Моя шоколадная беби - Степнова Ольга Юрьевна - Страница 44

• Предыдущая
• 44/63
• Следующая

– Этот наряд я покупала год назад. Одела пару раз и засунула в шкаф. Красный – очень специфический цвет и нужно иметь особый настрой, чтобы носить его. Так вот, недели две назад у меня настрой этот появился, я сунулась в шкаф и...

– И не нашли ни платья, ни шляпы?

– Да. Но больше ничего не пропало!

– Вы живете одна? – Она уже десять раз сообщила, что живет одна, но он все равно спросил. Лидия Васильевна многозначительно склонила голову в утвердительном ответе.

– Кто мог взять эти вещи?

– Понятия не имею.

– У вас есть домработница?

– А вы правы! – воскликнула Лидия Васильевна, хотела еще налить Сытову кофе, но он жестом остановил ее. – А вы правы! Правда, домработница – громко сказано. Приходит девушка два раза в неделю убирать квартиру. Я рассчитала ее недавно, она сказала, что уезжает домой, куда-то в Саратов. Как раз прошло недели две, я тогда и обнаружила пропажу.

– Имя, адрес и телефон этой девушки!

– Да зачем вам это?! Я не в претензии, вещи старые, больше я их не надену! Выбросьте и забудьте! Я думаю, девочка решила, что я ей мало платила, вот и компенсировала...

– Говорите адрес. Эти шмотки замешаны в одном убийстве. Подозревают очень хорошего человека, который в жизни и так натерпелся.

– Господи!

– Имя!

– Алла. Фамилия Травкина. Отчества я не знаю.

– Адрес!

– Да в общем, это и не адрес даже, а так, комната в общежитии. Телефона нет. Подойдет?

Сытов кивнул, вздохнул облегченно и попросил еще кофе.

Марту снился сон. Это был даже не сон, а видение – так явственно, реально и многозначительно все происходило. Он бежал по пляжу – белый песок, яркое солнце, полоска синего моря сбоку, – а впереди бежала темнокожая женщина в красном купальнике. Или нет, не в купальнике. Подсознание услужливо ее раздело и получилось, что впереди бежит голая Катерина Ивановна. Иногда она игриво оглядывалась, тормозила, давала Марту приблизиться, но потом снова летела вперед, и не было никакой возможности ее догнать. Ноги вязли в песке, каждое движение давалось с неимоверным усилием, но он все равно бежал. «Догонишь, буду твоя!» – крикнула Катерина Ивановна и прибавила ходу, мелькая длинной темной спиной и розовыми резвыми пятками. Март задохнулся от бешенства и бессилия и вдруг взлетел над землей словно коршун. Он в мгновение настиг Катерину Ивановну, схватил ее подмышки и потащил вверх как пернатый хищник добычу. Катерина Ивановна забилась в его когтях, подняла на него глаза и... оказалась вовсе не Катериной Ивановной. На него смотрела архивная мымра с дулей из блеклых волос, в очках-тарелках, в жилеточке со спущенными петлями. От неожиданности Март вскрикнул и выпустил свою добычу. Мымра упала на белый песок, расстроилась и стала ловить Марта неухоженными, в цыпках, руками.

– А как же секс? – кричала она. – Пляж есть, а секса нет! Стой!

Она выщипнула у Марта из хвоста пару перьев и вдруг стала раздеваться. Жилетка и очки полетели в песок, она стояла голая, рыхлая, белая, и махала ручками с шоколадного цвета ладонями.

– Получил?! – засмеялась она вдруг голосом Катерины Ивановны. – Маленькие люди копят на шинель[2]  и жрут халявные торты!

– При чем тут шинель? – заорал Март и небольно плюхнулся в песок.

– Ты – ничтожество! – объяснила мымра и побежала, сверкая темными пятками.

– Ты куда? – крикнул Март и обратился куда-то наверх, кажется, к богу:

– Как же так?! Пляж есть! А секса нет!!!

Комендантша в общаге оказалась крепким орешком. Она же выполняла роль вахтера и ни в какую не хотела пропускать Сытова в нужную комнату. Уж он и деньги совал и пытался напомнить, что он небезызвестная личность, но безликая тетка в кримпленовом платье только бубнила:

– Чужих не пускаю, телевидение не смотрю, взяток не беру. И потом, у тебя под глазом блямба, значит, ты криминогенный элемент!

Сытов совсем отчаялся, сунул ей под нос останкинский пропуск и заорал:

– Ну какой же я криминогенный элемент, когда меня вся страна знает!

Комендантшу это не вразумило.

– Итить отсюда. Я тебе не вся страна, а отдельно взятая личность.

Сытов опять попытался всунуть ей доллары.

– Ну, хорошо, не пойду я в комнату. Ну, просто расскажите мне про эту Травкину, или подскажите, как и где ее найти еще можно. Или сюда позовите!

– Ах ты гад! – вконец обозлилась вдруг тетка. – Деньгами меня манишь?! Я коммунистка честная!

– Так бы сразу и сказала, что коммунистка.

Сытов спрятал баксы, развернулся и ушел.

Он обошел общагу и увидел, что с торца есть пожарная лестница, а на третьем этаже приоткрыто окно. Был вечер, почти стемнело, и Сытов решил, что в это время суток, да при такой вахтерше, карабкающийся по стенке мужик не вызовет ни у кого удивления. Он сходил к машине, сбросил легкий пиджак, закатал рукава рубашки и полез вверх. Куда-нибудь, да через это окошко он попадет.

Он попал в туалет. Разумеется, в женский. У зеркала стояла девица фабричного вида и, задрав юбку, поправляла трусики. Сытов закинул ногу на подоконник и вежливо начал:

– Пожалуйста, не пугайтесь. – Он устал, взмок, и очень боялся упасть с высоты.

– Да кто ж тебя пугается-то? – Девица не двинулась с места, не одернула юбку, а так и продолжала тянуть вверх крохотные трусики-стринги. – Да кто ж тебя пугается, папусик? Заходи, коли пришел.

Надежды, что эта деваха в девяностых годах смотрела новостные программы, не было никакой, и Сытов не стал ждать, когда она признает в нем «того самого Сытова».

– Никита, – представился он.

– Жоржетта, – тоже вроде как представилась девушка и опустила, наконец, юбку.

Сытов улыбнулся, дав понять, что оценил юмор и решил: ему повезло, что в общаге такие непугливые девки. Он снова – в который раз! – вытащил из кармана доллары.

– Только не здесь, – засуетилась девица. У нее были крупные черты лица и крепкосбитое тело. – Пойдем ко мне в комнату.

– Я по другому вопросу.

– По другому – в соседней общаге. Там пацанов больше проживает.

Испорченность этой дряни Сытова поразила, но он постарался быть вежливым.

– Я заплачу тебе, если ты приведешь сюда Аллу Травкину.

– Травкину-Муравкину? Так она съехала две недели назад! Все бросила и учухала.

– Куда?

– К хахалю.

– И кто у нас хахаль?

– Хахаль у нас крутой дядька по имени Робинзон. Старше ее лет на двадцать, но с баблом.

– Девочка, миленькая, если ты скажешь адрес и нормальное имя этого Робинзона, я дам тебе еще рубликов.

– Лучше баксиков.

– Ну?

– Робинзон крутой. Но с именем и адресом у него какие-то заморочки. Алка его по приколу то Петей, то Колей, то Лешей, то Сашей звала. Говорила, что у таких людей несколько имен, и несколько адресов. Вот только кликуха одна. Робинзон.

– Не за что баксики отдавать, – гнусным голосом сказал Сытов. – Может, номер мобильного этой Травкиной у тебя есть?

– Нет, я ей не подруга, да она вообще не с нашего завода. Одной бабе за комнату платила и жила вместо нее. Ни с кем особо тут не корифанилась.

– Ну, хоть как он выглядел Робинзон этот, видела?! – без всякой надежды воскликнул Сытов. В голове сложились два плюс два и получалось, что переодетый в красное мужик и был этот загадочный Робинзон.

– А никак. Внешне – говно, а не мужик.

Что-то очень знакомое показалось Сытову в этой формулировке, но он так и не смог заставить память подсказать ему, что именно связано у него с этим определением.

– Среднестатистический, – выговорила девка умное слово, – подслеповатенький, щурится всегда. Да, и татуировка у него на среднем пальце не помню какой руки – крест!

– Уже кое-что, – вздохнул Сытов и отдал ей деньги. – Постой на шухере, я в туалет схожу. – Сытов решил, что за такие деньги он вправе воспользоваться общаговскими удобствами.

Когда он из кабинки вышел, девки и след простыл. У зеркала стояла другая, такая же крепенькая и простоватая. Почему-то появление Сытова ее тоже не испугало. Сытов подумал, а не проинтервьюировать ли и ее, но решил, что у него денег на всех не хватит, да и нового вряд ли чего узнаешь. Он подошел к подоконнику и вылез в окно.

• Предыдущая
• 44/63
• Следующая