Недосказанное (ЛП) - Бреннан Сара Риз - Страница 25

Я верю, что все вы будете разумными, сказал Роб. Я буду ожидать знаков.

Кровь покрывала их дома, знак подчинения, о котором и говорил Роб. Знак того, что город готов сотрудничать с чародеями и их требованиями.

— Не надо, — сказала мама дрожащим голосом. — Не смотри на меня так. Это ради твоих братьев.

Голос Кэми был скрипучим, как клочок бумаги в дрожащих руках мамы.

— Ты думаешь, что таким способом сможешь защитить их?

— Другого способа я не знаю, — прошептала её мама. Её мама и так уже пожертвовала с одним ребенком ради чародея. Немного крови на воротах не должно было стать сюрпризом.

Кэми открыла ворота, пролезла в проем мимо матери и побежала в дом, а потом наверх, в свою комнату, будто гонимая ночными кошмарами. У неё возникло такое чувство, будто и она была помечена вместо дома: она ощутила слабость от того, что хотела владеть хоть толикой волшебства, и что не могла обуздать свое желание. Она лежала в постели пока дом и ночь все еще окружали её, а потом она тихонько спустилась и стала заполнять ведро водой. Лунный свет превратил обыкновенную воду из-под крана в яркий белый поток.

Кэми выглянула в окно и увидела кого-то у ворот. На мгновение страх охватил ее, но затем она узнала лицо.

Её отец.

Она выключила краны и вышла из дома, неся ведро обеими руками, чтобы не разлить воду. Молча они вместе отмывали кровь с ворот.

Летом в Разочарованном доле бывало довольно много заезжих туристов, а это означало, что Кэми были известны места в городе, куда бы те могли пойти. Да и никто не сможет остаться невидимкой, если захочет купить молока и марок.

В пятницу, после школы, Кэми убедилась, что все стоят на своих позициях. Анджела неустанно слала ей жалобные сообщения полные горечи из сувенирной лавочки.

Сама же Кэми околачивалась в открытках на почте.

— Мне всегда было интересно, каково это? Работать здесь? Стоять целый день за прилавком? — поинтересовалась она у миссис Джеффрис, ведя себя энергично-очаровательно, не спуская один глаз с двери. - На самом деле, мне бы хотелось написать об этом статью.

Миссис Джеффрис погладила темные волосы.

— Мне очень нравится та твоя газета.

— Я бы назвала статью... «Тайные жизни женщин почтового отделения», — сказал Кэми.

— Ну не знаю, — с сомнением в голосе сказала миссис Джеффрис. — По мне, так немного нахально.

— Ой, ну что вы, — заверила её Кэми. — Достойное название самой статьи. Раскроем всю подноготную. — Она заметила, как её «жертва» идет вниз по Главной Улице, с письмами в руке, и отправила групповое сообщение с просьбой о помощи. -Так можно мне постоять за прилавком? — спросила она.

— Нуууууу, — произнесла миссис Джеффрис.

Кэми призывая к действию качнула ворота, и миссис Джеффрис открыла их. В тот момент, когда она скользнула за прилавок, в подсобке звякнул телефон. Миссис Джеффрис вопросительно взглянула на Кэми и та кивнула, поощряя миссис Джеффрис ответить.

Миссис Джеффрис ушла отвечать по телефону, а Кэми оставалось надеяться, что Холли сумеет занять её достаточно долго. Когда дверь на почту распахнулась и вошла незнакомка. Она была высокой, а волосы у неё были такими рыжими, что казались почти красными. Глаза у незнакомки были такими зелеными, что Кэми, как только их увидела, решила, что должно быть звали её Кэмерон или Вероника. Такое классическое злодейское имя.

Кэмерон/Вероника одарила Кэми скептическим взглядом. Кэми подобралась и постаралась выглядеть юной, но опытной работницей почты.

— Новенькая здесь, да? Добро пожаловать в Разочарованный дол, — сказала Кэми. — Я Мейбл Джеффрис.

— В самом деле? — поинтересовалась Кэмерон или Вероника.

— А вы?

— Рут Шерман, — сказала женщина, вручая ей письма. Кэми боролась с искушением оставить их у себя, но Рут Шерман (ну что за имечко, наверное, её злодейское прозвище было что-то типа - Рут Беспощадная*), закинула свою сумку на прилавок и внимательно наблюдала за ней.

Кэми, невинно улыбаясь, наклеила марки и положила письма в сумку почтальона, решив выудить их оттуда после ухода Рут. Дверь звякнула и Кэми вздохнула с облегчением, увидев, как в помещение врывается Джаред. Рут повернулась на звук, о было ясно как день, что она его узнала. Или вернее, она узнала в нем Линберна.

— Остановились у друзей, да? — громко спросила Кэми, чтобы привлечь её внимание. — Развлекаетесь?

Джаред украдкой придвинулся ближе. Хотя он был не очень-то хорошо в хождение украдкой, ему все больше удавалось угрожающе нависать.

— Собираюсь, — ответила Рут.

Кэми разочаровалась в передаче сообщений бровями Джареду, одновременно с Джаредом, который бросил пытаться понять все тонкости. Вместо этого, но просто скинул сумку Рут на пол.

— О, нет, — воскликнул он. — Какой я неуклюжий.

Кэми цокнула языком.

— Мне так жаль, — сказала она. — Что вы о нас подумаете? Те марки дома. То есть на почте. — Она тараторила, потому что слышала, как миссис Джеффрис повесила трубку. Джаред быстро затолкал содержимое сумки Рут обратно и всучил ей в руки.

А потом они оба уставились на неё пристально и выжидающе.

Рут Шерман приподняла брови, глядя на них, а потом покинула почтовое отделение.

— Кто это был? — поинтересовалась миссис Джеффрис, шумно появляясь из подсобки как раз тогда, когда Рут Шерман закрыла за собой дверь. Она уставилась на Джареда, который все еще сидел на корточках. Затем она бегло, но внимательно оглядела свое почтовое отделение. Ей немедленно бросилась в глаза помада, одиноко катающаяся по полу.

— Бедняжка должно быть обронила её, — сказала она и открыла дверцу, выходя из-за прилавка.

Джаред тут же положил свою ладонь на помаду.

— Нет.

Миссис Джеффрис непонимающе уставилась на него.

— Что значит...нет?

Джаред и миссис Джеффрис таращились друг на друга. Никто не отводил глаз. Создалась совершенно безвыходная ситуация.

Джаред улыбнулся женщине.

— Это значит, что она моя, — уверенно произнес он.

— Что?

Джаред выпрямился, убирая помаду в карман.

— Знаю, знаю, — сказал он. — Все мне говорят, что я больше лето.

Миссис Джеффрис продолжила пялиться.

Джаред продолжил вещать.

— А теперь, я, пожалуй, пойду. Я...вместе с моей помадой.

И поскольку дверца была уже открыта, Кэми воспользовалась возможностью, чтобы сбежать.

— Мне тоже пора. За сегодня я уже так пропиталась атмосферой почты!

Миссис Джеффрис явно махнула рукой на сегодняшнюю молодежь с их странными приходами и уходами, и еще более странной косметикой.

Кэми с Джаредом выбежали на холодный яркий зимний воздух. Они подобно кристаллам пропускали солнечный свет, ясный и морозный.

— Прикольно получилось, — сказала ему Кэми. - Правда, к вечеру об этом будет знать весь город, и твоей репутации конец, но это была благородная жертва.

— В этом весь я, — сказал Джаред, и бросил ей помаду. Кэми поймала её обеими руками. — Дон Кихот.

— О, Дон Кихот, значит, — сказала Кэми. — Это ты из своих старых книг нахватался. Элис Дуэр Миллер говорила что донкихотство — это «обращайся с женщиной вежливо,/ до тех пор, пока чуждым ей будет испуг/ он хранит нас от правильных действий/ если решишь ты судить нас, мой друг».

— Ты будешь судить о том, что правильно, — сказал Джаред. — Если хочешь. Я не знаю.

Кэми взглянула на него.

— Всё ты знаешь.

— Как бы там ни было, ты не можешь судить мои книги, — сказал Джаред. — Знаешь ли, не я читал книжку, которая называется Невеста Проклятого Изумруда.

— Это достойное литературное произведение, — парировала Кэми, защищая свой мистический роман. — Выяснилось, что во всем виноват дворецкий. Проклятый изумруд служил орудием убийства. Но невеста все равно его любила. Изумруд, я имела в виду, а не дворецкого. Никто не любит дворецких.

Это было так нелепо, стоять и болтать друг с другом сейчас, когда у них было над чем посмеяться, после случившегося приключения. Это было такое облегчение, что у него была она и они не причиняли боль друг другу.