Поверь в свою мечту - Банкер Конни - Страница 7

• Предыдущая
• 7/33
• Следующая

— Ну, при вашей агрессивности…

— Моей агрессивности? О какой агрессивности может идти речь? — Дороти несколько понизила голос при звуке шагов Стеллы, возвращающейся с вином, но возникшее чувство возмущения и обиды так и не покинуло ее до конца вечера. Еще более ее бесило то, что мистер Касл явно наслаждался ее гневным видом.

Спасла вечер от полного провала только Стелла, вытягивавшая из гостьи подробности жизни в Новом Свете, осыпавшая ее массой интересных вопросов, заразительно смеявшаяся над рассказом о детях, которых Дороти довелось обучать, и вскрикивавшая от ужаса над историями о происшествиях в диких джунглях и о старинных индейских ритуалах человеческих жертвоприношений.

Даже Роберт один раз гневно среагировал и выступил с комментариями, как истинный спортсмен и англичанин возмущенный явной несправедливостью и неспортивностью этих ритуалов, когда Дороти рассказывала об особенностях священной игры майя в мяч на специально построенных стадионах. Мать как-то рассказывала ей об этом, побывав вместе с ней на таком стадионе, построенном в восьмом веке — периоде наибольшего расцвета цивилизации майя.

Участвуют две команды игроков, бедра и локти которых бинтуются специальными толстыми повязками от травм. Игра ведется твердым каучуковым мячом. Мяч перебрасывается со своего поля на поле противника, через разделяющую линию. Главное в игре — чтобы мяч не упал на твою территорию, за это противнику начисляются победные очки. Для победы надо набрать двадцать одно очко. При этом разрешено наносить удары по мячу только бедрами и локтями, а не ногами и другими традиционными для футбола участками тела.

Главным в игре в восьмом веке являлось то, что по ее итогам в жертву приносились не проигравшие, как можно было бы ожидать, а — совсем наоборот — команда-победитель в полном составе. Как наиболее угодная богам. Роберт никак не мог понять психологию игроков, изо всех сил старавшихся победить, чтобы заслужить почетную смерть и быстрее встретиться с богами в ином, высшем и лучшем мире.

Вечер подходил к концу, на часах около двенадцати, а о делах так и не было сказано ни слова. Дороти уже поднялась на выход, чувствуя легкое кружение в голове от выпитого вина, к которому в прошлой жизни не привыкла. Однако ее движение было внезапно прервано вопросом Роберта, оторвавшегося от кресла и вызывающе вставшего перед ней:

— Ну, и что же вы сотворили с теми фиглярами из компании? Полагаю, они работали без перерыва? Заставили вас погрузиться в их покрытые паутиной отчеты о том, какой великой и процветающей была компания много лет назад? Приуменьшая то, в какие руины она теперь превратилась?

— Мне бы не хотелось комментировать сегодняшнее заседание, — сказала Дороти усталым голосом и даже зевнула.

— Оставь ее в покое, Роберт, — вмешалась Стелла. — Она и без того устала, разве ты не видишь. Слишком много впечатлений и дел для одного дня.

— Но, Стелла, делами тоже надо заниматься, — запротестовал Роберт.

— Да, но не обязательно сегодня. Это так скучно и утомительно, — вмешалась Стелла в их распрю, взяла Дороти под руку и направила ее к входной двери.

Роберту ничего не оставалась делать, как последовать за ними. Он слегка наклонился, чтобы запечатлеть прощальный поцелуй на щеке Стеллы, и слегка погладил рукой по ее спине.

— Не изводи ее, пожалуйста, Роберт.

— Не хотелось бы, чтобы люди постоянно меня воспитывали и направляли. — Он открыл дверь, пропуская Дороги вперед, в ясную и бодрящую лондонскую ночь. — Я подвезу вас до дому.

Машина рванула с места и быстро влилась в поток таких же несущихся монстров, спешащих куда-то по своим делам. Дороти открыла окно и с любопытством смотрела на проносящиеся мимо картинки городского пейзажа. Сонливость почему-то прошла, и она чувствовала удивительный прилив сил. Может быть, просто ее тело нуждалось в притоке свежего воздуха.

Конечно, лондонский воздух нельзя было назвать чистым. У себя в Гватемале, вдыхая воздух, она могла чувствовать все его ароматы. Мускусный аромат горячей, липкой грязи, густой, пряный запах цветов и деревьев, отдаленную свежесть реки, извивающейся как змея на своем пути в сердцевину джунглей. А если закрыть глаза, то казалось, что она может чувствовать запах солнца, неба и бегущих по нему облаков. Даже запах тишины.

А здесь ее мучила постоянная духота и запах знаменитого лондонского смога. Не такого плотного и удушливого, как временами в Мехико, на грани отравления, но зато постоянного.

— Кстати, — начал разговор Касл, — где вы уже успели набраться этой дряни?

— Какой еще дряни?

— Вашего сарказма. Я всегда предполагал, что миссионеры говорят на приторно-елейном языке, сладком как патока.

Дороти в ответ тоже окрысилась, — Я не миссионерка. Если бы вы как следует выполнили домашнее задание, то знали бы, что наша община не занималась обращением в христианство дикарей и вообще не имела ничего общего с миссионерской деятельностью. Мы занимались обучением людей, остро нуждающихся в образовании. И речь не идет только об элементарном обучении чтении, письму и арифметике. Речь идет об образовании в гораздо более широком смысле.

— И чему же вы их учили? — Роберт чувствовал себя сейчас, как рыба, ведомая на поводке и стремящаяся при этом узнать, что за рыбак держит ее на крючке. Интересно, какие условия взрастили и воспитали столь необычную женщину? Забавно, что разговор направляла женщина, в то время как обычно он предпочитал направлять беседу сам, используя свои запасы обаяния и интеллекта. Пока он не мог сказать, нравится ему эта новая игра или нет.

— Мы обучали их основам агротехники, например более рациональному использованию земель, освоению новых культур, чтобы они могли увеличить сбор урожая со своих полей и были в состоянии прокормить себя сами. Мы помогали им в выборе ходовых ремесел. Некоторые из них преуспели в изготовлении сувениров для продажи туристам. Ну и, естественно, учили их еще самым обычным предметам, которые преподают в школе.

— А кто это — мы?

— Да все, кто жил и работал в нашей общине. Например, я дипломированный врач, но в то же время вела занятия по обычным школьным предметам.

— И все жили как одна большая, счастливая семья, в которой уютно себя чувствуешь и куда очень хочется вернуться?

Дороти дернулась и пристально уставилась на него, но в темноте выражения его лица не было видно, а голос звучал мягко, без ехидства.

— Да, что-то в этом роде. — Она не стала обострять ситуацию более достойным ответом.

— А чем вы там занимались, помимо работы — например, длинными, благоуханными тропическими вечерами?

— Длинными и благоуханными вечерами? Там ведь не морской курорт, — возмутилась Дороти.

Их недолгое путешествие уже подходило к концу, Гринлейн-хаус маячил впереди. Охранник у въезда лишь мельком посмотрел на них и махнул рукой, разрешая проезд. Через пару секунд машина тормозила у входа в ее дом.

— Большое спасибо. — Дороти долго возилась с ремнем безопасности, но наконец ей удалось справиться с ним. — Было приятно познакомиться со Стеллой, Наблюдая из машины, как она шла к входной двери, Роберт отметил, что для девушки столь высокого роста она обладает удивительно грациозной походкой. Он терпеливо ждал, пока включались и выключались различные осветительные устройства в доме, отслеживая ее передвижения, хотя и не мог детально наблюдать за происходящим, поскольку шторы на окнах были плотно задвинуты. Когда здание полностью погрузилось в темноту, его каким-то импульсом вытолкнуло из машины. Эта же неведомая сила повела его к двери и заставила непрерывно давить на звонок, пока за дверью не послышались шаги.

На этот раз Дороти вначале посмотрела в глазок и только потом открыла дверь.

— Что вы хотите на этот раз?

— Все из-за машины, — ответил Роберт, проводя рукой по волосам, изображая смущение и посылая обвинительный взгляд в сторону серебристо-черного куска металла, застывшего недвижно на подъездной дорожке. — Никак не заводится.

• Предыдущая
• 7/33
• Следующая