Драконий коготь - Баневич Артур - Страница 63
- Предыдущая
- 63/80
- Следующая
— Шпион! Хватай его! — Подвергшийся нападению сам пытался применить к магуну силу закона, но петля уже была у него на высоте груди, а перепуганный Хоссе крутил моток в другую сторону. — Смерть предателям!
— Смерть предателям! — подхватил какой-то дефолец, вырвал у канатчика тяжелую амбарную книгу и хватанул его ею по голове.
Дебрен потянул моток вниз, на высоту поясов связанных им воинов, схватил стоящую на столике чернильницу, бросил в прыгнувшего на помощь солдата и бегом кинулся в сторону двора. За его спиной на улице завыл первый тяжелораненый человек, отчаянно заржал конь, которому точным ударом ножа вспороли брюхо.
Первого навьюченного бухтой веревок солдата Дебрен, подпрыгнув, ударил ногой в живот, перескочил через него, почти не сбавив скорости. Второй успел сбросить веревочную петлю и выхватил тридцатипальцевый меч. Дебрен, в последний момент отказавшись от магии, саданул его по носу прямым слева и вырвал оружие из руки. И тут же споткнулся о курицу. Вероятно, он удержался бы на ногах, если б не вторая, на которую он наступил и отчаянно пытался не раздавить.
В результате курица скончалась, а он, упав на спину, растянулся во весь рост. Справа, яростно полоща широкой юбкой и топоча сабо, на него кинулась служанка. Слева сражался с веревками стоящий в дверях мастерской ирбиец. Сзади повалившийся вместе с Хоссе десятник верещал что-то о сдирании ремней, ругался и плевался от злости. Дебрен заслонился мечом и двинул правой ногой. Он метил в промежность и, кажется, попал. Но это была баба.
Выбивалкой размером и весом в небольшую лопату она преодолела защиту и рубанула его по лбу. Служанка — ни дать ни взять медведь в юбке — проехала локтя два по его хрустящей в суставах ноге и рухнула рядом.
Солдат уже бежал. Он отказался от намерения сбросить с себя моток, но успел выхватить меч. Дебрен, ошеломленный, с залитым кровью левым глазом, перекатился через правый бок, вскочил, ухватился за меч. Он погиб бы от удара по черепу, если бы между ними не влезла служанка. Ирбийцу пришлось отскочить, на этом он потерял несколько мгновений.
Дебрен отчаянно парировал два удара: от левого и правого плеча. Оба не были ни ловкими, ни особо сильными. Среднего класса фехтовальщик ушел бы от них финтом или такой же нехитрой контратакой если б и не прикончил противника, то, во всяком случае, крепко бы достал. Дебрен же с трудом выжил. И осознал, что очередной удар не переживет.
В приступе паники он попытался ударить гангарином. Ирбиец, кажется, не понял, что означает выброс левой руки и странное положение пальцев, но скоординировать заклинание и одновременно защититься мечом Дебрен как следует не смог. Он отбил острие противника влево, прямо на свою ладонь. К счастью, клинок угодил плашмя между костяшками и запястьем, не отрубив руку, но боль резанула по всему левому боку, и у Дебрена потемнело в не залитом кровью глазу.
Он отпрыгнул, ткнул, промахнулся. Отбил точно такой же тычок. Его отбросило под перекладину, на которую при выбивании пыли вешали тряпки, зато во время разворота он ухитрился парировать три бестолковых взмаха ирбийского меча. Перед глазами все еще плыли черные и красные пятна, левая рука сильно болела. Он попытался сложить пальцы для гангарина и изумился, поняв, что не может. Рука была лишь беспомощным куском мяса, в котором пульсировала боль.
Служанка пришла в себя, крепче стиснула огромными лапами рукоятку выбивалки. Она еще не нападала, но уже прилаживалась справа и отрезала его от кучи дров, по которым можно было быстро взобраться на крышу дровяного сарая, оттуда перепрыгнуть на мастерскую, а с мастерской — к соседям. Дебрен, отчаянно заслоняясь от очередных ударов, лихорадочно пытался сообразить, как выбраться из сложившей ситуации.
Охотнее всего он поддался бы. Его множество раз брали под стражу и отводили к высшим начальникам, а те в конце концов всегда отпускали, исходя из правильного предположения, что лучше иметь дело с благодарным чароходцем, чем навесить на себя ярлык убийцы нейтрального и безвредного магуна. Цех чернокнижников очень даже часто самым мерзостным способом преследовал чересчур усердных деятелей, которые без достаточных оснований карали их цеховых собратьев.
Однако сейчас безопасно отдаться в руки стражи шансов не было. На улице, а частично уже и в воротах, шел бой. Силы были равными, а это значило, что десятник не найдет ни одного подчиненного, которого можно было бы отослать в тыл с приказом стеречь пленного. В таких уличных боях, когда невозможно сказать, не навалится ли в любой момент на шею весь взбунтовавшийся город, пленных не бывает. Поэтому каждый — кто сознательно, а кто и не думая, — стремился пробиться к ратуше, замку или цитадели, чтобы по возможности скорее соединиться с основными силами гарнизона.
— Отступать! — выкрикивал приказы десятник. — Во двор! Их слишком много!
Времени уже не было. Ворота можно было защитить меньшими силами, а для того, чтобы отступить, сохраняя порядок, или же превратить дом в крепость, необходимо было очистить двор от тех, на кого невозможно положиться. Десятник все еще боролся с веревкой и Хоссе, с которым они блокировали друг друга, но в любой момент вокруг перекладины для выбивания ковров могли появиться беглецы с улицы.
Дебрен присел. Меч просвистел у него над ухом, распорол ковер на два фута. И хоть был острым и резал, а не колотил, но все равно пылью понесло так, что все вокруг сделалось серым. Служанка, крадясь вдоль стенки, начала обходить Дебрена со спины.
Пыль. Это было то, что надо. Много пыли, которая практически ничего не весит.
Придется рискнуть. Он пробрался на четвереньках под поперечину с ковром, думая, что напугает служанку. Но ошибся. Сквозь слезы в прищуренных глазах он заметил резкое движение: тяжелая деревянная лопатка ринулась к его голове. Среднего класса фехтовальщик отразил бы удар, резанул бы державшую выбивалку руку самым концом острия, покалечил бы пальцы и вывел женщину из боя, не особенно ей навредив.
Но Дебрен запаниковал. И ткнул. Низко, без всякой надежды попасть в деревянную палку. Попал прямо в артерию — кажется, бедренную. Теплая пенящаяся кровь буквально брызнула ему в лицо. Он переполз к стене, отпустив вонзившийся в тело женщины меч. Крика он не слышал. Не хотел слышать. Выхватил волшебную палочку и, широко взмахнув, послал заклинание в центр двора.
Переборщил, как любой человек, спасающий свою жизнь. Теммозанская формула, добытая во время какого-то военного похода на Ближнем Западе, служила воинам пустыни для создания искусственных песчаных бурь. Она была смесью искротворческих чар, правда, лишенных световых эффектов, с телекинезом, но телекинезом обычно не злоупотребляли, поскольку он требовал слишком большого расхода энергии. Даже в боевых условиях, располагая многочисленными дружинами магов и медиумов и пользуясь кострами, из которых они черпали силу, теммозане ограничивались стационарными пылевыми заслонами либо создавали бурю с помощью благоприятного ветра. Поддерживать пыль искусственным ветром и небольшими воздушными смерчами, поднимающими с почвы более крупные песчинки, было нерационально с военной точки зрения.
Дебрен переборщил и поднял в воздух не только всю пыль, содержащуюся в рулонах вынесенных во двор ковров, но и тот ковер, который висел на раме. Сама перекладина, державшаяся на шестах, воткнутых в мелкие, обложенные камнями лунки, но не закрепленная в грунте, подскочила и свалилась, хватанув по колену пытавшегося отскочить ирбийца…
— Колдовство! — взвизгнул десятник. — Спасайся, кто может!
Дебрен почти сразу же потерял из виду и его, и туннель ворот, в который вливалась человеческая река, брызжущая слюной, кровью и размахивающая обломками суковатых жердей. Защитники держались с трудом. Кружащийся в воздухе ковер влетел прямо в проход у дома, хлестнул солдат бахромой, одного сбил с ног, прихватил толстыми складками меч другого. Когда он свалился на головы бьющихся — в основном ирбийцев, которые стояли ближе, — неустойчивое равновесие сил нарушилось. Третий и четвертый ряды нападающих взобрались на накрытые тканью спины, бедра и головы свалившихся, истоптали полдюжины своих, но и не меньше солдат. Для защищающихся мечами алебардистов это означало потерю половины людей. Однако несмотря на это, они удержали бы ворота, потому что в тесном проходе тычки мечами были гораздо эффективнее ударов тупыми палками и слишком короткими кинжалами, а хорошо обученные солдаты, конечно, брали верх над неопытными нападающими, но когда сразу же за ковром налетела туча пыли и мелкого песка, перемешанного с пером, куриным пометом и квохчущей с перепугу наседкой, прихваченной основным потоком Дебреновых чар, то большинство дерущихся ослепло, а паника охватила почти всех.
- Предыдущая
- 63/80
- Следующая
