Кыся-2 - Кунин Владимир Владимирович - Страница 41
- Предыдущая
- 41/57
- Следующая
А еще меня огорчало то, что даже если полиция вовремя перехватит все дело в свои руки и арестует Мозера и Хартманна, то начнется долгое следствие, всякие там суды, защитники и прочая хреновина, которую я сотни раз видел во всех телевизионных фильмах.
С моей же, Котовой точки зрения, эти два типа -- Хартманн и Мозер, заслуживали совершенно другого: вы жаждете чьей-то смерти?! Так понюхайте сами, чем это пахнет!..
На какое-то время я даже слегка пожалел, что посвятил Рэкса во все подробности. Но тут же отмел эту мысль, как несостоятельную и неблагодарную. В конце концов, если бы не Рэкс со своей профессиональной полицейской выучкой, я мог бы и по сей день не найти эту "Матрешку".
Теперь же я просто обязан взять дело в свои лапы, и не дожидаясь разных полицейских вывертов с обязательным соблюдением ихнего законодательства, сочинить для Мозера и Хартманна что-нибудь свое. Отвечающее моим, Котовым представлениям о законах чести и справедливости!
-- Послушай, друг мой Кыся, -- спустя три дня сказал мне Фридрих. -- Для нашей с тобой поездки в Россию все уже готово. Мы получили подтверждение от русских, и сегодня я уже звонил в банк, чтобы они перевели кому следует деньги за эту поездку -- билеты на "Люфтганзу" экстра-классом, превосходный отель в Петербурге с отменным, как они утверждают, пансионом для путешествующих Котов и Собак, переводчики, автомобили с шоферами... Короче, целая программа.
-- Пансион-то зачем? -- недовольно спросил я. -- Только деньги на ветер...
-- А вдруг я тебе ужасно надоем и ты захочешь побыть в одиночестве?
-- Ну что ты, Фридрих... -- фальшиво проговорил я, и подумал, что у меня нет сил сказать ему, что я не вернусь вместе с ним в Германию.
Но увлеченный идеей будущего путешествия, обычно чуткий Фридрих не уловил фальши в моей насквозь лживой фразе.
-- А почему бы и нет? Я хорошо представляю ту нагрузку, которая невольно ляжет на твои плечи. Тебе, наверняка, придется мне многое объяснять. То, о чем я могу постесняться спросить переводчика. Или буду заведомо знать, что он мне солжет. И ничего удивительного, если ты вдруг захочешь от меня отдохнуть...
-- Ох, Фридрих... Мы рано начали говорить об этом.
Мне хотелось как можно скорее прекратить этот разговор. Ибо меня уже самого тошнило и от собственной фальши, и от того, что в Петербурге я собираюсь его предать.
Если мы туда, конечно, попадем! Если в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое декабря мы с Фридрихом не взлетим на воздух. Лишь бы день рождения Иисуса Христа (это мне все объяснили Баська с фрау Розенмайер) не совпал бы с днем нашей смерти. Моей и Фридриха. Потому что в эту ночь я не собираюсь отходить от него ни на шаг.
На полицию у меня уже никаких надежд не было. После посещения нашего дома теми псевдотехниками "Телекома" я больше никаких активных проявлений их деятельности не видел и не замечал...
Разве что на наших с Фридрихом прогулках по лесу или по окраинам Грюнвальда нам то и дело стали попадаться на пути два молодых паренька на велосипедах. Это в такой-то холод!.. И однажды, когда они остановились около нас, и один давал прикуривать другому, мне показалось, что от них попахивало оружием. А может быть и просто велосипедами. Металл и смазка... Тут перепутать -- раз плюнуть!
А еще у нас герр Лемке, с разрешения Фридриха, на пару недель нанял себе помощника -- для работы в парнике и оранжерее. Чтобы приготовить нам какой-то сюрприз к Рождеству. Помощник оказался вполне покладистым и солидным дядечкой, на которого Франц Мозер поначалу очень косился, а потом попривык, и даже стал его "одалживать" у герра Лемке -- для всякой автомобильной возни в гараже. А тот, безответная душа, даже ни разу не отказал этому гаду...
И от Рэкса не было ни слуху ни духу. Тоже -- свинья порядочная! Наболтал, натрепался... С Собаками вечно так -- полнейшая безответственность. Как выяснилось, даже у Полицейских Собак, мать их за ногу!
В тот вечер мы с Фридрихом валялись у телевизора с экраном, примерно, с наше кухонное окно в Петербурге. Фридрих на диване, я -- в кресле. Это кресло как-то само по себе закрепилось за мной, и в него, как и в ТО КРЕСЛО -- в Шуриной квартирке на Гражданке, -- уже никто не садился.
Шли последние известия по программе РТЛ, и вдруг от одного сообщения мы оба, уже совсем было задремавшие, встрепенулись как ужаленные!
На полутораметровом экране появился какой-то тип лет пятидесяти и сказал, что криминальная полиция Баварии при содействии специальных служб России вновь возвращается к расследованию "Русской кокаиновой трагедии", произошедшей осенью на автобане номер девять под Мюнхеном. Как удалось выяснить, оказалось, что эта трагедия, считавшаяся делом рук только одном русской наркомафии, своими корнями уходит глубоко в почву Германии...
-- О Боже!.. -- вздохнул Фридрих и с жалостью посмотрел на экран. -- Слова в простоте не скажут... Нет, чтобы открыто заявить: в это деле замешаны и наши немецкие бандиты -- так нет же! "...корнями уходит глубоко в почву Германии..." Как только полицейский, или любой другой чиновник, доберется до поста общегосударственного уровня, -- так ему сразу хочется говорить образно и мыслить философски! А он по своему уровню -- обыкновенный колбасник. И это прет из каждого его слова, черт их всех побери! Кыся, по-моему, они хотят раскрутить снова то дело, в котором ты принимал самое живое участие! Тебе не кажется?..
-- Да, вроде бы... -- процедил я. -- Бог им в помощь. Вот оно! Проклюнулось, наконец! И подумал, что, может быть, я напрасно качу уж такую здоровенную бочку на немецкую полицию?
Лишь бы они, увлеченные глобальностью проблемы международной наркомании, не позабыли бы об одном, казалось бы незначительном, частном, но очень важном для нас с Фридрихом пустячке -- о двух наших жизнях! А то мы можем не успеть узнать об успешном ходе их нового расследования...
Уже перед отходом ко сну, когда Фридрих пошел принимать душ, я незаметно смотался в гараж, с невероятным трудом слегка приподнял крышку ящика с Новогодне-рождественскими ракетами (этот гад Мозер навалил на крышку ящика пустые коробки от каких-то "Роллс-Ройсовских" деталей!), убедился, что "матрешка" на месте, и успокоился. Важно, чтобы этот гадючий Франц ее никуда не перепрятал!
На всякий случай сбоку крышки, у самой стены, я сумел зацепить за торчащую шляпку гвоздя небольшой кусок тоненькой веревочки, которую нашел на полу гаража. А второй конец так аккуратненько запихал за чуточку отколовшуюся планку на самом корпусе ящика...
Таким образом я освободил себя от необходимости ежедневно (вернее, -еженощно) проверять -- на месте ли бомба с лицом русского президента в пакете под названием "Русский сувенир". Достаточно взглянуть сбоку на ящик и увидеть, что веревочка на месте. Если же она будет выдернута из-за отколовшейся планки -- пиши пропало, и начинай поиски бомбы заново!..
На обратном пути хотел было выскочить в сад -- погадить на ночь. Высунул морду в "свой" проходик в гаражных воротах, сделанный добрыми руками герра Лемке, а там -- ледяной дождь со снегом, ветер воет, холодрыга -- спасу нет!
Да еще из угла сада моя ненасытная подруга Лисичка тявкает -- так жалобно, так призывно, что хоть беги к ней с дымящимся членом наперевес!..
Ну уж нет, думаю! Я лучше утречком все свои дела сделаю. А до утра уж как-нибудь перетерплю. Я лучше сразу сейчас спать пойду, чем в такую омерзительную погоду Лисицу трахать. Ей-то хорошо, она почти вся в эту трахательную спецнору залезет, только хвост и задние лапы наружу, а я -давай, старайся на благо ее сексуально-половых потребностей на холодном ветру под хлещущим ледяным дождем со снегом... Дудки, думаю! Обойдется Лисичка. Может быть, какого-нибудь Лиса себе подыщет...
И пошел на свое клетчатое красное одеяло, сложенное вчетверо у дверей спальни Фридриха.
Дверь в спальню была слегка приоткрыта, и я осторожно заглянул туда. Все ли в порядке с Фридрихом? Фридрих, уже в пижаме, с мокрыми, прилизанными после душа волосами, лежал в постели и читал книгу.
- Предыдущая
- 41/57
- Следующая
