Исповедь души - Джонс Лиза Рене - Страница 10

• Предыдущая
• 10/54
• Следующая

Ворс ковра щекочет мне соски, и прохладный воздух ласкает голое тело. Я совершенно открыта и уязвима. Натужно сглотнув, пытаюсь понять, как Ребекка делала нечто подобное перед посторонними. Доверяла ли она Марку так, как я доверяю Крису? Или просто любила его так, как я люблю Криса?

Крис гладит мне спину, и эротическое наслаждение вытаскивает меня из мрачного места, куда забрели мои мысли. Ладонь с легким трением скользит по позвоночнику, потом по талии, пока палец на находит копчик, затем продолжает путешествие вниз. В нетерпеливом ожидании, куда он двинется дальше, дыхание мое становится сбивчивым, судорожным, я почти задыхаюсь. И когда Крис начинает очень нежное скольжение по ложбинке между ягодицами, моя плоть сжимается почти болезненно.

– Тебе понравилось, как я шлепал тебя, Сара? – спрашивает он, ладонью лаская мои ягодицы так, как в ту ночь, когда подверг меня экзекуции.

Кожу мою покалывает под его прикосновениями, и я слышу собственное дыхание, частые короткие вдохи и выдохи, которые не могу контролировать.

– Я… я не знаю.

Его ладонь замирает, пальцы расширяются и напрягаются.

– Тебе понравилось, как я шлепал тебя? – Голос его низкий, напряженный, очень властный.

Почему-то ни волосы, упавшие мне на лицо, ни вытянутые с обеих сторон руки не защищают меня с этого момента. Я зажмуриваюсь, сознавая, что обнажила перед Крисом больше, чем просто тело. Я обнажила ту часть себя, которую так хочу понять, однако, кажется, не могу до конца принять. Но хочу. Нет, не просто хочу, мне это необходимо. Мне надо сделать это.

– Да, – наконец шепчу я. – Да, понравилось. – Я задерживаю дыхание и жду ответа, которого все нет. Одна секунда. Две. Ничего. Я начинаю вставать.

Крис прижимает ладонь к моей спине между лопаток, удерживая меня, и тепло его дыхания дразнит мне шею и ухо.

– Оставайся на месте.

Тут он покидает меня, и волна неожиданной, неразумной паники накрывает меня с головой. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы сесть, делаю глубокий вдох и пытаюсь осознать то, что чувствую. Я только что сделала откровенное признание, которое мне было нелегко произнести вслух, и уж никак не думала, что после этого останусь лежать тут одна, обнаженная и связанная.

Не этого ожидала я от Криса. Это поведение Господина в дневниках Ребекки – Марка. Чувствую сомнения, неуверенность в себе. Черт побери, я ненавижу эту глубоко запрятанную неуверенность, которая, похоже, не перестает преследовать меня, заставляя сомневаться, на самом ли деле я знаю мужчину, которого люблю. Мужчину, который совсем не такой, как Марк. А он не такой. Это-то мне известно.

Я через силу делаю еще один глубокий вдох и мысленно повторяю это снова и снова. А потом вдруг Крис снова оказывается рядом со мной, прикасается ко мне, и я чувствую его нагое тело, вытягивающееся рядом. Напряжение внутри отпускает, тепло сменяет озноб. Он поворачивает меня на бок лицом к себе, прижимаясь своей возбужденной плотью ко мне между ног, обжигая горячей ладонью грудь. Глаза встречаются с моими, и совершенно невероятная смесь порочного мужского доминирования и восхитительной нежности прогоняет прочь остатки моей неуверенности.

Он убирает волосы с моего лица.

– Ты ведь понимаешь, что нет ничего плохого в том, что тебе понравилось, как я шлепал тебя, правда?

Краска приливает к щекам, и я опускаю глаза, застигнутая врасплох возвращением нашего прежнего, откровенно эротичного разговора. Пальцы его скользят мне под подбородок и заставляют вновь с интересом посмотреть на него.

– Это же только мы, ты и я, детка, и я не такой, как все те, кто был в твоей жизни. Со мной тебе нечего ни смущаться, ни стыдиться. Ты можешь принять себя такой, какая есть, и мы будем теми, кем хотим быть вместе. И никто нам не помешает.

У меня сжимаются внутренности от намека на то, как мой отец и Майкл пытались меня переделать и контролировать; Крис задел за живое, и это свидетельство того, насколько он стал частью меня, насколько хорошо меня понимает, когда я сама до этого момента не позволяла себе это понять.

Мне так хочется освободить руки и прикоснуться к нему, и в то же время я хочу оставаться связанной. Хочу узнать, что будет дальше.

– Я знаю, – шепчу я. – Знаю, Крис, и ты даже не можешь себе представить, насколько важно для меня, что ты не просто так это сказал. Ты утверждаешь это серьезно. Просто мне надо еще немного времени, чтобы окончательно выбросить их из головы.

– Мы прогоним прочь всю неуверенность, которую они вложили в твою голову, детка, – обещает он и скользит своим членом взад-вперед у меня между ног, рассылая стрелы наслаждения по бедрам и вверх. – Ты, я и целое море наслаждений.

Я резко втягиваю воздух, когда он вжимается в меня, растягивая, и хочу обнять его, но не могу из-за связанных рук.

Он наверняка полагает, что прошлое преследует меня, поэтому я не справлюсь ни с чем, кроме обычного традиционного секса. Он думает, что моя робость означает слабость, и я хочу доказать ему, что он ошибается. Но с этим ощущением его во мне, с растекающимся по мне жаром мне удается лишь пискнуть:

– Что ты делаешь?

– А на что это похоже? – спрашивает он, покусывая мне шею. – Я занимаюсь с тобой любовью.

Он стискивает мне ягодицы, и я издаю тихий стон от эротичной грубоватости этой ласки, когда он крепко прижимает меня к себе, погружаясь глубоко внутрь. Наполняя меня целиком. И этот мужчина воистину наполняет меня целиком, во всех смыслах. Я хочу сделать для него то же самое.

– Но я думала, что ты собираешься…

– Любить тебя, – договаривает он за меня, и его плоть скользит взад-вперед, уводя меня все дальше, поднимая все выше. – Да, детка, именно так.

– Я не это имела в виду, – слабо возражаю я, охваченная наслаждением. Мне трудно просто держать глаза открытыми, но я борюсь с переполняющими меня ощущениями, желая доказать, что готова к большему. Он с силой вонзается в меня, и я воспаряю. Отчаяние поднимается во мне. Но без рук у меня нет иного оружия, кроме слов:

– Крис, черт побери. Остановись. Послушай меня.

Его глаза встречаются с моими, и на этот раз я нахожу в них горячие угли и тлеющую золу. Он вновь погружается в меня с лукавой улыбкой на губах.

– Я слушаю. Говори.

Я перевожу дыхание после всплеска наслаждения, решительно настроенная убедить его, что готова к «большему», которого мы оба жаждем.

– То, что я не сразу призналась, что мне понравилась порка, не означает, будто я не хочу попробовать еще раз. Пожалуйста, отшлепай меня. Мне это нравится.

Его пальцы обхватывают меня за шею, притягивая к себе меня и мои губы.

– Я сделаю это и еще многое другое с тобой, Сара. Только не сейчас. Не сегодня. – Его рот накрывает мой, мягкий и чувственный, но от этого не менее властный и требовательный.

Я хочу воспротивиться, хочу донести до него свою мысль, но этот поцелуй пронизан глубоким желанием и страстью, не похожий ни на один наш поцелуй с тех пор, как я ступила на борт самолета несколько часов назад. Он назвал меня своей одержимостью. Это он моя одержимость, моя страсть. Ради него и благодаря ему я дышу, и когда он снова начинает двигаться во мне, я забываюсь в покачивании наших тел, в толчках его плоти. Забываюсь в том, насколько этот мужчина дополняет меня.

Он переворачивает меня на спину и протягивает руку к ленте, связывающей мои запястья. Реальность резко возвращается, и я широко распахиваю глаза.

– Нет, – говорю я, прижимая руки к груди. – Я не хочу, чтобы ты меня развязывал. Я больше не желаю медлить.

Он хватает ленту вместе с моими руками, грубовато-сексуальный, каким может быть только он, и я молча радуюсь проблеску этой его стороны.

– То, что мы делали, называется уклонением, – заявляет он, и рот его опускается, задерживаясь возле моего. Дыхание – теплое влажное обещание у меня на губах. – А сейчас, занимаясь с тобой любовью, я наслаждаюсь каждым мгновением. И в случае, если ты не знала, ты – единственная причина, по которой мне известно, что это значит.

• Предыдущая
• 10/54
• Следующая