дома? — почти перебила ее.

— Да, — ответила сестра. Блин, а она действительно моя сестра. Сводная, конечно, но сестра. — Эль, у тебя все в порядке?

— Папу позови.

Она нахмурилась, но кивнула. Через несколько минут я увидела его радостное лицо с той стороны экрана. Только радость эта пошла на убыль, когда он увидел меня.

— Привет, Эльфенок, что-то случилось?

— Ты один? — хватило здравомыслия спросить. — Жень, если ты там, оставь нас с папой наедине.

Я услышала, как закрылась дверь и снова посмотрела на отца уже совсем другими глазами. А ведь я замечала раньше и наше сходство, и общие привычки, желания, взгляды на жизнь.

— Это правда? — голос сорвался, и я услышала свой собственный всхлип. — Правда, что ты мой отец?

— Эля. — окаменел папа, но по взгляду я поняла, что он прекрасно понял природу моего вопроса.

— Как ты мог? Я ведь думала… верила. а вы обманывали. Ты своей ложью заставил чувствовать себя чужой.

— Ты никогда не была чужой для нас. Разве хоть раз мы давали повод так думать?

— Но я так думала. Ты не знаешь, каково это. Ты не знаешь, каково это быть брошенным ребенком. А ты лицемер. Я… я. так разочарована в тебе, так разочарована.

И я отключилась. Скайп разрывался еще долго, а у меня в душе какая-то пустота образовалась. Словно умерло что-то. Ведь если бы я знала, знала, что он мой родной папа, что бабушка родная, что меня не держат в семье из милостыни. Я не знаю, что бы тогда было, какой бы я была. Но совершенно точно, я была бы другой.

Бабушка прибыла через час, нашла меня. Судя по тревоге в глазах, папа позвонил. Я встала, отряхнулась и сказала ей:

— Ты использовала меня. Всегда знала, что я иная. Обманывала. Ты не лучше Егора. Только он отнял силу, а ты — семью.

— Я спасла тебя, Эля, — возмутилась бабушка. Только имеет ли она право возмущаться? — Эта стерва, как всегда, умудрилась все извратить. Это она настроила тебя против родной семьи? Конечно, кто же еще?

Бабушка кипела от гнева, заходила по комнате, пытаясь себя сдержать. В итоге остановилась и посмотрела на меня:

— А ты знаешь, что именно она тогда рассорила твоего отца с Анькой, ты знаешь, что она хотела забеременеть потому что так приказал безумный извращенец, с которым эта тварь спала? Ты знаешь, что они хотели сделать, когда ты родишься?

— Мне плевать, что сделала она. Но я не могу понять, почему вы заставили меня верить, что я вам чужая.

— Эля?! — возмутилась бабушка. — Ты никогда не была чужой. Ты — мое сердце, мое солнышко, все, что я люблю.

— Потому что я искра. Ведь так бабушка? Папа родился простым человеком. А ты возлагала такие надежды.

— Это не так.

— Разве, бабуль? Хоть себе-то не ври.

Я ушла. И еще долго ревела в ванной за закрытой дверью. Так плохо мне уже очень давно не было. Крыс стучался ко мне, и Катя, и, кажется, Диреев тоже. Но мне просто надо было побыть одной. Выплакаться. А утром я встала, умылась, оделась и потопала на тренировку. Впервые, наверное, осознав, зачем мне все это нужно. Чтобы стать независимой.

• Предыдущая
• 38/70
• Следующая