Строгие правила (СИ) - Гуржеева Ксана "(Ксанка)" - Страница 40

• Предыдущая
• 40/129
• Следующая

— Значит, говоришь, о других думать не можешь? — Голос мой дрожал. Не знаю, что мне помогало держать себя в руках, но впервые, хотелось просто упасть на пол и разрыдаться. Тем более что ноги меня совсем не слушались.

Женя нервно провел руками по лицу и со свистом втянул в себя воздух.

— Алин, давай…

— Нет! — Я вытянула руку вперед, требуя, чтобы он замолчал. — Никаких «давай». Никаких… — прошептала я, тяжело дыша, и направилась в его сторону, мечтая ударить, избить, что угодно, лишь бы причинить ему такую же боль, какую я испытывала сейчас. Но при этом я отлично понимала, что не смогу заставить этого мужчину страдать так же, как страдаю я. Его стену цинизма мне никогда не пробить! Только не мне.

— Алина…

— Заткнись, Колосов!

Моя рука резко дернулась, и все содержимое стакана я плеснула в лицо Жене, который даже не шелохнулся, лишь прикрыл глаза. С его бровей, щек, губ стекали капли на обнаженную кожу плеч и груди. Черт! Как же я сразу не обратила внимания на эти царапины на плечах. Свежие. Мать его. Царапины.

Он открыл глаза и медленно провел рукой по своему лицу, а я… не знаю, какая муха меня укусила… Я сдернула с Колосова полотенце и со всей силы бросила ему в лицо.

— Вытрись!

Развернувшись, я рванула в прихожую, желая как можно быстрее покинуть эту чертову квартиру. В моем сознании почти не отпечаталось, как я обувалась, как Женя, преграждая путь, не давал мне открыть дверь, как я прошептала, а на большее меня просто не хватило: «Уйди с дороги» и почти без сил вывалилась из его квартиры.

Очнулась я только в лифте. Поднесла руку ко лбу, пытаясь понять, нет ли у меня температуры и не привиделась ли мне эта девушка. Черт! Черт! Черт! Я почувствовала, как глаза защипало от подкативших слез. Только не это! Задыхаясь, я уперлась рукой в стену. Как же так? Как я могла поверить вчерашним сказкам? Запрокинув голову, я тупо уставилась в потолок лифта.

Он. Эту. Ночь. Провел. С другой! В голове сразу же всплыла картинка его тела с царапинами на плечах. Боже! От бессильной злости я стиснула зубы.

— Соберись, тряпка! Не вздумай реветь! — прошипела я сама себе. Боже! С какой жалостью смотрела на меня эта девушка. Ну, ты и сволочь, Колосов! А как красиво вчера вешал лапшу мне на уши. Какая же я дура…

О, господи! Я готова была расстаться с Антоном ради этого… этого… Моя злость с каждой секундой набирала обороты, но я отлично понимала, что злиться мне надо, в первую очередь, на себя. Два года жила по строгим правилам — никому не доверять, держать свои чувства под замком, заставила себя навсегда вычеркнуть ЕГО из памяти. А сейчас… Дала слабину, решила, что пришло время довериться, но… как же больно падать вниз.

Колосов, сука! Ненавижу!

Я вышла на улицу, радуясь ноябрьской прохладе, которая хоть немного смогла остудить мою пылающую голову. Села в машину, крепко сжимая руками руль. Хоть бы нормально доехать до универа, хоть бы ничего не случилось по дороге, хоть бы сдержать слезы… Еще не хватало жалеть себя.

Я посмотрела на свои лихорадочно трясущиеся руки, положила их на колени и попыталась успокоиться. Что же я наделала? Зачем приехала? Боже, как унизительно! Сама! Сама к нему пришла! СНОВА! Как два года назад. И снова меня будто ударили в живот. Да так больно, что нечем дышать.

Боковым зрением я заметила мужскую фигуру, которая только что выбежала из подъезда. За своей блондинкой побежал? Или думает, что еще есть возможность меня вернуть? Не отрывая взгляда от Жени, который в одних джинсах и пальто на голое тело с серьезным выражением лица приближался ко мне, я рукой дотянулась до кнопки блокировки дверей и нажала ее. Глухой щелчок оповестил, что я в полной безопасности, что в мое личное пространство никто не сможет больше вломиться.

Женя подошел к двери с моей стороны и резко дернул ее. Я завела машину. Отлично понимая, что сейчас я просто уеду, Колосов встал перед машиной и положил руки на капот. Прекрасно! В голове мелькнула заманчивая мысль задавить его, безжалостно проехаться по нему несколько раз, шинами размазать его по асфальту, как он сделал это с моими чувствами.

— Выйди, Алина!

Я медленно подняла руку и показала Жене средний палец, намекая на то, что продуктивного разговора у нас не получится. Может это было ребячеством с моей стороны, но моя голова в тот момент плохо соображала, потому что я вновь и вновь представляла, как он всю ночь кувыркался с блондинкой в кровати, как ласкал ее, в то время как я не находила себе места и мучилась от бессонницы. Такой дурой я себя не чувствовала даже два года назад, тогда по крайней мере он ничего не помнил.

Видимо, Колосова мой жест не удовлетворил, и он, ударив ладонями по капоту машины, снова крикнул, чтобы я выходила. Я начала газовать. «Раздавить!» — единственное, что крутилось в моей голове. Я мечтала об этом, жаждала. В тот момент мне казалось, что это самый верный выход из сложившейся ситуации. Последний раз мои покрышки скользнули по мокрому асфальту, и машина медленно двинулась вперед. Женя, продолжая держать руки на капоте машины, отходил назад. Я поняла, что он не отступит. И хотя желание раздавить его было очень велико, мне все-таки стало жаль Милу и Екатерину Александровну, которые будут оплакивать этого кобеля. Поэтому, сдав назад, я резко вырулила со двора, даже не взглянув в зеркало заднего вида.

Чем ближе мы подъезжали к дому Милы, тем страшнее мне становилось. Две недели я избегала его, как могла. Две недели он не давал мне прохода. Каждый день он поджидал меня возле университета, а если я была с Милой, приезжал к моему дому. И за все это время я не дала ему даже возможности хоть как-то оправдаться. Да, я вела себя, как трусиха: сбегала, уезжала, просила Антона меня забрать, лишь бы у Колосова не было возможности заговорить со мной. Только вот он не собирался сдаваться. Каждый вечер мой телефон просто разрывался: звонки, сообщения, которые я удаляла, даже не читая, так как они пробуждали во мне желание ответить или согласиться на встречу.

Каждый вечер Женя подъезжал к моему подъезду и ожидал меня по несколько часов. А я упорно игнорировала его звонки и сообщения. Но вот его самого игнорировать не удавалось, и каждый вечер, стоя у окна за занавеской, я смотрела на его машину. Смотрела и просто умирала от желания спуститься. Но все заканчивалось одинаково: спустя несколько часов машина с визгом трогалась с места и исчезала за углом дома. Куда Женя уезжал, я могла только догадываться. Наверное, как обычно искать утешение в объятиях очередной блондинки. А я с ужасной мигренью ложилась спать, но ночь за ночью мучилась от бессонницы. В голове постоянно мелькали картинки, в которых Женя сжимал в объятиях какую-нибудь красивую девушку…

Все эти две недели наши отношения с Антоном просто… трещали по швам. Он списывал все на мою нервозность из-за приближающейся свадьбы, но я-то отлично понимала, что причиной всему был Колосов.

Я была зла на Женю. Временами ненавидела. Но при этом понимала, что люблю его больше жизни, несмотря на всю боль, что испытала в то утро у него дома. И с каждым днем меня все сильнее одолевала злость от понимания, что я хочу все ему простить!

Сейчас, поднимаясь на лифте в квартиру Колосовых, я прокручивала в голове тысячи предлогов для того, чтобы остаться ждать Милу в подъезде.

— Давай я подожду тебя внизу!

Ха! Попытка — не пытка, как говорится.

— Аль, не глупи! Заберем туфли, поздороваемся с мамулей и все! — проворчала подруга, а затем хмуро посмотрела на меня: — Не жалеешь, что отказалась от девичника?

— Совершенно. Я же сказала, меня эта свадьба настолько вымотала, что я уже вообще ничего не хочу. Просто посидим… — Меньше всего мне сейчас хотелось думать о завтрашней свадьбе, потому я решила сменить тему: — И как это тебя злой и страшный Бармалей со мной отпустил?

— Он не страшный! — Мила закатила глаза и хихикнула.

— То, что он злой, значит, не отрицаешь? — усмехнулась я.

• Предыдущая
• 40/129
• Следующая